Примечание: Данный доклад был представлен на XX Юбилейной международной научно-практической конференции «Любовь как психотерапия. Психотерапия как любовь» 3 апреля 2022 года.

Аннотация

Лекция-размышление на тему взаимоотношений и любви, необходимого расширения картины мира психотерапевта, ухода от стереотипов и умения увидеть, что за схожими проявлениями в отношениях могут стоять очень разные причины. Про неоднозначность и сложность феномена «здоровых» отношений, про критерии и ресурсы, на которые мы как психотерапевты можем опираться, слушая и исследуя истории наших клиентов, помогая искать ответы о счастье в любви.   

Ключевые слова: психотерапия, взаимоотношения, любовь, полиамория

В настоящее время я нахожусь в замечательном городе Вена, в получасе от квартиры-музея Зигмунда Фрейда, где вчера мы с близкими коллегами углубились за кофе в разговоры о психоанализе. Примерно на том же расстоянии, но в другом направлении находится Университет имени Фрейда, где я имела радость и честь учиться на докторской программе. Чуть дальше – Международное Общество логоанализа и экзистенциального анализа, основанное Профессором Альфридом Ленгле, с кем на днях мы встретились для интервью, и любимый Шенбрунн – прекрасный для размышлений и прогулок в любое время года. В общем атмосфера, располагающая к тому, чтобы мы могли поразмышлять на тему: «Свободная любовь или невозможность быть в близости? Творческий способ жить или саморазрушение?». Еще раз потестировать свои взгляды на норму, если такая существует, опробовать на широту и гибкость свою картину мира, взгляды на человеческие отношения и «здоровые» способы пребывания в них, которые помогают или, напротив, ограничивают вас в работе психотерапевтом.

Как бы много мы не говорили о возможных вариантах нормы, стоит признать, что не так легко мы расстаемся с устойчивыми представлениями. И о человеческих отношениях, тема которых столь часто поднимается в наших кабинетах, такие стереотипы тоже существуют. Вчера я ужинала со своей подругой Натальей, и мы затронули тему нормы. Наталья жаловалась на то, что в современной Вене она наблюдает не просто толерантность к людям самой разной сексуальной ориентации и гендера, но и пропаганду новой нормы и новой этики, которую лично она ощущает как угрозу – угрозу здравому смыслу. И хотя мои взгляды и страхи иного рода, нам, к счастью, удалось оставаться в диалоге, а не споре.  Однако, каким бы передовым или распущенным не выглядела бы часть современного общества, необходимо признать, что чаще всего за норму до сих пор принимаются моногамные отношения между мужчиной и женщиной. Выглядит это примерно так:

Рис. 1

а действительности все обстоит многообразнее, сложнее… и интереснее:

Рис. 2

Здесь хочется напомнить, что в животном мире моногамные связи встречаются достаточно редко. Всего лишь небольшой процент животных видов практикует моногамию (от 3 до 5 %). Например, хорошо известно, что лебеди формируют пары и хранят партнеру верность на протяжении всей жизни, а нового спутника находят только в случае, если один из них умирает. Обращаясь к исследованиям человеческих отношений, из 1231 изученного сообщества на планете только 186 являются моногамными, 453 время от времени практикуют полигамию, у 588 распространено многоженство, а в 4 — многомужество.

Специалисты факультета психологии Йоркского университета исследовали два параметра, характеризующие романтические отношения: сексуальное удовлетворение в отношениях и чувство ответственности в паре. Исследователи проанализировали анкеты 2183 партнеров, находящихся в моногамных отношениях, и сравнили их с данными, полученными из анкет, заполненных теми, кто выбрал полиаморные отношения. В результате оказалось, что полиаморы испытывают не только более полное сексуальное удовлетворение, но и более глубокое чувство близости, чем люди, имеющие только одну связь. Но слыша или читая, «исследования показали…» мы невольно иронично (и не беспричинно) улыбаемся. Действительно ли показали? Что стоит за полученными данными? И видим ли мы за статистическими данными реального человека?  

Как в жизни, так и в психотерапевтической практике мы знаем, что за одним и тем же проявлением могут стоять совершенно разные причины и явления. И как психотерапевтам, а психотерапевтический взгляд – это во многом исследовательский взгляд, нам необходимо пытаться не столько объяснить (и упаси бог, стереотипно и упрощенно), сколько – исследовать и понять.

