Аннотация

В данной статье представлены истории формирования зависимости и этапы достижения долгосрочной трезвости у основателей сообщества «Анонимные Алкоголики» (АА). Исследованы особенности переживания аддиктивного влечения Биллом Уилсоном и Доктором Бобом. Показано влияние личного опыта на концепцию выздоровления сообщества АА.

Ключевые слова: Анонимные Алкоголики, Билл Уилсон, Доктор Боб, биография, измененные состояния сознания, алкогольная зависимость, аддиктивное влечение, травма.

В данной работе я реконструирую и интерпретирую события, предшествующие обретению долгосрочной трезвости отцами-основателями сообщества «Анонимные Алкоголики» Биллом Уилсоном и Доктором Бобом. Я исследую специфику измененных состояний сознания и особенности переживания аддиктивного влечения к алкоголю. Разумеется, я не встречался с Биллом Уилсоном или Доктором Бобом. Никто из них не был моим пациентом. Я также не заявляю, что досконально изучил все имеющиеся материалы и данные, относящиеся к их случаям. Я всего лишь проделал углубленный анализ доступных литературных источников и выдвинул некоторые правдоподобные, на мой взгляд, гипотезы относительно природы происходивших событий, опираясь на теории аддиктивного влечения и воззрения на феномен психологической травмы.

Официально сообщество «Анонимные алкоголики» (АА) было основано в 1935 году в городе Акрон (штат Огайо) биржевым маклером Уильямом Гриффитом Уилсоном (1895-1971), также известным как «Билл У.» или «Билл Уилсон» и врачом-хирургом Робертом Холбруком Смитом (1879-1950), также известным как «Доктор Боб». Билл Уилсон был №1, а Доктор Боб, соответственно, был №2 в сообществе АА. В 1939 году выходит в свет книга «Анонимные алкоголики: Рассказ о том, как многие тысячи мужчин и женщин вылечились от алкоголизма» (т.н. «Большая книга»), в которой представлена концепция алкогольной зависимости как хронической и прогрессирующей болезни. В книге приводится программа выздоровления «12-Шагов» и описываются основные методы практической работы для достижения трезвости. В конце добавлены 28 личных историй членов сообщества АА – свидетельства полного освобождения от алкогольной зависимости через признание своего бессилия и обретения духовного опыта (Анонимные Алкоголики, 2012). Билл Уилсон написал только часть текста, при этом утверждается, что книга является коллективным трудом (участие в написании принимало, по крайней мере, 32 человека). Однако 1939 году на бланке заявления об авторских правах Билл Уилсон утвердил свое исключительное право интеллектуальной собственности на все это произведение (Рождение «Большой книги», 2016).

Билл Уилсон прожил долгую жизнь, стал публичным человеком и настоящей легендой. Книга «Анонимные алкоголики» была переведена на множество языков, разошлась миллионными тиражами и вошла в перечень одной из 88 книг, «которые сформировали Америку». В 1950 году на съезде АА в Кливленде были утверждены т.н. «12-Традиций» АА – руководство для групп и рядовых членов сообщества, написанные Биллом Уилсоном. За свою общественную деятельность он вошел в список ста наиболее влиятельных людей XX века, по мнению американского журнала TIME. После смерти Билла У. его дом (как впрочем, и дом Доктора Боба) был занесен в Национальный реестр исторических мест США и превращен в музей (Акт о внесении в Национальный реестр исторических мест, 2016).

Деятельность сообщества АА способствовала медикализации алкогольной проблемы, что на этом этапе было прямо противоположно политике социального прессинга, агрессивной практики морализации или нормализации. Алкоголики представлялись не как порочные, распущенные, ищущие наслаждений и кутежа субъекты, а как люди, которые страдают от первичной, прогрессирующей и хронической болезни. Таким образом, определение злоупотребления алкоголем, именно как болезненного расстройства, стало основанием для гуманизации подходов к терапии, стимулировало научные исследования и поиск новых методов лечения. Это, как следствие, привело к улучшению качества помощи и к уменьшению стигматизации зависимых лиц. Помимо этого важным было выделение т.н. «мышления алкоголика» («умственные состояния, которые предшествуют запою») и «феномена необузданной тяги к алкоголю», которая концептуализировалась как центральный симптом алкоголизма (Анонимные Алкоголики, 2012). От своего лечащего врача Уильяма Д. Силкуорта (William Duncan Silkworth) Билл Уилсон получил понимание того, что он безнадежный алкоголик, а алкоголизм это не распущенность и не слабость характера, а тяжелое заболевание. Билл осознал, что его алкогольная зависимость – медицинская проблема, а не проблема безволия, морали или нравственности. Отчасти из-за деятельности сообщества «Анонимные Алкоголики» и благодаря влиянию этой программы помощи на общественное мнение и медицинское сообщество алкогольная зависимость была официально признана болезнью.

Уильям Гриффит Уилсон («Билл Уилсон» или «Билл У.») родился 26 ноября 1895 г. в маленьком провинциальном городке Восточный Дорсет (штат Вермонт) в отеле его бабушки и деда, в комнате за баром. Его родители были несчастны в браке. Его отец злоупотреблял алкоголем, а у его матери были психиатрические проблемы. Отец Билла уехал в деловую поездку, из которой так и не вернулся. Вскоре его мать также поехала учиться и фактически бросила юного Билла и его сестру на попечение родственников. В 11 лет он испытал свою первую депрессию. Его дед по отцовской линии был алкоголиком, который после нескольких лет борьбы с алкоголем пережил внезапное, экстатически измененное состояние сознания, бросил пить и воздерживался от спиртного до самой своей смерти (Hartigan, 1955). Как будет видно в дальнейшем, история освобождения Билла Уилсона от алкоголизма поразительно напоминает опыт освобождения его дедушки. О роли зависимости в его роду Билл говорит так: «Алкоголь был причиной смерти многих моих родственников, и меня предупреждали об этом» («АА взрослеет», 1985). Череда потерь преследовала Билла практически всю первую половину его жизни, несмотря на его природное рвение, упорство и амбициозность.

