Примечание: Глава из книги Кеннета Райша "Содействуя исцелению супружеских пар: От надежды к переходному пространству для изменения" (2023). 

Будучи психоаналитиком, работающим с парами, я представляю психотерапию пар как одновременную работу как с каждым из партнеров, так и с парой, в целом. Это трудная задача, требующая двойного видения пары, начиная с важной стадии установления контакта с каждым из партнеров и с их переживаниями по поводу того, что они – пара. Это двойное видение требует от терапевта осмысления ряда психологических процессов, происходящих в паре, гибкого и подвижного подхода при анализе происходящего взаимодействия.

Во-первых, двойное видение пары как целостности требует гибкой интеграции теории и самости терапевта. История психоанализа, которая предшествовала теории систем в семейной терапии, была, увы, не такой гибкой. Как мы знаем, одним из важных вкладов Фрейда в психоанализ было понимание переноса, способности анализируемого к свободным ассоциациям и фантазиям об аналитике. Фрейд развивал традицию индивидуальной работы с пациентами; совместное посещение аналитика двумя людьми им не практиковалось. Невозможно было представить, как в случае появления в кабинете супружеской пары, терапевт сможет работать с их переносом и свободными ассоциациями. Казалось, что перенос, свободные ассоциации и другие концепции классического психоанализа, сформированные в практике индивидуальной работы, не могут быть применены в лечении пар и семей. И более того, было неясно, как терапевт может поддерживать контакт с пациентом и верность ему (как это имеет место в индивидуальной работе), работая с двумя или более людьми, которые часто конкурируют и требуют, чтобы терапевт принял их сторону.

По мнению Фрейд большинство неудач в психоаналитическом лечении случается не из-за ошибок в отборе пациентов, а вследствие неподходящих внешних условий. Фрейд считал, что, если внутреннее сопротивление пациента неизбежно и может быть преодолено, то внешние сопротивления терапии, возникающие из обстоятельств окружения пациента, могут стать непреодолимым препятствием. Он пишет: «В психоаналитическом лечении сопротивления, возникающие из-за вмешательства родственников, – это реальная опасность, с которой непонятно, что делать. Что касается внутренних сопротивлений пациента, то здесь мы во всеоружии. Но никакие объяснения не производят впечатления на родственников пациента: их невозможно уговорить держаться в стороне от процесса, вы не можете сделать их и своими союзниками – из-за риска потери доверия пациента. Более того: пациент вполне обоснованно ожидает, что специалист, которому он доверяет, примет его сторону. Ни один человек, имеющий хоть какое-то представление о семейных разборках, часто разделяющих семью, не удивится, обнаружив, что ближайшие родственники пациента иногда действуют против его заинтересованности в выздоровлении, предпочитая чтобы он оставался таким, какой есть. Когда, как это часто бывает, невроз играет свою роль в конфликте между членами семьи, более здоровый не станет долго колебаться, выбирая между собственными интересами и выздоровлением менее здоровой стороны» (Freud, 1916, p. 459). 

Фрейд, который как минимум однажды анализировал двух супругов одновременно, писал: «когда дело доходит до терапии отношений, должен признаться, что я в полном затруднении, и у меня в целом мало веры в какую-либо индивидуальную терапию этих людей» (Freud, 1912 p. 120; цит. по: Gurman & Kniskern, 1981). Позже Фрейд сделал также следующий комментарий: «На самом деле нет ничего удивительного в том, что муж не одобряет лечение, в ходе которого, как он подозревает, раскроется весь список его грехов. Не удивляемся этому и мы; но мы не можем винить себя, если наши усилия остаются безуспешными, а лечение преждевременно прерывается, потому что сопротивление мужа добавляется к сопротивлению его больной жены. Фактически, мы попытались сделать то, что в большинстве случаев невыполнимо» (Freud, 1916, p. 459). Трудности, с которыми столкнулся Фрейд при взаимодействии с семьями пациентов, и его рекомендация психоаналитикам не браться за лечение таких пациентов из-за сопротивлений, которые он сам не смог преодолеть, имели своим следствием длительное ограничение развития психоаналитической теории и техники для работы с семьями и супружескими парами.

По большей части традиционное психоаналитическое обучение до сих пор направлено на работу только с одним человеком. Долгое время никто не пытался понять, как психоаналитические концепции могут быть применены к работе с более чем с одним индивидуумом. Среди психоаналитиков остается еще много непреодоленных сопротивлений. Вместе с тем, постепенно стали появляться аналитики, и их количество растет с каждым десятилетием, которые занялись применением психоаналитических идей и методов в супружеской и семейной терапии (смотри, например, Ackerman, 1958, Dicks, 1967, Meissner, 1978, Stechler, 1988, Berkowitz, 1999).