Необходимо признать, что институт традиционного брака (как нормы отношений во взрослом возрасте) в том виде, котором он существовал ранее, трещит по швам. И все чаще к нам как психологам и психотерапевтам приходят люди, чтобы соотнести свое индивидуальное с некой нормой, которая, стоит признать, трещит по швам не меньше, чем традиционный институт брака. В рамках этой лекции-размышления я не стану фокусироваться на браке, но направлю фокус внимание на феномен свободной любви – широко используемом понятии, но плохо изученном феномене.

Но прежде, в качестве эпилога я хочу рассказать один сон.

Мой муж возвращается после вечера, проведенного с друзьями (он, действительно, в тот раз проводил с ними время, приехав домой ночью, пока я видела описываемое сновидение). Мы начинаем заниматься сексом, но у него не наступает эрекция. Тогда я спрашиваю его: не занимался ли он сейчас сексом с другой женщиной? По его невнятному сбивчивому ответу понимаю, что угадала. И тогда я с любопытством и возбуждением я прошу его рассказать. Он признается, что иногда встречается для секса с другими женщинами. Меня это задевает, но прежде всего, по причине, что в это время оказываюсь исключенной из его сексуальной жизни. Я спрашиваю: почему он не зовет меня, что мог бы обращаться не к женщинам на одну ночь, а ко мне. Это могло бы стать сексуальной игрой – я бы приезжала бы к нему по звонку из любой точки города, и мы бы отлично проводили бы время. На это он отвечает, что женщины, с которыми он встречается – иного типа, что они маскулинные, у них короткие стрижки и повадки мальчишек. «Ты ведь знаешь, что именно такие нравятся мне самой! Мы могли бы заниматься сексом вместе».

Во сне досаднее всего – не то, что есть другие женщины. Нет, я не ревную. Но меня задевает невозможность разделения опыта и удовольствия, покинутость в том, что и мне самой приносило бы наслаждение.

Это не сон моего мужа. Это мой сон. Его можно толковать по-разному, тем более, в психоаналитической традиции. Но в данном случае данное сновидение может быть виньеткой на тему сна полиаморной и бисексуальной женщины, которая более 20-лет состоит в браке и размышляет о том, что есть свободная любовь? Естественное проявление человеческой природы или невозможность быть в близости? Надежная привязанность, позволяющая строить разные отношения с разными людьми или нарушение привязанности, не позволяющее выбрать и быть с одним партнером?  Воля свободно проявлять себя или зависимость от травматического опыта?

4 понятия темы лекции-размышления таковы:

• Свободная любовь
• Невозможность быть в близости
• Творческий способ жить 
• Саморазрушение

Их соотношение может быть представлено по-разному. Вот, например, один из вариантов, вписанных в систему координат.

Рис. 3

Для очертания площади нашего исследования скользнем в темноту боли и саморазрушения. К полюсам зависимости и хаотичных случайных связей (фактически – небережности к себе).

За день до того, как я сформулировала тему данной лекции-размышления, я смотрела пятичасовой фильм великого и ужасного Ларса фон Триера «Нимфоманка». Был серый, слякотный январский день, утомленность от только перенесенного коронавируса давила на веки и голову, дома никого: не на что и не на кого отвлечься. Более пяти часов с короткими паузами на физиологические потребности я находилась под катком боли, одиночества, безысходности, психологического и физиологического во всей откровенности и подробностей терзания души и тела. Несколько раз в течение этой страшной художественной картины героиня по имени Джо (в исполнении Шарлотты Генсбург) произносит фразу «Fill all my holes» («Наполни все мои дыры»), что оказывается невозможным. Потребности души невозможно закрыть удовлетворением физиологических потребностей.

Образ не заполняемой дыры мы хорошо знаем, как психотерапевты. Многие из нас хорошо знают это ощущение и как люди. И, наверное, человеческое знание и осознание этой внутренней дыры, здесь важнее. И тогда мы можем говорить, что нимфомания (в данном случае навязчивые хаотичные случайные связи) не есть свобода, а напротив, несвобода человека, его бегство от… пустоты, одиночества, травмы, боли, тревоги, не выносимых чувств, от себя самого… Нимфоманка (не только героиня этого фильма) пытается наполнить себя, но способ, который она или он выбирает разрушителен, приносящий еще большее страдание.