В 17 лет он влюбляется в дочку пастора и завоевывает её внимание. Они строят совместные планы на будущее. Это его первая любовь. Билл наконец-то счастлив и уверен в себе. Однако вскоре эта девушка скоропостижно умирает. Билл впадает в черную меланхолию («тень объекта упала на Эго»), о которой вспоминает так: «Я погрузился в депрессию на целых три года. Я так и не закончил школу. Я просто не мог этого сделать, поскольку никак не мог примириться с потерей какой-то моей части, которая, как я думал, принадлежала мне» («АА взрослеет», 1985). З. Фрейд рассматривал любовь в рамках метапсихологического подхода с точки зрения психической экономии – как инвестицию либидо субъекта. Чем больше человек вкладывает в объект (в психоанализе под словом «объект» в большинстве случаев имеется в виду другой человек) тем больше и сильнее он его любит. Мы по-настоящему любим тех, кому мы делаем хорошо. В каком-то смысле субъект любит не сам объект как таковой, а свои собственные в этот объект вложения. Поэтому потеря объекта (особенно острая и неожиданная) воспринимается индивидуумом не как внешняя, объективная потеря, а как потеря внутренняя. Потеря своего собственного «Я» ранее инвестированного в объект. В этом суть депрессии. Меланхолик потерял собственное «Я». Он чувствует, что он потерял не нечто реальное и материальное во внешнем мире, он потерял вместе с потерянным объектом самого себя (часть себя). Человек в депрессии переживает, что не мир стал меньше, а напротив, что он стал меньше.

Билл поступает на учебу в Военный колледж штата Вермонт, однако вскоре покидает его из-за депрессии и приступов паники, которые он тогда воспринимал как сердечные приступы. Через некоторое время он восстанавливается в колледже и встречает Лоис – свою будущую жену, которая была старше его почти на 5 лет. Они тайно венчаются. К несчастью, полностью его психологические проблемы не исчезают. Социальные фобии, тревога, неуверенность в себе вновь вернулись к нему с прежней силой, когда он оказался в новом для себя окружении. Тут-то он и открыл для себя алкоголь как лекарство, алкоголь как адаптоген. Билл писал об этом эпизоде, произошедшем в 1917 году так: «…Ко мне вернулось ужасное чувство неполноценности, застенчивости, из-за которых я мог произнести только одно-два слова. Я ничего не мог поделать с этим. Но вот однажды на вечеринке кто-то предложил мне коктейль… Я все же выпил этот напиток, а потом еще и еще и еще. Это было чудо! Я нашел эликсир жизни! Самым волшебным образом рухнул тот барьер, который отделял меня от других людей. Я стал ближе к моим знакомым, а они ко мне. Наконец, я стал частью жизни. Я свободно разговаривал, общался. Это было недостающим звеном» («АА взрослеет», 1985). Алкогольная карьера Билла Уилсона протяженностью в 17 лет началась именно с этого момента.

После демобилизации (непосредственного участия в боевых действиях он не предпринимал) и возвращения из Европы, Билл со своей женой переезжает жить в Нью-Йорк. Билл устраивается клерком на железной дороге, однако его вскоре увольняют за плохую работу. Алкогольные проблемы быстро прогрессируют, он начинает пить в одиночку. Он поступает на вечерние юридические курсы, но не может их закончить по причине того что он «…был настолько пьян, что не мог ни соображать, ни писать» (Анонимные Алкоголики, 2012). В конце 1923 года на Рождество, Билл дает свою первую торжественную клятву на Библии не пить один год. Через 2 месяца он вынужден был давать эту клятву повторно, но вскоре снова ее нарушает.

Билла привлекает биржевая торговля на Уолл-Стрит. На фоне подъема экономики США к нему приходит долгожданный успех, и за несколько лет, по его словам, он «заработал огромные деньги для такого молодого человека, как я» («АА взрослеет», 1985). Начало биржевого краха 1929 года, наступление эры Великой депрессии еще больше потенцируют его проблемы с выпивкой. Билл Уилсон полностью разорен, должен кредиторам 60 тыс. долларов (около 850 тыс. долларов в ценах 2016 г.), пьет ежедневно, у него выраженное похмелье (синдром отмены). В начале 1930-х годов он так описывал свою зависимость: «Алкоголь перестал быть для меня чем-то особенным. Я просто не мог обходиться без него. Две, а иногда три бутылки скверного джина стали моей ежедневной нормой. Это продолжалось беспрерывно, я начал просыпаться по утрам от яростной дрожи в теле. Прежде чем позавтракать, я должен был выпить стакан джина и запить его несколькими бутылками пива» (Анонимные Алкоголики, 2012).

Таким образом, если следовать классификации аддиктивного влечения Исбелла (Isbell,1955), описанная выше тяга к спиртному у Билла Уилсона носила не символический характер. То есть падение концентрации алкоголя в крови вызывало у него синдром отмены («яростная дрожь в теле») и включало тягу к спиртному как физическую потребность восстановить нарушенный алкогольный гомеостаз (Isbell, 1955).

Рисунок №1

Попытки контролировать или сократить употребление спиртного не дают долгосрочных результатов. Билл Уилсон свидетельствовал о своих попытках бросить пить так: «Надо покончить с этим. Я понял, что не должен больше пить ни одного глотка. Нужно навсегда отказаться от спиртного. До этого я много раз давал обещания бросить пить, но тут жена поняла, что это серьезно. И так оно и было на самом деле. Вскоре после этого я снова пришел домой пьяный. Не было никакой борьбы, никакого стремления удержаться. Где же моя решимость? Я не понимал, как это случилось. Мне даже не пришло в голову, что происходит. Кто-то протянул мне рюмку, и я выпил. Был ли я в своем уме? Я начал обдумывать, не сродни ли сумасшествию такое полное отсутствие способности предвидеть последствия. С новой решимостью я предпринял еще одну попытку. Прошло какое-то время, и моя уверенность сменилась самоуверенностью. Ликеро-водочные заводы больше не существовали для меня. Теперь я знал, как с этим справиться. Но в один прекрасный день я зашел в кафе, чтобы позвонить; и через минуту я стучал по стойке, заказывая спиртное и не понимая, как это могло случиться со мной опять» (Анонимные Алкоголики, 2012).

Согласно классификации аддиктивного влечения Исбелла, описанная выше тяга к спиртному у Билла Уилсона, возникшая после временного воздержания от выпивки носит уже символический (опосредованный) характер (Isbell, 1955). «Кто-то протянул мне рюмку, и я выпил». «В один прекрасный день я зашел в кафе, чтобы позвонить...». Тягу активировало напоминание об алкоголе: внешний вид спиртного, предложение выпить, само место, где он раньше пил (кафе, стойка бара). Это напоминание привело к активации «спящего» аддиктивного влечения и положило конец его трезвости.

