Беременность - сложное, психологически многогранное состояние. Важность этого периода для формирования полноценных материнско-детских взаимодействий сложно переоценить. Происходящие с женщиной физические, гормональные, социальные изменения влияют на ее эмоциональное состояние, ее отношение к себе, будущему ребенку и окружающему миру. Для переживаний беременной женщины характерны колебания настроения, воскрешение прежних тревог, фантазий, незавершенных конфликтов. Женщина становится более сензитивной, нуждающейся в поддержке окружающих.

Эмоциональный фон беременности определяют многие факторы: особенности психики будущей матери, ее семейная история, физическое состояние, общественные нормы и ценности и т.д. Вся история существования эмоциональных связей в родительской семье (особенно с матерью), в браке, а также подобного опыта в поколениях играют важную роль в формировании отношения к собственной беременности.

На переживание беременности, несомненно, оказывает влияние и факт потери близкого человека, случившийся либо непосредственно перед беременностью, либо во время нее. Совмещение этих переживаний оказывает взаимное действие друг на друга, ограничивает нормальную реализацию каждого. Так подавляемое чувство горя ("чтобы не навредить ребенку") может трансформироваться в поток тревоги, по содержанию не связанной с потерей. Например, в форме беспокойства за состояние ребенка, свое здоровье, семейное благополучие и др. Амбивалентное отношение к значимому умершему может выражаться в виде проекций на будущего ребенка. Неразрешенные конфликты с покойным могут продолжать свое существование в виде его предполагаемых реакций на данную беременность.

Описанный ниже случай показывает, какой отпечаток нанесли друг на друга переживания беременности и утраты у женщины, потерявшей мать. Случай характерен тем, что образ матери, значимый для формирования стиля переживания беременности, усложнен амбивалентным отношением после ее смерти.

Анна, 30 лет, учительница, состоит во втором браке 9 лет, имеет сына 7 лет, беременна 6 месяцев. Эта беременность у нее четвертая, вторая и третья завершились выкидышами на ранних сроках три года назад.

Анна - старшая дочь в семье, у нее есть брат, который младше ее на 9 лет. В детстве родители воспитывали ее очень строго, практиковались телесные наказания. Мать, Марина, опасалась, что дочь вступит в интимные отношения до брака. Сама Марина, так же строго воспитанная, не имела опыта добрачных интимных отношений, отец Анны женился на ней, так как понял, что только так сможет "получить эту девушку". Марина забеременела раньше, чем хотела бы, так как не знала о способах предохранения. По словам Анны, в детские годы у них с матерью не было близких доверительных отношений, Марина была заботливой, но требовательной, стремилась к тому, чтобы все было "как надо".

Первый брак Анны продлился 1,5 года, замуж вышла в 18 лет, чтобы уйти из-под родительской (особенно материнской) опеки. Муж был груб с Анной, за малейшие провинности кричал на нее, даже бил, требовал полного себе подчинения, строго следил за выполнением ею домашних обязанностей. Когда она решила уйти от него, ходил за помощью к матери Анны, упомянув, что их интимная жизнь разладилась, стала "не то, что до свадьбы". Когда мать устроила дочери крупный скандал за добрачные отношения с мужем, Анна солгала, что муж сказал неправду, чтобы очернить ее.

В данной семье прослеживается определенный стиль взаимоотношений между матерью и дочерью - жесткий, бескомпромиссный. Существует запрет на добрачные сексуальные связи. Вероятно, большое значение уделяется воспроизведению некоего женского образа, принятого в семье.

Эмоциональная отдаленность, достигаемая за счет физического дистанцирования, часто не снижает степени эмоциональной зависимости. Это и наблюдается в истории Анны. Схема ее построения отношений в браке практически повторяет таковую в родительской семье. Когда муж Анны стал утрачивать свои "родительские" позиции, он призвал на помощь Марину, перед которой Анна продемонстрировала сохранение "дочернего" подчинения.