Есть и еще один срез этой истории. Не только необходимость наполнить дыры, но и потребность быть живым. Чувствовать. Вот что крайне важно. Именно таким криком отчаяния: «Я ничего не чувствую!» оканчивается первая часть «Нимфоманки». Джо впервые занимается сексом с мужчиной, который ей небезразличен, которого она долгое время ждала и желала, который был для нее не одним из сотен, а уведенным, выделенным.  Но оказавшись с ним в постели, она ничего не почувствовала физически. Джо начинает отчаянно бить себя мокрой тряпкой по гениталиям, но ощущений нет. Требуется все больше и больше интенсивности, чтобы чувствовать себя живым. И иногда боль – единственная такая возможность. Во время боли наступает долгожданный, вымученный оргазм, приносящий облегчение. Правда, на короткое время.

В кинокартине «Нимфоманка» Селигман – пожилой холостяк и девственник, подобравший Джо на улице выступает в роли ее неформального психотерапевта. Она рассказывает ему историю своей жизни, и он слышит ее, видит и принимает. Во всяком случае именно так происходит в течение пяти часов, позволяя наблюдать целебность доброго уважительного и принимающего отношения, ровно, как и целебность повествования своей истории. Это дает надежду на изменение и, возможно, исцеление. Но в характерном мизантропическом порыве Ларс фон Триейр эту надежду тут же забирает. Человечество безнадежно. 

Ассоциативно я вспоминаю одну мою юную клиентку А. с пограничным личностным расстройством, схожим образом пытавшуюся оживить себя. Она ходила на секс-свидания, пока однажды не подвергла себя максимальной физической опасности. Это была сексуальная встреча с садистом, на которую, как ей казалось, она шла осознанно. Вопреки стандартным правилам игры, они договорились отменить «стоп-слово», давая возможность А. понять границы (или безграничность) возможного для себя, чувствовать острее, чем чувствовала обычно. Но никакого удовольствия и, тем более, оргазма (физического или эмоционального) этот опыт не принес – лишь большую внутреннюю, но теперь и внешнюю, боль, отвращение к себе самой и все сильнее расширяющуюся, ничем не заполняемую черную дыру.

В предложенной системе координат (рис. 3) мы можем говорить о выраженном векторе разрушения. Но как отражено это на векторе свободы? Проявляется в случайных сексуальных связях внутренняя свобода человека или его зависимость?   Отчасти это те же вопросы, о которых я размышляю в своей книге «Любовь и Невроз»:

Любовь или невроз (иногда психоз)?

Естественность или распущенность?

Творческий способ жить или хаос?

В гуманистической, фроммовской традиции это можно сформулировать как: Бегство от или свобода к? (что мы уже выше затронули).

Однозначные ответы о разрушении мы можем давать лишь в случае сильной патологии и дисфункции, говоря же об «обычном» человеке – быстрый однозначный ответ, как правило, является сильным упрощением или обобщением (что значит – искажением). Поиск ответов потребует пространства, времени и умения видеть многосторонне. Кроме того, ответить на поставленные выше вопросы о созидании или разрушении, любви или отыгрывании, на мой взгляд, могут несколько слов-«подсказок»:

чувство меры, достаточность, встреча, контакт, бережность

Зависимость – это потеря чувства меры, потеря границ, нечувствительность к себе и своим потребностям, отсутствие встречи и контакта (с собой в первую очередь). Человек не может остановиться, не может сказать и ощутить, что ему достаточно. Достаточно чтобы наполниться, достаточно, чтобы почувствовать, достаточно, чтобы понять, рассмотреть, увидеть, любить.