Созданный Фрейдом психоанализ, при том выраженном акценте, который в нем делается на теории внутрипсихического, несмотря на это, также является теорией, имеющей свою основу в семье. Понимание взрослого пациента включает понимание раннего опыта его развития в окружении значимых членов его семьи и тех паттернов, которые были интернализованы им в его семье. Можно сказать, что открытие Фрейдом явления переноса – это открытие внутренней работы «семейной эмоциональной системы», которая впоследствии повторяется в отношениях наших пациентов как друг с другом, так и с нами в терапевтической ситуации. Перенос – это не только sine qua non (обязательное условие) психоанализа, он так же является универсальным опытом в браке и семейной жизни, и, в более широком смысле, вообще в отношениях между людьми.

Детско-родительские отношения, т.е. опыт межличностных отношений, будучи частью более широкого социального окружения, интернализуется и находит свое выражение во внутрипсихических свойствах человека, которые формируют его личность и становятся основой его психического развития. Личность человека включает непрерывный обмен между межличностным и внутриличностным; эта область обоюдного обмена также развивается, оформляется и преобразуется в значимых отношениях индивидуума на протяжении всей жизни.

Нередко эта, в значительной степени, бессознательная психическая жизнь обнаруживается в тех проблемах, с которыми пары приходят на супружескую терапию. В терапии пар мы вновь и вновь обнаруживаем, что опыт детско-родительских отношений являются влиятельной моделью при построении супружеских и семейных отношений. Следует отметить, что интернализуется не только опыт взаимоотношений с каждым родителем, но и супружеский опыт родительской пары, что в последующем может в значительной степени обусловливать семейные отношения с партнером и детьми.

В своих рекомендациях касательно начала лечения Фрейд писал о важности формирования альянса с пациентом. В терапии пар формирование альянса с каждым из партнеров позволяет терапевту создать образец связи, в которой присутствует эмпатия, уважение и признание, благодаря чему оба партнера, и пара как супружеская единица, могут воспринимать терапевта как новый объект. Придерживаясь такой позиции и, время от времени, прибегая к прояснениям и интерпретациям, терапевт выступает в качестве нового объекта. Постепенно это может привести к тому, что партнеры и друг друга начинают воспринимать по-новому. Проявление терапевтом эмпатии к обоим партнерам создает основу, необходимую для того чтобы терапевтические отношения стали тем безопасным местом или, иначе говоря, надежным удерживающим окружением, где можно встретиться с самыми сложными аффектами, связанными с гневом и потерями, которые стали частью совместной истории пары. Интернализация новых отношений с терапевтом способствует развитию новых способов отношения партнеров друг к другу, которые постоянно перерабатываются в текучем взаимообмене между ними, что отражается в сдвигах их системы проективных идентификаций и интеграции индивидуальных и общих идентичностей.

Придерживаясь идеи двойного видения пары, я всегда спрашиваю себя, как те жалобы, с которыми партнеры приходят на терапию, согласуются с их повторяющимися неадаптивными межличностными паттернами и внутренними конфликтами как в их общей истории пары, так и в их индивидуальных историях? Другими словами, в каких местах наблюдаются пересечения между паттернами из индивидуальной и общей истории супругов? Какие именно идеализации, преходящие в разочарования, имели место в данной паре? Какие вынужденные повторения и переносы друг на друга обнаруживаются в их взаимоотношениях? Каковы те отщепленные, потерянные аффекты, которые запускают эти повторения неадаптивных паттернов в отношениях пары и приводят их к застреванию? Какие сопротивления или молчаливые сговоры препятствуют развитию данной пары? Вместе с тем, всегда так же важен вопрос: «Каков потенциал для того, чтобы возникло что-то новое?»

Я хочу предложить вам подумать о том, что вы действительно можете сделать, чтобы фасилитировать изменения в супружеской системе, которая ранее функционировала достаточно хорошо, а теперь по ряду каких-то причин вышла из строя и переживает серьезный кризис. Я также хочу предложить вам задуматься о том, как вы можете использовать методы индивидуальной работы с пациентами, которым вас учили, в работе с двумя индивидуумами, которые одновременно находятся в вашем кабинете.