Рисунок №2

 Билл так описал свои мысли, чувства и последующие события. «Почувствовав первое опьянение, я пообещал себе, что в следующий раз буду умнее, но на этот раз я могу позволить себе напиться. И я напился» (Анонимные Алкоголики, 2012).

Можно посмотреть на этот эпизод тяги к спиртному через призму концепции «побудительной сенсибилизации», предложенной T. Robinson и K. Berridge (1993) и во многом близкой ей «структурно унифицированной модели зависимости», предложенной A. Redish (Redish, 2008, Robinson, Berridge, 1993). Предшествующее, многолетнее употребление Биллом Уилсоном алкоголя привело к стойким изменениям в головном мозге и сформировало сверхчувствительность к стимулам, связанным со спиртным. Рецидив у Билла начался с получения сигнала о вознаграждении. Мы можем увидеть, что аддиктивное влечение включилась после того, как он получил эйфоричекий опыт – сработал вознаграждающий эффект алкоголя («почувствовал первое опьянение»), обусловленный нейрофизиологически (выброс нейромедиатора дофамина). Это привело к изменению когнитивных оценок и пересмотру в сфере планирования («я пообещал себе, что в следующий раз буду умнее»). Как следствие происходит принятие решения в пользу продолжения выпивки, так как выпивка это то, что обеспечивает максимальное вознаграждение («на этот раз я могу позволить себе напиться»).

Согласно концепции «побудительной сенсибилизации», лица, страдающие от алкогольной зависимости, весьма уязвимы в системе оценок рисков и последствий, планирования своего поведения и принятия решений (Redish, 2008). Длительное употребление алкоголя приводит к формированию гиперчувствительности на уровне нейрональных связей и дофаминовой трансмиссии. Тяга у таких людей может возникать как автоматически, будучи реакцией на стресс, так и в связи с позитивно окрашенными воспоминаниями, формирующими побудительную мотивацию пить даже спустя длительное время после воздержания (в ремиссии). Тягу к алкоголю потенцирует субъективная высокая оценка состояния опьянения (его ценность) по сравнению с другими способами получения удовлетворения. По этим причинам зависимым людям очень сложно говорить «нет» выпивке, даже если они хотят бросить. Алкогольная зависимость выступает, как потеря способности воздерживаться от употребления алкоголя, даже не смотря на сознательное намерение оставаться трезвым.

Выраженный синдром отмены алкоголя и признаки начала «белой горячки» заставляли Билла Уилсона многократно обращаться за медицинской помощью. Только в промежутке между 1933 и 1934 годами он четыре раза лежал в специализированном наркологическом стационаре, который основал Чарльз Таунс (Charles B. Towns) (Hartigan, 2001).

Особенностью этой дорогостоящей клиники (расположенной в самом центре Нью-Йорка на острове Манхеттен) был авторский метод лечения, который Чарльз Таунс (не будучи врачом) предложил для терапии опийной и алкогольной зависимости. Сутью подхода была провокация у пациента интоксикационного (атропинового) делирия, вызываемого комбинацией белладонны с беленой. После более чем 2-х суток приема этих психоактивных препаратов пациенту давали мочегонные средства и слабительные для очищения кишечника (Hartigan, 2001, Pittman, 1988). Эффекты центральных холинолитиков вызывают у человека измененное состояние сознания: бред, галлюцинации, спутанность сознания, иллюзорное восприятие и дезориентацию. Помимо этого белладонна и белена продуцирует светочувствительность, нарушение аккомодации, сухость во рту, гипертермию и симптомы, напоминавшие обезвоживание. Б. Уилсон так отзывался об этом опыте в 1-ой главе так называемой «Большой книги» – «Анонимные Алкоголики» (1939): «Лечение белладонной прояснило мое сознание» (Анонимные Алкоголики, 2012).

Перед последней, четвертой госпитализацией у него были признаки начинающегося алкогольного психоза («белой горячки»). Вскоре Билла посетил его бывший собутыльник Эбби Течер (Ebby Thacher), не пивший около двух месяцев, и который, по его словам, в протестантской евангелической миссии Оксфордской группы «обрел религию». Находясь в клинике и будучи под воздействием препаратов белладонны и белены, после эмоционального разговора с Эбби о Боге, Билл пережил то, что впоследствии обозначил как: «white light» (в другой версии «hot flash»), духовное преображение («АА взрослеет», 1985, Bufe, 1991, Hartigan, 2001, Pittman, 1988). Вот как он описывал произошедшее: «Моя депрессия только невыносимо усугубилась, и мне показалось, что я нахожусь на самом дне пропасти. Меня все еще воротило от существования какой-то Силы более могущественной, чем я, но в какой-то момент последние остатки моей упрямой гордости рассыпались. И в тот же момент я обнаружил, что выкрикиваю: «Если Бог есть, пусть Он явит себя! Я готов на все, на все!» И вдруг комната озарилась белым светом. Я впал в экстаз, который трудно описать словами. Мне казалось, что я нахожусь где-то высоко в горах, и что меня обдувают не потоки воздуха, а потоки духа. И в этот момент я осознал, что я свободный человек. Постепенно это экстатическое состояние улеглось. Я по-прежнему лежал на кровати, но теперь я ощущал себя в другом мире, в новом мире осознания себя самого. Меня пронизывало чувство Его присутствия, и про себя я подумал: «Вот Бог проповедников!» На меня снизошло огромное умиротворение, и я подумал: «Неважно, что дела кажутся плохими. Все в порядке. Все в порядке, когда Бог и Его мир рядом»» («АА взрослеет», 1985).

Как писал Уильям Джеймс: «Власть алкоголя над людьми, без сомнения, объясняется его способностью возбуждать к деятельности мистические свойства человеческой природы, обыкновенно подавляемые холодом и сухостью повседневной рассудочной жизни» (Джеймс У., 1993). Архаические практики изменения состояния сознания, возрождения, исцеления (а мучительное похмелье плюс интоксикация комбинацией белладонны с беленой как раз такая по своей сути) требуют, чтобы: «…человек должен сперва испытать всю муку отчаяния и душевной агонии и только после этого мгновенно обрести чудесное спасение. …Люди, прошедшие через такой опыт, выносят из него уверенность, что с ними было чудо, а не явление естественного порядка вещей. …Для того чтобы какая-нибудь идея воздействовала на человека путем внушения, она должна явиться ему с силой откровения» (Джеймс, 1993).