Чтобы построить отношения или несколько отношений, мы должны мочь видеть, слышать, узнавать, охватывать, а для этого нужно пространство и время. Неразборчивость и навязчивая смена людей вокруг себя не дает возможности узнать другого и себя рядом с ним, войти в контакт, прибывать в нем, гармонично выйти из него впоследствии, возможность приближаться и отдаляться, быть на достаточном расстоянии, чтобы видеть и понимать другого, чтобы взаимодействовать, тем более – взаимодействовать глубоко, раскрываясь и познавая друг друга. Здесь можно провести аналогию с отношениями психотерапевта со своими клиентами. Мы не можем брать в практику большее клиентов, чем способны построить отношений. Но, конечно, же у каждого из нас своя вместимость. Способность и потребность в контакте, его интенсивности, разнообразности, конечно, разная у разных людей.

За примером отойдем на минуту в сторону. Окажемся на весенней сельской тропе в ясный погожий день. Дышится легко, солнце приятно пригревает и легкий ветерок касается вашей щеки. Вы ощущаете это нежное прикосновение на своей коже, и вам не нужно более интенсивно. Вам хорошо здесь и теперь, вы чувствуете тепло и свежесть, радость от того, что живы, что –  в безопасности. Вам комфортно и спокойно, и этого вполне достаточно, чтобы чувствовать себя счастливым. Можно предположить, что вы психологически благополучны раз этого вам хватает, что это переживание наполняет и удовлетворяет вас.

Но спокойствие не есть счастье для иных людей. Есть те, кто, ощущая легкое прикосновение ветерка, струящуюся радость от первого весеннего солнца и запаха ультрафиолета на подтаявшем пяточке у дома, жаждут переживать и совсем другой опыт. Они маются, ищут соединения, проявления своей внутренней мощной Тени, ищущей бури вместо солнечного пяточка, как будто в буре есть покой. Они жаждут играть на всех октавах своей сложной души и, только новая игра (или любимая старая) дает им ощущение многомерности и полноты жизни вокруг и внутри себя.

У кого-то вместимость больше, у кого-то меньше, но в любом случае есть предел, предел достаточного для каждого. В этом смысле беспредельная любовь и жажда охватить этот невероятный мир со своем его многообразием великолепных людей, как бы это не было досадно, тоже требует определенных очерченных пределов и границ. Как и полиаморная любовь. Если это, конечно, любовь, а не бесконечная череда поверхностных связей. И если это любовь, то ей необходима вовлеченность, чтобы увидеть разглядеть, понять другого, быть в контакте, углубиться, а не скользить по поверхности.

Опираясь на сказанное выше, наверное, уже легче отвечать на вопрос, что лежит в основе свободной любви как не моногамных отношений:

• Любовь или невроз?
• Внутренняя свобода или внутреннее ограничение?
• Способность построения отношений с разными людьми (множественные привязанности) или неспособность быть в близости (нарушение привязанности)?
• Созидании (творческом способе жить по-своему) или разрушении (ретравматизации и отыгрывании в отношениях)?

Отвечая на заявленный в теме лекции вопрос: Свободная любовь или невозможность быть в близости? я отвечу так: у одного и того с виду одинакового проявления в корне могут быть кардинально разные причины. Человек, делающий сальто и человек, летящий кувырком, находятся в очень разных состояниях. В первом случаем, мастерски владея своим телом, во втором, будучи жертвой неконтролируемой траектории.

Внимательно вглядываясь, вслушиваясь, позволяя звучать голосу того, кто себя тем или иным образом проявляет, мы можем распознать и почувствовать, где есть творческий способ жить, а где – саморазрушение. Но как психотерапевты, мы можем опираться и на некоторые критерии. Мне все равно с кем спит мой клиент (в рамках уголовного и гражданского кодексов), но меня волнует:

• Осознает ли он свои потребности;
• Соответствует ли его поведение его потребностям;
• Каковы мотивы/причины его поведения (проблемы первого порядка);
• Берет ли он ответственность за свое поведение (проблемы второго порядка);
• Договаривается ли он с другими людьми (проблемы третьего порядка).

На тему проблем третьего порядка приведу небольшую виньетку из практики:

Моя клиентка М. и ее любовник женаты, это устраивает их обоих и их супружеская жизнь ни коем образом не препятствует их связи. За годы отношений (прежде всего, сексуальных) они научились договариваться, соблюдать границы (например, не созваниваться/списываться по вечерам или на выходных; не задавать вопросов о всем том, что находится за пределами их отношений, не упоминать о супругах и детях).