При лечении пары уместно рассмотреть те переносы, с которыми вам придется иметь дело. У обоих супругов есть как реальные, так и переносные чувства по отношению к родителям, сиблингам, бабушкам и дедушкам, возможно тетям и дядям, что может сильно влиять на отношение супругов друг к другу. Если у пары есть дети, то перенос с большой вероятностью будет проявляться и по отношению к ним. И, конечно, есть переносы каждого из партнеров на терапевта, и контрпереносные реакции терапевта, испытываемые им и к каждому из партнеров по отдельности, и к ним вместе как к паре. В терапевтическом процессе терапевт выступает в качестве контейнера этих множественных переносов, представляющих собой сложное переплетение отщепленных аффектов, которые они помещают друг в друга, что делает их, одновременно, и желанными объектами, и мишенями для нападок.

Более того, в супружеских парах мы можем наблюдать некоторое подобие невроза переноса в их отношении друг к другу. Зачастую нечто подобное неврозу переноса – причина того тупика, который заставил их обратиться за помощью. В парах, с которыми я работал, редко бывало так, чтобы люди действительно видели и признавали, кто их партнер на самом деле. Часто люди нападают на своих партнеров за то, что они не выносят в самих себе, или не выносили в собственных родителях. Краткой иллюстрацией скрытых процессов, приводящих к трансформации восприятия партнера, может быть пример пары, в которой мужчина влюбился в женщину, потому что она могла быть такой взволнованной и страстной, тогда как самого себя он считал очень сдержанным. А этой женщине так понравилось в нем его организованность и практичность. Какое-то время они идеализировали друг друга, но это продлилось недолго. Вскоре он начал критиковать ее за ее эмоциональность, за то, что она бывает такой страстной в общении с ним на публике. Через какое-то время и эта женщина начала критиковать его холодность, стала говорить, что он ничем не отличается от Спока из сериала «Звездный путь». Мужчина, которого привлекла в этой женщине страсть и чувства, не признаваемые им в самом себе, вскоре стал поступать с ней также, как поступал со своими собственными чувствами.

Как мы можем помочь паре, когда начинаем понимать скрытую природу переживаемых ими трудностей? Как терапевт может стать фасилитатором изменений и роста супружеских отношений? Согласно Мертону Гиллу изменения осуществляются благодаря отношениям и интерпретациям. А Ганс Левальд (Loewald, 1980) утверждал, что пациенты меняются в контексте развивающихся отношений с аналитиком, который лечит их с любовью и уважением. Он считал, что «любовная жизнь человека как источник его психического развития проживается с новым объектом вновь» (Loewald, 1960, p. 31). Левальд считал регрессию и невроз переноса, которые мы наблюдаем в психоаналитическом процессе, началом исцеления. Описывая терапевтическое действие в психоанализе, Левальд (Loewald, 1980, p. 224) писал: «Анализ – это интервенция, разработанная с целью преодолеть задержку в развитии Эго и привести его в движение в направлении более здорового развития и понимания этого процесса. Достичь этого можно посредством стимулирования и использования контролируемой регрессии… Невроз переноса, в смысле реактивации детского невроза, запускается не просто благодаря техническому мастерству аналитика, но самим фактом того, что аналитик становится доступным для формирования “нового” объектного отношения между ним и пациентом». Левальд добавляет к этому: «Мы знаем, как из аналитического, так и из жизненного опыта, что новый характер развития самости может быть глубоко связан с такими “регрессивными” открытиями самого себя. Это может происходить при установлении новых объектных отношений, что означает новое открытие объектов. Новые объекты предоставляют возможность ‘повторного открытия' раннего пути развития объектных отношений, приводящего на новый путь отношений как с объектами, так и с самим собой» (Loewald, 1980, p. 224).

Расширяя идеи Левальда о терапевтическом действии на работу с парами можно сказать, что терапевт становится новым объектом как для каждого партнера, так и для пары как системы. Он/она осуществляет это, создавая безопасное пространство и предлагая понимание посредством изменяющих интерпретаций. Будучи эмпатическим и поддерживающим, он содействует исследованию материала, к которому пара самостоятельно была неспособна обратиться из-за присущих им внутренних конфликтов и отщепленных аффектов.  В своей работе с парами я нахожу очень полезной концепцию переноса как «развивающихся отношений с объектами» (Loewald, 1960, p. 25), но, принимая во внимание всю ту множественность переносов, с которой мы имеем дело в парной терапии, я бы добавил «и между объектами».