Пережитый Биллом в больнице опыт погружения в экстатическое, измененное состояние напугал его. Он писал об этом так: «…Какое-то время это даже обеспокоило меня, и я позвал своего друга-врача, чтобы узнать, в своем ли я уме. Он с удивлением слушал меня. В конце моего рассказа он покачал головой и сказал: «С тобой случилось что-то непонятное, но тебе лучше сохранить свое новое состояние. Вряд ли может быть что-либо худшее, чем то, каким ты был раньше»» (Анонимные Алкоголики, 2012). Выписавшись из клиники 18 декабря 1934 г., он не пил оставшиеся почти 37 лет своей жизни.

Согласно определению, под измененным состоянием сознания понимается любое психическое состояние, индуцированное посредством физиологических, психологических, фармакологических и иных вмешательств, которое качественно отличается и отклоняется от условно нормального состояния сознания в период бодрствования. По мнению A.M. Ludwig (1968), для измененного состояния сознания типично наличие следующих десяти характеристик:

1) изменение мышления,

2) нарушение чувства времени,

3) ощущение «овладения», потери контроля,

4) изменение эмоционального фона,

5) изменение схемы (образа) тела,

6) перцептивные искажения,

7) изменения смысла или значения (придание особого смысла, усиление значения некого тривиального события),

8) ощущение «невыразимого»,

9) чувство возрождения, восстановления или омоложения,

10) гиперчувствительность к внушению и к восприятию новых идей (Ludwig A.M., 1968).

Мы можем увидеть, что практически все пункты указанные Арнольдом Людвигом присутствовали в описании Биллом У. своего опыта измененного состояния сознания и последующих за ним событий. Главные драматические изменения произошли у Билла в восприятии смысла произошедшего и значения происходивших с ним событий. Вальтер Беньямин писал (цитата по С. Жижеку): ««Истина» появляется, когда жертва из своего нынешнего катастрофического положения внезапно осознает прошлое как ряд катастроф, которые привели к его нынешнему незавидному положению» (Жижек С., 2010). В. Беньямин по сути полагал, что «истина» суть побочный эффект «катастрофы». Указатель на то, что она (катастрофа) свершилась. Психологическая травма – это всегда пропущенное событие, временная остановка и опустошение «Я». Субъект травмы вынужден как бы изобретать свой собственный язык, свой способ повествования, чтобы артикулировать то, что с ним произошло. Однако делает он это без особой надежды быть понятым. Что примечательно, первым делом Билл читает книгу Уильяма Джеймса «Многообразие религиозного опыта». По его словам: «Это было не простое чтение, особенно для меня, но я буквально «проглотил» ее от начала и до конца» («АА взрослеет», 1985). Билл мучительно нуждался в понимании, в объяснительной системе, которая могла бы заполнить лакуну в его «Я». «Полное опустошение – совершенно точно. Именно это и произошло со мной» («АА взрослеет», 1985). Под влиянием прочитанного он выводит формулу «духовного пробуждения» состоящую из трех этапов (шагов): 1) полное поражение, 2) признание поражения, капитуляция, 3) обращение к богу за помощью.

Нас не должен смущать общий экстатический фон пережитого Биллом. Экстаз и ужас располагаются на одной плоскости и легко меняются между собой местами. Травматическое не перестает быть травматическим только из-за положительного окраса финальных переживаний. Поэты, тонко чувствующие и глубоко проникшие в природу Возвышенного, «ангелического», хорошо понимали это. Р.М. Рильке в Дуинских элегиях, так описывал близкое соприкосновение с потусторонним:

«Кто из ангельских воинств услышал бы крик мой?

Пусть бы услышал. Но если б он сердца коснулся

Вдруг моего, я бы сгинул в то же мгновенье,

Сокрушенный могучим его бытием. С красоты начинается ужас.

Выдержать это начало еще мы способны;

Мы красотой восхищаемся, ибо она погнушалась

Уничтожить нас. Каждый ангел ужасен».

Перевод В.Б. Микушевича (Рильке М.Р., 2002).

Сама по себе история победы Билла над алкоголизмом и тягой весьма радикальна и выглядит, как легендарное превращение «из Савла в Павла». Она была неожиданной и тоже стремительной. Иудей Савл – фанатичный фарисей, сын фарисея, гражданин Рима, ненавистник христиан, который «дышал угрозами и убийством» в один час изменился и стал выдающимся христианином и проповедником Павлом. В книге Деяний св. Апостолов говорится: «Когда же он шел и приближался к Дамаску, внезапно осиял его свет с неба. Он упал на землю и услышал голос, говорящий ему: Савл, Савл! что ты гонишь Меня? (Деяния св. Апостолов, глава 9:3,4) (Библия, 2010). Возможно «Истина» действительно имеет травматическую природу. Разумеется, не всякое измененное состояние сознания является по своей природе «травматическим». Однако травма, по определению, рассекает субъективное время и идентичность человека на «до» и «после». То, каким он «был» до произошедшего воздействия, и то, каким он «стал» после. Человек начинает ощущать себя другим, радикально изменившимся. Прошлое становится чуждым или начинает восприниматься им как Путь, дорога, которая привела субъекта к его нынешнему статусу. Смена имени также не случайна. Перемена имени означает смену личности (идентичности). Иудей Савл стал христианином, «Апостолом Павлом», а алкоголик Уильям Уилсон стал новым, свободным человеком – «Биллом У.», который не пьет.

Еще одной из характеристик травмы является ее особая «навязчивость», повторяемость. То есть «травматическое» пытается «пролезть во все щели» и «показать себя» при любой возможности. В книге Деяний Св. Апостолов яркая и драматическая история обращения «из Савла в Павла» рассказывается целых три раза. Деяния – это небольшое по объёму повествование; поразительно, что в нем присутствует такое удивительное повторение. Никакая другая история в нем не повторяется, только эта. Человек, переживший травму, встретившись лицом к лицу с немыслимым, невыразимым, всякий раз снова и снова вынужден возвращаться к этой точке, к этому событию, после которого он перестал быть собой (старым, прежним «Я») и стал другим человеком.