Через короткое время после развода муж женился на женщине, с которой встречался во время брака с Анной, у них родились двое детей. Это было весьма болезненно для Анны, даже спустя многие годы. Кроме того, она до сих пор не оформила с первым супругом церковный развод, ссылаясь на нежелание встречаться с ним.

Разрыв с мужем не дал Анне освобождения от груза непрощенных обид к нему, незавершенных конфликтов. Эмоциональная привязанность, даже со знаком "минус", остается непроработанной.

Через месяц после развода у нее начался роман с приятелем мужа, за которого Анна вскоре вышла замуж. Вначале Анна не хотела официально регистрировать отношения, но мама настояла на этом, чтобы "не стыдно было смотреть соседям в глаза". Новый муж, Алексей, понравился всем членам семьи Анны, даже ее строгой бабушке.

Брак оказался удачным, омрачало его только то, что молодые вынуждены были жить с родителями Алексея, где обитала и семья его сестры, и то, что Анне не удавалось забеременеть. Когда, по ее словам, она перестала стремиться к этому, беременность, наконец, наступила. Родители Алексея разменяли свою большую квартиру, в результате чего каждая семья получила отдельное жилье. Мать Анны впоследствии упрекала ее, что та намеренно забеременела, чтобы заставить свекоров разменять квартиру.

Алексей не стремился занять родительскую позицию в браке с Анной, он был принят в семью, вероятно, на позиции сиблинга, что не нарушило общей иерархии.

Беременность осложнялась угрозой прерывания и периодическими повышениями тонуса матки. Несмотря на это, Анна практически не изменила образ жизни, активно занималась повседневными делами. К рекомендациям врачей относилась не очень серьезно, далеко не всегда принимала выписываемые лекарства. О том, что будет после рождения ребенка, задумывалась мало. Сейчас оценивает свое отношение к первой беременности как несколько легкомысленное, не совсем осознанное.

После рождения сына Анна с удовольствием обживала новую квартиру, в которой была полноправной хозяйкой. Отношения с матерью стали чуть менее напряженными. Наступившая у нее самой вторая беременность закончилась выкидышем через 1,5 месяца после, по ее словам, ссоры с подругой (с которой она до сих пор даже не здоровается). Следующая беременность наступила через два месяца. Узнав об этом, Анна решила обменять свою квартиру на более просторную. Но еще через два месяца и эта беременность прервалась. Тем не менее, Анна не отказалась от идеи расширения жилплощади и не без усилий завершила этот процесс. Об обеих беременностях Анна родителям сообщала только после их завершения, предполагая, что мать к ним негативно отнесется. Обе потери Анна перенесла без открытых эмоциональных реакций, утверждает, что быстро справилась с этим. К тому же муж одобрял ее "мужественное" поведение. После второго выкидыша она хотела как можно скорее забеременеть снова, но врачи рекомендовали подождать некоторое время.

После рождения ребенка Анна обрела определенную стабильность своего статуса - жена, мать, хозяйка на своей территории. Это позволило ей выходить из "дочернего" положения по отношению к матери. Но, тем не менее, беременность - своего рода вызов Марине, конкуренция с ней. Поэтому Анна предполагает негативную реакцию матери.

Соблюдение внешних приличий, принятое в родительской семье Анны, не предполагает открытого выражения чувств. Невозможность открыто переживать Анна компенсирует тем или иным действием: после развода с первым мужем достаточно быстро вступает в новые отношения, после первого выкидыша практически сразу беременеет вновь, после второго - при нежелательности новой беременности, - затевает масштабный переезд.

Тем временем в родительской семье начались проблемы: отец собрался уходить к другой женщине. В этот период Анна сблизилась с матерью, поддерживала ее. Марина даже призналась ей, что из-за строгого воспитания собственной матерью она очень закомплексована и не удовлетворяет мужа в интимном плане. Анна рассказывала матери о "постельных хитростях", они ездили вместе покупать Марине красивое нижнее белье. Из-за этой помощи или нет, но отношения родителей нормализовались, отец остался в семье.