Они – сексуальные партнеры и каждый из них наслаждался этим. При этом, хотя в жизни М., есть и муж, и любовник она – не полиамор. Ей крайне важно сохранение собственной эксклюзивности для каждого из этих мужчин, отсутствие других в их интимном пространстве. К каждому из них она относится очень по-разному и у каждого своя роль. При этом с некоторых пор М. знала, что у ее любовника есть другие женщины. Она знала об этом по его косвенным высказываниям, но пока ни одна женщина явно не появлялась в их отношениях и жизни, она предпочитала эту тему игнорировать.

Меж тем, ее любовник все чаще фантазировал о сексе втроем, и однажды, начав с привычных разговоров о сексуальных фантазиях, игра развернулась дальше. Он предложил позвонить другой женщине и пригласить ее для совместного времяпровождения. Сначала М. показалось, что это все еще их игра на двоих, что звонок – часть прелюдии, но вскоре в ней взыграла ревность и уже из желания знать и видеть (по сути контролировать), а не развлечься, она сказала приезду «да». Ее любовник и приглашенная женщина продолжали видеть в друг друге сексуальных партнеров, тогда как моя клиентка – сексуальных соперников.

Этот опыт оказался травмирующим для моей клиентки, она чувствовала себя обесцененной, тогда как ее любовник и присоединившаяся женщина искренне не понимали ее чувств, каждый из них был доброжелателен и вел себя в соответствии с тем, о чем они, как казалось, договорились. Но в действительности, конечно, не договорились.

Свобода одного человека заканчивается там, где начинается свобода другого. Свободная созидательная любовь, в отличие разрушающего невроза, требует высокой осознанности и уважения (к себе и другим людям), внимательности к собственным и чужим границам, готовности и умения договариваться по-честному.

Говоря о свободной любви с позиции психотерапии, нам необходимо расширить рамки или снять наручники любой культуры (выражаясь словами Дины Рубиной). Максимально уйти от морализации, окончательно расстаться с иллюзией того, что мы знаем, как надо жить и любить. Нам нужно понимать, что «здоровье» отношений в первую очередь определяется не их формой, а их сутью. И здесь можно привести огромное количество примеров деструктивных и разрушающих с виду вполне обыкновенных моногамных отношений, где между партнерами нет контакта, где несвобода и ложь не дают возможности проявиться, где душно и нет места для радости. Ровно, как есть блестящие, наполняющие отношения, закрученные как-то совершенно необычно и на свой лад. Важно не забывать о сути феномена любви, имеющего очень разные формы, но при этом всегда особого отношения к себе и другому, пребывания в контакте, бережного и уважительного участия.

Для расширения рамок, я хочу привести три полиаморные истории из литераторской среды, как пример не моногамии, но при этом привязанности и любви к нескольким людям. В этих историях, в отличии от истории нимфоманки Ларса фон Триера, мы видим контакт, вовлеченность, особое отношение. Кстати, в литературной среде жизнь втроем втроём (ménage à trois в буквальном переводе  –  хозяйство на троих)  –  жоржсандистский либералим (как назвал его Мирский в «Истории русской литературы») в середине 19-ого века был нередким явлением.

История 1. Николай Некрасов и Панаевы

«Некрасов был многолюб, многоженец, неспособный к однобрачной любви. Таковы почти все лирики…» — писал Корней Чуковский в своей статье «Подруги поэта». Когда Некрасов познакомился с красивой умной и талантливой писательницей Авдотьей Панаевой – одной из ярких женщин эпохи, выросшей в театральной среде. Она была уже замужем за литератором Иваном Панаевым, круг которого был чрезвычайно широк. В доме часто устраивались литературные вечера, куда приходили В. Ф. Одоевский, А. В. Кольцов, В. А. Соллогуб, И. С. Тургенев и многие другие. Мало кто из гостей дома не был очарован Авдотьей. Одним из тех, кто пленился этим «явлением торжествующей жизненной красоты», стал Ф. М. Достоевский. Он писал брату 16 ноября 1845 года: «Вчера я в первый раз был у Панаева и, кажется, влюбился в жену его. [Она славится в Петербурге] Она умна и хорошенькая, вдобавок любезна и пряма донельзя». Некоторые черты Панаевой писатель вывел в роковой красавице Настасье Филипповне в романе «Идиот». 