Можно провести еще одну параллель, о которой Биллу было хорошо известно, так как он читал Библию. Возможен намек на то, что случилось с ним, содержится в истории Иова. Билл Уилсон, как и легендарный мученик Иов потерял все, «достиг своего дна», перестал верить в себя и в то, что кто-либо из людей ему поможет. Иов был на высшем пике своего одиночества, боли и отчаяния. Его фальшивые утешители вынужденно замолкают, так как у них заканчиваются все аргументы. В этот момент и происходит нечто невообразимое – начинает говорить «бог». Мы можем ясно увидеть это в истории Иова, в 38 главе: «[Когда Елиуй перестал говорить,] Господь отвечал Иову из бури и сказал...». После того, как Бог явился и говорил с Иовом, он потрясенный и шокированный этим явлением ответил: «И отвечал Иов Господу и сказал: знаю, что Ты все можешь, и что намерение Твое не может быть остановлено. Кто сей, омрачающий Провидение, ничего не разумея? – Так, я говорил о том, чего не разумел, о делах чудных для меня, которых я не знал… Я слышал о Тебе слухом уха; теперь же мои глаза видят Тебя; поэтому я отрекаюсь и раскаиваюсь в прахе и пепле (Иов 42:1-6) (Библия, 2010).

Пережитое Биллом Уилсоном ужасное падение и экстатический мистический опыт «вытеснил» тягу к спиртному; он ни нам миг не усомнился в своем полном и окончательном выздоровлении. Билл переоценил, переосмыслил свое прошлое с нравственной точки зрения («четвертый шаг»). Согласно его самоотчетам после этого события, влечение к алкоголю он пережил всего несколько раз в своей жизни. О первом эпизоде тяги он писал так: «…мои прежние коллеги скептически отнеслись к моему исцелению, и в течение года у меня было очень мало работы. В то время у меня было не очень хорошо на душе. Волнами подступали жалость к себе и чувство обиды. Я чуть не начал пить снова. Но я скоро обнаружил что, там, где мне ничего не помогало, мне помогала работа с другими алкоголиками» (Анонимные Алкоголики, 2012). То есть отсутствие работы, наличие неструктурированного времени, отрицательные эмоции (жалость к себе, обида) спровоцировали у него тягу к алкоголю. А общение, волонтерское служение и попытки помочь другим уменьшали вероятность возвращения к выпивке.

Но есть и другой аспект. Переживание психологической травмы отличается от переживания боли тем, что травматическое «невыразимо», оно находится «по ту сторону» репрезентаций. «Травматическое» неструктурированно и лучше понимается в терминах негативности, отсутствия, остановки или пробела. Однако травма обретает свою достоверность, вещественность через попытку рассказать о ней другому. Травмированный, находясь перед лицом другого человека и повествуя о том, что с ним произошло, обретает возможность избавиться от этой «остановки», заполнить лакуну в своем «Я». Возможно, по этой причине отчет Билла о случившимся с ним в больнице, описанный в 1939 году, гораздо менее связный, подробный и более скупой, чем его же рассказ о том же событии, но датированный 1957 годом (Анонимные Алкоголики, 2012, «АА взрослеет», 1985). Перед лицом наблюдателя, Другого, «Я» травмированного получает возможность восстановить событийный ряд через связный и последовательный рассказ. В этом смысле личная история Билла обретает свою материальность по причине того, что в его жизни появляется свидетель, тот самый Другой, который готов выслушать это его повествование (нарратив). Этими Другими стали неизвестные алкоголики в больнице и в миссии Оксфордской группы, и Доктор Боб впоследствии. Билл интуитивно понимал, что желая «помочь другим алкоголикам», он помогал исключительно сам себе. Посещение больницы, в первую очередь, было нужно ему самому, а не страждущим пьяницам, находившимся в ней. Он писал об этом так: «Часто в отчаянии я возвращался в свою больницу, но, поговорив с больными, я ощущал подъем и обретал почву под ногами» (Анонимные Алкоголики, 2012). «Почва под ногами» – это и есть обретение достоверности и восполнение вещественности. «Присвоение» травматического обезвреживает его, создает репрезентации, вписывает опыт в обыденность и делает его более приемлемым для повседневной жизни, в которой нет экстаза, неземного покоя и уже не светят лучи бога.

Второй раз явный эпизод тяги случился с ним, тогда когда у него было пять месяцев трезвости. Устроившись на работу и будучи в командировке в городе Акрон, разочарованный Билл в субботу, после неудачной сделки, спустился из своего номера в гостинице Mayflower и увидел бар, в который стекались люди. Билл вспоминал: «И вдруг я понял, что собираюсь напиться. О, нет, может, я не буду напиваться, а просто зайду в бар и выпью немного эля и познакомлюсь с кем-нибудь. Меня охватила паника» («АА взрослеет», 1985). Чтобы избежать выпивки, он решает поговорить с алкоголиком, рассказать ему о своем духовном опыте и передать ему свои идеи. Вместо бара он идет к телефону и, в результате стечения обстоятельств, знакомится с Робертом Холбруком Смитом («Доктором Бобом»), который впоследствии и стал № 2 в будущем сообществе Анонимные Алкоголики (Hartigan, 2001, Pittman, 1988).

Роберт Холбрук Смит («Доктор Боб») родился 8 августа 1879 г., в городке Сент-Джонсбери (штат Вермонт), в семье крайне набожного и консервативного судьи, который ко всему прочему, в течение 40 лет преподавал в воскресной школе. Его мать была строгой, эмоционально холодной и набожной женщиной, занимавшейся общественной и религиозной деятельностью в своем церковном приходе (Доктор Боб и славные ветераны, 1980). Боб рос с любимой старшей приемной сестрой Амандой Нортрап, однако он сам по непонятным причинам считал себя единственным ребенком в семье («...Я был единственным ребенком в семье, что, возможно, и оказалось причиной моего себялюбия, сыгравшего столь существенную роль в том, что я стал алкоголиком») (Анонимные Алкоголики, 2012). В его семье царили достаточно странные порядки и правила. Например, каждый вечер юного Боба отсылали спать в 5 часов. Набожные родители принуждали его ходить к всенощной, участвовать в церковной жизни, во всех обрядах и ритуалах, что впоследствии привело к тому, что он принял для себя решение – «стоит мне лишь освободиться от родительской опеки, и я никогда больше не переступлю порог церкви» (Доктор Боб и славные ветераны, 1980). В его городе еще до введения «сухого закона» алкоголь был практически недоступен. Лишь однажды юный Боб попробовал на вкус крепкий сидр. «…Моральные нормы в Сент-Джонсбери были «намного выше средних». И употребление алкоголя считалось вопросом нравственности. Ни пива, ни спиртного в округе не продавали, если не считать принадлежавшего властям штата магазина, где, наверное, можно было раздобыть пинту спиртного, если удавалось убедить продавца в том, что это очень уж нужно» (Доктор Боб и славные ветераны, 1980).