В этот период статус Анны повышается - она выглядит более успешной женщиной. Мать и дочь будто меняются местами. Теперь Анна назидает, она столько раз была "бита" матерью за интерес к сексу, что теперь с удовольствием демонстрирует выигрышность своей осведомленности.

Через некоторое время Марине поставили диагноз - злокачественная опухоль матки. Она около двух лет боролась с болезнью. В этот же период у Анны обострились отношения с мужем. Она подозревала его в измене, обвиняла в этом. В результате ответила на ухаживания юноши, намного младше себя, отстранилась от мужа. Через полгода Анна получила подтверждения неверности Алексея. Испугавшись, что увлечение мужа способно разрушить их брак, оборвала связь с юношей, направив все усилия на сохранение отношений с Алексеем. Это ей удалось. В это же время у нее обнаружилась доброкачественная опухоль матки.

Период болезни матери Анна заполняет тяжелыми личными переживаниями, которые позволяют "не замечать" состояния Марины. Тем не менее, события этого временного промежутка симптоматичны: Анна настойчиво обвиняет мужа в том, что он готов ей изменить (как отец Марине); с помощью молодого любовника она подтверждает свою женскую привлекательность (как получившая новые интимные знания Марина); но, наладив семейную жизнь, приобретает опухоль в матке (как Марина).

Тем временем состояние Марины ухудшалось. За неделю до ее смерти Анна, по ее словам, была готова к этому. Поэтому, когда ночью ей позвонил рыдающий брат и сообщил о случившемся, она не чувствовала себя потрясенной. Анна взяла на себя всю организацию похорон, поддерживала отца, брата, бабушку. Говорит, что ощущала деловой настрой, хотела все сделать лучшим образом. Слезы у нее были только один раз - на поминках, после выпитого. Она не считала мать умершей, думала о ней, как о переместившейся в другой, прекрасный, мир, относилась к ее мертвому телу только как к оболочке. Поэтому утверждает, что после смерти матери не испытала никаких изменений в самочувствии и образе жизни.

Внушенное с детства "как надо" сработало и на этот раз. Работа горя была заблокирована на этапе осознания утраты. Между тем, отрицание значимости потери вызывает риск развития впоследствии сложных реакций. Кроме того, уже известна черта Анны эмоционально не расставаться с теми, с кем произошел физический разрыв.

Сразу после похорон они с мужем уехали в дом отдыха, где Анна поняла, что беременна. Анна с радостью восприняла это открытие. Но вместе с радостью она испытывала и большую тревогу по поводу развития беременности. Она стала наблюдаться в двух консультациях, попросила снизить нагрузку на работе. Медицинские проблемы в этой беременности были те же: угроза прерывания и периодически повышенный тонус. В отличие от первой беременности указания врачей на этот раз Анна выполняла четко. Ее одолевали мысли, не повредят ли ребенку прежние периодические выпивки мужа, хотя она была уверена, что зачатие произошло в абсолютно "трезвый" период. Ожили ее прежние претензии к Алексею. На работе Анны возникли конфликты, где, по ее мнению, были недовольны ее беременностью. Стали появляться сновидения, в которых мать не хотела рождения этого ребенка, прислонялась к Анне холодным телом. Утром после одного из таких снов у Анны появилось небольшое кровотечение. Она посетила церковь и "попросила мать не сниться ей больше, оставить ей этого ребенка".

Перенесенные выкидыши и смерть матери оказывают влияние на переживание Анной нынешней беременности. Страх потерять этого ребенка заставляет Анну относиться к своему состоянию более внимательно и бережно, выполнять все рекомендации врачей. Также невыраженное горевание по матери могло трансформироваться в беспокойство за здоровье малыша. А предполагаемое ею без весомых доказательств недовольство начальства на работе ее беременностью, вероятно, отражает "замещающее" родительское недовольство, привычно ею ожидаемое. Ярко проявляется амбивалентность в отношении к образу Марины. Образ матери видится Анной в красках, соответствующих тому прекрасному миру, в который Анна ее "поселила". Эта идея позволяет не предаваться скорби, отрицать тяжесть потери. Но подавленные обиды прорываются в сновидениях, в которых мать, как прежде недовольна беременностью дочери. Это прибавляет тревоги в переживание беременности.