Впервые она увидела Некрасова, когда ей было 22, ему – на два года меньше. Через несколько лет после этой встречи он - редактор нашумевших альманахов «Физиология Петербурга» и «Петербургский сборник». Он обуреваем двумя страстями: желанием издавать собственный журнал и любовью к Авдотье Панаевой. Впоследствии их страстный и сложный роман длился более 15 лет, что не мешало Некрасову с Панаевым оставаться друзьями. Свободная любовь и женская эмансипация относились к «горячим» темам эпохи; все зачитывались романами Жорж Санд.

В соавторстве с Панаевой Некрасов написал несколько романов — Авдотья писала тогда под мужским псевдонимом Н. Н. Стани́цкий. А их взаимоотношениями навеян «панаевский цикл» стихотворений — «неподслащённый, несентиментальный, пронзительный, страстный и трагический рассказ о любви, которая приносит любящим больше страдания, чем радости» (выражаясь словами литературоведа Дмитрия Мирского).

Что испытывал по этому поводу Иван Панаев — неизвестно, но, судя по всему, это не помешало их дружбе. А учитывая, что вскоре все трое счастливо зажили в квартире Панаевых, их союз оказался крепче, чем казалось. По слухам,  Некрасов неоднократно устраивал Панаеву сцены ревности, но размолвки не помешали партнерам прожить вместе целых 16 лет — до самой смерти Панаева. За это время Авдотья успела забеременеть от Некрасова, но, к сожалению, ребенок вскоре умер. После смерти Панаева Авдотья и Николай тоже прожили вместе недолго. Видимо, «третий» в их причудливой дружбе был не лишним. Это к вопросу о динамических процессах в паре и треугольниках.

История 2. Маяковский, Лиля и Осип Брик

Сосуществование и жизнь Маяковского, Лили и Осипа – это история о трех незаурядных людях. Вначале была семья Бриков. В «Пристрастных рассказах» Лиля Брик признается, что влюбилась в Осипа еще в гимназии и никак не могла от этой любви избавиться. Сменяли друг друга возлюбленные, она путешествовала по Европе, а Осип Брик оставался в ее жизни.

Поженившись спустя семь лет после знакомства, в 1912 году, Брики начинают вести бурную жизнь, общаясь едва ли не со всей богемой Москвы. Оба они люди одного круга — из богатых буржуазных семей — жадно исследуют быстро меняющийся мир. Вместе с техническими достижениями приходят и новые учения, и мечта о новом обществе.

На деле «новая женщина», «новая семья» начали обсуждаться еще в середине XIX века. Уже в романе Чернышевского «Что делать?», который очень любил Маяковский, отрицается ревность, подчеркивается право не только мужчины, но и женщины выбирать, кого любить. Для своего времени мысль революционная. Фридрих Энгельс провозглашает семью формой угнетения женщины. Поднимаются проблемы проституции, контрацепции, даже прерывания беременности. Появляется новый идеал отношений — свободная любовь.

Когда Владимир Маяковский входит в семью Бриков, семьи уже на деле нет — Лиля подчеркивает в своих мемуарах, что они фактически уже не были мужем и женой, но оставались ими юридически. И духовно. Остыв друг к другу, они не планируют расставаться. Уже очаровавшись Маяковским, Лиля рассказывает об этом Осипу, но предлагает бросить поэта, если муж ее об этом попросит. Осип не был против их отношений, но вместе с тем он подчеркивает, что хотел бы жить по-прежнему вместе. И Лиля соглашается.

Об этой истории вспоминала подруга семьи Галина Катанян: «Трагедия двух людей из того "треугольника", который Маяковский называл своей семьей, заключалась в том, что Лиля любила Осипа Максимовича. Он же не любил ее, а Володя любил Лилю, которая не могла любить никого, кроме Осипа. По этому поводу также стоит добавить слова младшей сестры Лили Брик, Эльзы Триоле: «Осип полюбил поэзию Маяковского. Маяковский полюбил Лилю». А еще удивительно, но Лиля не раз подчеркивала, что не гениальный поэт Маяковский, а ее муж был мужчиной всей ее жизни.