После школы Боб уехал из родительского дома, успешно поступил в Дартмунский колледж, где собственно и начал выпивать в свободное от учебы время. Видимо, это были его первые систематические опыты употребления алкоголя. Закончив учебу, проработав несколько лет, он решил стать врачом и в возрасте 26 лет поступил в Университет Мичигана на медицинский факультет. Проблемы с алкоголем становились все очевиднее, похмельная «утренняя дрожь» усиливалась. Не с первой попытки ему все же удается закончить свое образование, и в 31 год он становится дипломированным врачом. К концу обучения под давлением последствий выпивки и санкций со стороны отца и декана Боб бросает пить, успешно заканчивает аспирантуру и начинает работать как специалист общей практики.

Мотивом возвращения к употреблению алкоголя почти через три года воздержания стали проблемы с желудком. Доктор Боб обнаружил, что пара рюмок существенно облегчает боли в животе (Анонимные Алкоголики, 2012, Доктор Боб и славные ветераны, 1980). Проблемы с алкоголем возобновляются. Чтобы привести себя в порядок, он не менее дюжины раз добровольно ложился в клинику на детоксикацию. На этом этапе Доктор Боб практически ничего не говорит о тяге к спиртному, он описывает только свое поведение относительно употребления алкоголя и его последствия для здоровья. После очередного алкогольного эксцесса и предположительно тяжелого депрессивного эпизода, длившегося четыре месяца, в 1914 году он снова совсем бросает пить. Боб восстанавливается, переезжает в Акрон, женится, покупает дом и заслуживает репутацию хорошего врача. Через четыре года у него рождается сын, а в 1923 г. он удочерил еще одного ребенка. Его пятилетнему воздержанию парадоксальным образом положил конец так называемый «сухой закон». «Я чувствовал себя в абсолютной безопасности», – вспоминал Доктор Боб. Он решил, что несколько порций в этот момент ничего не изменят, ведь вся страна вскоре станет трезвой, даже если он или его друзья припрячут в закрома запасы спиртного, они все равно неизбежно закончатся (Доктор Боб и славные ветераны, 1980). Так начался новый виток алкогольной зависимости, который продолжался почти 17 лет.

Встреча и разговор по душам с Биллом Уилсоном, на которую Доктор Боб явился в состоянии похмелья, продолжалась почти пять часов и произвела на него огромное впечатление. Боб чуть ли не впервые в своей жизни почувствовал безусловное принятие и радость от того, что его понимают. В лице Билла он «…встретился с первым человеком, который знал по личному опыту то, что он говорил об алкоголизме. Иными словами, он говорил на моем языке» (Анонимные Алкоголики, 2012). Находясь под впечатлением, Доктор Боб прекращает пить и воздерживается от алкоголя около трех недель. Билл в свою очередь, задержался в Акроне, а через месяц даже переехал жить в его дом. Билл и Боб проводят все время вместе. Они ходят на собрания Оксфордской группы, разговаривают, читают Библию, молятся, совместно курят и выпивают литрами кофе (который впоследствии стал неофициальным напитком «Анонимных Алкоголиков» в США) (Доктор Боб и славные ветераны, 1980, Bufe, 1991, Hartigan, 2001).

Затем Доктор Боб, не пивший целых три с половиной недели, внезапно решил отправился в Атлантик-Сити на врачебную конференцию. Он начинает выпивать уже в дороге и запойно пьет несколько дней. Через некоторое время Боб приходит в себя в квартире одного своего знакомого, который и сообщает о его местонахождении его жене и его новому другу. Билл привозит его обратно домой, укладывает в постель, дает ему выпить несколько рюмок в тот вечер и бутылку пива наутро. Это событие случилось 10 июня 1935 года, и это был последний раз, когда Доктор Боб пил спиртное (Анонимные Алкоголики, 2012, Доктор Боб и славные ветераны, 1980). Он оставался трезвым 15 лет до самой своей смерти от онкологического заболевания в 1950 году. День, когда он принял из рук Билла последнюю в его жизни бутылку пива и считается официальным днем рождения сообщества «Анонимные Алкоголики».

Доктор Боб в 1939 году так свидетельствовал о своей тяге к спиртному: «В отличие от большинства членов нашего Сообщества, мое влечение к алкоголю существенно не уменьшилось в первые два с половиной года соблюдения трезвости. Эта тяга проявлялась почти все время... Я, бывало, очень расстраивался, когда видел, как мои друзья выпивают, и при этом знал, что я не могу, но я приучил себя думать, что, хотя у меня в прошлом было такое же право, я им настолько злоупотреблял, что оно было отнято у меня» (Анонимные Алкоголики, 2012). В 1948 году [имея уже 13 лет трезвости] он признался: «Я по-прежнему думаю, что двойной виски был бы чертовски приятен на вкус...» (Доктор Боб и славные ветераны, 1980).

Таким образом, мы можем увидеть, что переживание аддиктивного влечения у основателей сообщества «Анонимные Алкоголики» в период трезвости существенно отличалось друг от друга. Билл Уилсон после пережитого падения и экстаза практически не испытывал тяги к спиртному, причем он не только не реагировал на триггеры, связанные с выпивкой (внешний вид спиртного, запах, предложение его приема), но и не боялся покупать спиртное, разливать его, хранить его дома и т.д. (Hartigan, 2001, Pittman, 1988). Более того он намерено провоцировал себя (и других) в качестве доказательства того, что это не он сам, своими силами бросил пить, а сам Бог персонально и окончательно избавил его от алкоголизма. Билл был свято уверен, что именно «Бог» и защищает его от так называемой «первой рюмки». Чтобы получать такую защиту, каждому алкоголику нужно, как и ему в 1934 году спуститься на самое «дно», признать свое полное поражение, отказаться от борьбы и отдаться на волю Бога. В этом, по его мнению, и заключался «духовное пробуждение».

Приемная дочь Доктора Боба, Сью, так вспоминала события, происходившие в их доме в 1935 году, когда к ним только приехал Билл Уилсон: «Еще я помню бутылку на кухонной полке. Как доказательство победы над искушением». «О, да, я забыл об этом, – говорит Билл, – Я был непреклонен в том, чтобы спиртное было рядом. Я считал, что мы должны доказать, что можем жить в присутствии спиртного. Поэтому я купил две большие бутылки и поставил их в буфет. Какое-то время это доводило Анну [жену Доктора Боба] почти до бешенства» (Доктор Боб и славные ветераны, 1980).