Несмотря на все это, Анна отдавала много физических и моральных сил своей осиротевшей семье: опекала отца, утешала бабушку, поощряла взаимоотношения брата с девушкой, по ее мнению, подходящей ему, взяла на себя работу на родительской даче. На Новый год устроила общий семейный праздник у себя дома с конкурсами, обильным угощением.

Во втором триместре тревожный фон сохранился, но с другим оттенком. Анну больше стала волновать судьба ребенка. Ей очень хотелось, чтобы родилась девочка. Анна мечтала, как она будет растить ее, давать ей то, "что мне самой с детства не дали. Чего мама так и не получила". Известие о том, что будет все-таки мальчик, Анна восприняла с большим разочарованием. Ее стало беспокоить, как назвать ребенка, чтобы имя гарантировало ему благополучную судьбу.

Анна дифференцирует шевеления ребенка, четко их ощущает, в основном, относится к ним положительно, но периодически они доставляют ей дискомфорт. Кроме того, в этот период ее стали волновать детали предстоящих родов: ей хотелось бы присутствия мужа, вертикального способа родов, приложения ребенка к груди сразу после рождения.

После смерти матери Анна взяла на себя ее функции. Очевидно, что конкуренция с Мариной сохранилась. Что-то недосказанное матери при жизни заставляет Анну видеть продолжение Марины в ребенке, проецировать свое отношение к ней на малыша. Поэтому Анне хочется родить непременно девочку, чтобы воспитать ее так, как не была воспитана сама Анна, и дать ей то, что недополучила Марина. Присутствует стремление стать лучшей матерью, чем Марина. "Живая" конкуренция также способствует отрицанию смерти. Но в своем проецировании образа матери на ребенка Анна испытывает тревогу. Она боится повторения судьбы Марины и стремится застраховать малыша от бед, хотя бы с помощью "подходящего" имени.

Свое отношение к этой беременности Анна оценивает как более осознанное, серьезное. Она трепетно прислушивается к своим ощущениям, старается относиться к себе бережнее, беседует с ребенком. Часто задумывается о будущем с ребенком, представляет, что будет, когда они вернутся из роддома, куда смогут поехать с мужем и детьми в следующем году отдыхать. Она считает, что будет для этого малыша более лояльной матерью, чем для первого. Кроме того, она думает, что теперь "позволит мамкам-бабкам нянчить ребенка", не станет удерживать монополию по уходу за ним.

В данном случае на переживания беременности и утраты большое влияние оказывают установки, передаваемые в семье Анны из поколения в поколение. Взаимоотношения "мать-дочь" строятся таким образом, что сепарация последней явно затруднена. Образ сдержанной, неэмоциональной, сильной женщины, культивирующийся в семье, накладывает ограничения на проявление сильных чувств. Возможно, "легкомысленное" отношение Анны к первой беременности основано именно на этом образе. Отношение же к последней беременности во многом смоделировано переживанием утраты. Эмоциональное состояние Анны в этот период, по сути, представляет собой синтез переживаний беременности и утраты.

Негативное влияние патологии горя способно действовать на разные сферы жизни долгие годы. Особенно значимым это влияние становится в период беременности, когда формируется отношение к будущему ребенку. Перенесенная потеря способна, например, искусственно преувеличить ценность ребенка. Так, малыш может воплощать продолжение жизни умершего родственника или видеться как новый объект эмоциональной привязанности. Терапевтическая работа в данном случае может быть направлена на освобождение образа ребенка от проекций, определение характеристики ценности вынашиваемого малыша. Кроме того, полезна работа с генограммой с демонстрацией семейных тенденций.

После родов Анне показана терапия, направленная на проработку эмоциональных привязанностей.