Вместе с тем отношения троих внезапно оказались невероятно прочными. У каждого из троих существовали собственные отношения с другими двумя участниками: с Лилей Маяковского объединяет любовь чувственная. С Осипом — интеллектуальная любовь к футуризму. Сохранилось множество свидетельств о дружбе и уважении, которые питали друг к другу Брик и Маяковский. В своих воспоминаниях подруга Маяковского Наталья Рябова писала: «Он жаловался мне, что у него все не клеится, что в чем-то его не слушают в театре, и все сводилось к отсутствию Бриков в Москве. – Ося был бы — написали бы, Ося был бы — решили бы, Ося страшно умный».

История 3. Бунин, Муромцева, Кузнецова, Степун

(изначально треугольник, трансформировавшийся в четырехугольник,  впоследствии ставший пятиугольником) — моя любимая история, блестяще переданная в фильме Алексея Учителя «Дневник его жены», снятом по дневникам Веры Муромцевой.

Ивану Бунину приписывали репутацию ловеласа и сердцееда. Девушки таяли под его взглядом и летели к нему, как мотыльки на огонь - от строгих отцов, от богатых женихов и опостылевших мужей. В течение семи лет Бунин жил одновременно с двумя женщинами — своей законной женой Верой Муромцевой (отношение к которой он описывал очень по-разному.

«Я влюбился в этот профиль камеи» (Бунин о Вере) до любви по-толстовски, объясняя, что любит ее, как самого себя, и потому не может говорить о каком-то особенном чувстве, и писательницей Галиной Кузнецовой, младшей его самого на тридцать лет, в которую был страстно влюблен.

Вера Николаевна проявляла мудрость и терпение, несмотря на непростые чувства. «Пусть любит Галину... только бы от этой любви ему было сладостно на душе», – писала она в своем дневнике. Галина тоже переживала эту историю непросто, ощущая со временем большую тягостность.

В 1933 году, возвращаясь после вручения Нобелевской премии из Стокгольма, Бунин вместе с сопровождавшими его женщинами, решил поведать своего друга – философа Федора Степуна, который жил в Германии. Здесь и произошла встреча Галины и оперной певицы Марги Степун, сестры Федора. Галина и Магда влюбились друг в друга, а впоследствии, в 1942 году, выбрали быть вместе и уехали в Германию, никогда больше не расставаясь.

Мы не знаем, как абстрактно правильно. Ровно, как мы не можем абстрактно сказать, каких людей любим. Любовь во многом вопреки. Но мы можем почувствовать, как правильно именно для нас, что чувствуем, являемся ли счастливыми, испытываем ли радость как чувственный индикатор счастья. И все, что от нас требуется в наши 50 минут сессии – это находиться в психотерапевтической позиции. Иметь интерес к чужим историям, любопытство к мироустройству, и отправляясь на поиски ответа о том, «здоровые» ли отношения, задаваться вопросами:

Поет ли душа?

Звучите ли вы как настроенный музыкальный инструмент или скрепите?

Попадаете ли вы в особое иррациональное пространство?

Чувствуете ли вы себя большим?

Возникает ли чувство единения? Чувство единства?

Захватывает ли вас?

Вдохновляет ли вас?

Оживаете ли вы?

Живете ли вы?

Это те вопросы, которые приходят мне в голову, когда я размышляю о любви в жизни и в психотерапии, которая, как мы знаем, благодаря Джеймсу Бьюдженталю, и есть наука быть живым. И искусство любить (здесь уже отсылка к иному автору, тоже гуманисту – Эриху Фромму) позволяет блестяще освоить науку быть живым.

Annotation

Lecture-reflection on the topic of relationship and love, the necessity to outspread a psychotherapist's worldview, to repture the stereotypes and to discover that very different causes can be behind the same manifestations and behavior. The reflection about the ambiguity and complexity of the phenomenon of “healthy” relationships, about the criteria and resources that we, as psychotherapists, rely on, listening to and concluding the story of our clients, helping to find answers about happiness in love.

Keywords: psychotherapy, relationship, love, polyamory