В книге «Анонимные Алкоголики» (1939) есть такой пассаж, судя по духу, явно написанный Биллом Уилсоном: «Если мы духовно выздоравливаем, мы можем делать все то, что не рекомендуется делать алкоголикам. Принято считать, что нам нельзя появляться там, где потребляют алкоголь, что мы не должны держать его у себя дома, что нам стоит избегать пьющих друзей, что нельзя смотреть фильмы, в которых показывают сцены с выпивкой, что мы не должны заходить в бары, что нашим друзьям необходимо прятать бутылки, когда мы приходим к ним в дом, что мы не должны думать об алкоголе и нам не следует напоминать о нем. Наш опыт показывает, что это не так… Если вы в компании с человеком, который хочет закусить в баре, идите с ним в бар! Пусть ваши друзья знают, что они не должны из-за вас менять своих повседневных привычек. Как-нибудь при случае объясните им, почему вы не можете пить. ...Теперь вы возвращаетесь к нормальной жизни, поэтому не нужно избегать общения с людьми потому только, что они употребляют спиртные напитки. Ваше место теперь там, где вы можете принести наибольшую пользу другим, поэтому идите туда, где вы нужны. Если для этого вам придется посещать самые злачные места, не бойтесь этого. Руководствуясь такими побуждениями, живите в самой гуще жизни, и Бог убережет вас от бед и несчастий» (Анонимные Алкоголики, 2012).

Мы можем увидеть, что личный опыт основателя сообщества «АА» сильно повлиял на написанные выше рекомендации. Многое специалисты в области терапии алкогольной зависимости считают подобный оптимизм неуместным и находят такие советы и практики крайне опасными. Рецидив алкоголизма случился у 13 человек из 28 тех лиц (почти у 50%), чьи истории о полном исцелении от зависимости, были представлены в первом аутентичном издании книги «Анонимные Алкоголики» в 1939 г. («АА взрослеет», 1985, Hartigan, 2001). Даже Эбби Течер, духовный наставник Билла, после 2-х лет и 7 месяцев трезвости вернулся к употреблению алкоголя (Hartigan, 2001). Во втором издании книги «Анонимные Алкоголики» от 1955 года многие из личных свидетельств или подверглись редакции или были полностью заменены на новые истории энтузиастов, присоединившихся к Анонимным Алкоголикам значительно позже (Анонимные Алкоголики, 2012, Рождение «Большой книги», 2016, Bufe, 1991).

Билл Уилсон переживший радикальный опыт измененного состояния сознания не чувствовал тягу и не пил. Доктор Боб, по-видимому, не имевший подобного опыта, почти ежедневно (по крайней мере, на протяжении нескольких лет) переживал тягу к спиртному, но при этом также не пил. Тяга у Доктора Боба носила постоянный, «фоновый» характер. Но он научился ей противостоять, сопротивляться и не следовать. Он писал об этом так: «...Не было случая, чтобы я был близок к тому, чтобы поддаться соблазну» (Анонимные Алкоголики, 2012). Можно посмотреть на тягу к спиртному, которую переживал Доктор Боб, через призму «многомерной модели аддиктивного влечения», разработанного M.J. Breiner с коллегами (1999) (Breiner, 1999). В основе этого подхода лежит концепция амбивалентности, связанная с оценкой не только наличия влечения к алкоголю, но и с оценкой намерения преодолевать это влечение. Амбивалентность в этом контексте можно понять как одновременное сосуществование у одного индивидуума двух прямо противоположных интенций и двойственности в оценке ожидаемых плюсов и минусов употребления алкоголя. Согласно M.J. Breiner, в оценке выраженности аддиктивного влечения следует учитывать не только наличие и интенсивность тяги, но силу намерения противостоять тяге, мотивацию, оставаться трезвым несмотря на влечение. Таким образом, многомерная амбивалентная концепция тяги восполняет недостаток традиционных (одномерных) подходов, основных только на регистрации факта наличия, степени выраженности и продолжительности аддиктивного влечения. M.J. Breiner описал четыре возможных тенденции: приближение, избегание, индифферентность и амбивалентность.

Рисунок №3

Паттерн приближения и паттерн избегания конфликтуют друг с другом и направлены на сокращение или, напротив, на увеличение дистанции относительно употребления спиртного. Они, хоть и противоположны, но взаимосвязаны, как указывал Г. Гегель: «Убегающий еще не свободен, потому что он в своем бегстве все еще обусловливается тем, от чего он убегает» (Гегель, 1975). Индифферентность предполагает безразличие, отсутствие внутреннего конфликта между избеганием и приближением. Амбивалентность характеризуется высокой напряженностью между тенденцией «избегания» и тенденцией «приближения». Амбивалентность относительно употребления алкоголя предполагает, что пациенты испытывают тягу, но при этом сопротивляются ей. Амбивалентность рассматривается как важный этап становления трезвости особенно в начале воздержания от выпивки (Breiner, 1999). В случае амбивалентного отношения не происходит отрицание факта желания и наличия интенсивных чувств по поводу спиртного. Доктор Боб писал: «Я, бывало, очень расстраивался, когда видел, как мои друзья выпивают». Амбивалентность, как таковая, связана с бездействием или с нейтрализацией приближения. То есть, несмотря на наличие импульса пить и побуждения совершать активные действия, для того чтобы напиться, человек выбирает не следовать этому намерению: «[Я] знал, что я не могу [пить], но я приучил себя думать, что, хотя у меня в прошлом было такое же право, я им настолько злоупотреблял, что оно было отнято у меня» (Анонимные Алкоголики, 2012). Доктор Боб не отрицал факт влечения, он не говорил: «я не хочу выпить», он «знал», что он «не мог пить» (скорее всего, имея ввиду контролируемо, без вредных последствий), и сознательно выбрал самоограничение, а также альтернативную выпивке поведенческую активность. Тем самым предпочитая немедленному, но краткому удовольствию, более долгосрочное и стабильное вознаграждение: «Здоровье мое в порядке, я вновь смог уважать себя и обрел уважение со стороны коллег. Моя семейная жизнь протекает идеально, дела идут так хорошо, как только можно желать в наше неспокойное время» (Анонимные Алкоголики, 2012).

Билл Уилсон прожил долгую жизнь, воздерживаясь от спиртного почти 37 лет. Но он по-прежнему оставался заядлым курильщиком и на протяжении многих лет был «технически безработным» (жил за счет роялти за книгу и прямых выплат от сообщества АА). Основатель Анонимных Алкоголиков регулярно изменял своей жене с женщинами из сообщества («13-Шаг»), а своей «официальной» любовнице, женщине моложе его на 22 года, он даже оставил наследство – 10% от дохода от роялти.

Об его интересе к измененным состояниям сознания может свидетельствовать склонность к оккультизму, мистицизму и спиритизму, которым Билл был увлечен настолько, что он выделил и оборудовал для этого в своем доме на Bedford Hills отдельную комнату, в которой он вызывал духов и проводил своеобразные «Мессы». В сороковых годах Билл совместно с Доктором Бобом и другими участниками устраивал в этом помещении так называемые «зловещие сессии» («spook sessions») используя доски для спиритических сеансов («ouija board») и практикуя «автоматическое письмо». Билл верил в ясновиденье и экстрасенсорные способности, а его увлеченность оккультизмом была столь серьезна, что некоторые члены АА были обеспокоены этим [ввиду публичного статуса Билла] не меньше чем его любовными похождениями. По его собственному свидетельству он, возможно, галлюцинировал (якобы вступал в коммуникацию с призраком монаха из XV века по имени Бонифаций, который помогал ему справится с его депрессией, вдохновлял и давал советы при написании книги «Двенадцать Шагов и Двенадцать Традиций»). («АА взрослеет», 1985, Bufe, 1991, Hartigan, 2001, Lattin, 2012, Pittman, 1988, Cheever, 2005).

В конце 50-х годов его внимание привлек LSD, один из самых мощных препаратов изменяющих сознание, который на тот момент имел легальный статус. Билл думал о возможностях, которые потенциально могут дать психоделики, чтобы стимулировать духовный и мистический опыт у новичков в программе Анонимных Алкоголиков, особенно у скептиков, атеистов и агностиков. Билл неоднократно принимал LSD в промежутке между 1956 и 1959 (60) годами. В 1957 году он так описывал свои переживания: «Я уверен, что опыт, приобретенный благодаря LSD, очень помог мне. Я ловлю себя на том, что снова могу воспринимать цвета и чувствовать красоту, почти разрушенную за годы моей депрессии. ...Ощущение, что стена между «здесь» и «там» стала тоньше постоянно со мной» (Lattin, 2012). Возможно, опыт приема LSD напомнил ему переживание «пробуждения» и измененное состояние сознания декабря 1934 года, когда он был в больнице под воздействием белладонны.

Еще одним странным увлечением Билла был витамин B-3 (ниацин, никотиновая кислота). Билл Уилсон в 60-х годах не только сам принимал большие дозы этого препарата (до 3000 мг в сутки), но и написал три объемных статьи о биохимических аспектах алкоголизма. Он видел в ниацине выдающее средство от алкоголизма и депрессии. Его энтузиазм насчёт витаминотерапии был столь велик, что Билл признавался, что он хотел войти в историю не как основатель сообщества АА, а как человек продвигающий ниацин (Hartigan, 2001). Возможно это совпадение, но побочными эффектами ниацина является чувство жара, гиперемия кожи, сухость во рту и головокружение – то есть те же симптомы (только в гораздо более слабой степени), что возникают после приема белладонны (знаменитая «hot flash»).

Больше двадцати лет Билл пытался избавиться от никотиновой зависимости, но, несмотря на многочисленные попытки и весь свой духовный опыт, так и не смог это сделать (Hartigan, 2001, Pittman, 1988). В конце концов, именно курение свело его в могилу. В одном из источников утверждалась, что незадолго до смерти находясь в больнице, Билл агрессивно требовал для себя виски, но так его и не получил (Cheever, 2005). Он умер в 1971 году от пневмонии, осложненной эмфиземой легких.

Итак, истории достижения долгосрочной трезвости и опыт переживания аддиктивного влечения на примере отцов-основателей сообщества АА весьма отличаются друг от друга. Как мы указывали раннее, пережитое Биллом Уилсоном ужасное падение и экстатический опыт измененного состояния сознания, сделал его чувствительным к мистицизму и «вытеснил» у него тягу к спиртному. Однако ничего подобного, по всей видимости, не было в случае обретения трезвости у Доктора Боба. Магическая каузальность Билла У. бросившего пить после пережитого опыта («после чего-то – означает в результате чего-то»), не типична для риторики Доктора Боба, постепенно вставшего на путь трезвости через опыт безоценочного принятия, обретения надежды, идентификации и реципрокного обучения. Можно со всей определенностью констатировать, что восстановление контроля над поведением, связанного с употреблением алкоголя, происходило у отцов-основателей АА с разной скоростью и различными путями, в результате сложного взаимодействия личностных, событийных, межличностных, терапевтических и вне терапевтических факторов.

Переживший радикальный опыт измененного состояния сознания Билл Уилсон, до конца своей жизни был убежден, что с ними произошло чудо, а не явление естественного порядка вещей (причем во многом фармакологически обусловленного). Этот личный опыт оказал решающее влияние на так называемую «концепцию выздоровления» сообщества Анонимные Алкоголики. Именно из его, Билла Уилсона, измененного состояния сознания и персонального травматического «События-Истины» (долгих безуспешных попыток борьбы с алкоголем, признания поражения, обращения в молитве к Богу и ощущения мгновенного драматического исцеления), выводится парадоксальное воззрение, согласно которому: «у алкоголиков нет эффективной психологической защиты против первой рюмки» (т.е. от аддиктивного влечения), и поэтому «она [защита] должна исходить от Высшей Силы» (Анонимные Алкоголики, 2012). Эта концепция генерализуется и становится краеугольным камнем, который лежит в основании подхода «Анонимных Алкоголиков».

The role of altered state of consciousness in finding sobriety among the founding fathers of the «Alcoholics Anonymous» community

Annotation

Specific aspects of finding sobriety and experiencing alcohol cravings by the founding fathers of «Alcoholics Anonymous» (AA). Specifics of the addictive cravings experienced by Bill Wilson and Doctor Bob are examined and featured in the article, as well as the influence of personal experience on the concept of recovery in AA community.

Keywords: Alcoholics Anonymous, Bill Wilson, Dr. Bob, biography, altered state of consciousness, alcohol addiction, craving, psychological trauma.