Комментарий: Первоначально эта статья была опубликована в журнале Наркология № 10. 2014. С. 94 – 102. Печатается с разрешения автора.

Аннотация

В статье проанализирована биография А.Р. Довженко. Рассмотрен созданный им самим и его последователями миф об особой уникальности его личности и о возможности чудесного исцеления от хронического заболевания за один сеанс. Описана практика лечения методом «кодирования», выдвинуты гипотезы объясняющие возможные механизмы работы данной техники. Проведен анализ долгосрочных негативных результатов его деятельности А.Р. Довженко и его адептов.

Ключевые слова: Довженко, наркология, мифология, кодирование, алкогольная зависимость.

Фон.

Советская модель алкоголизма заключалась в том, что алкоголизм – это социальная болезнь, являющаяся порождением капиталистической экономической системы и сопутствующей ей социальной несправедливости. «…Действительность капиталистического строя – жестокая эксплуатация и бесправное положение трудящихся масс, постоянная перспектива завтрашнего тяжелого дня, неуверенность в будущем – толкает людей к алкоголю. Отмечая решающую роль таких условий в развитии пьянства среди рабочих, Ф. Энгельс писал: «Пьянство перестало здесь быть пороком, за который можно осуждать того, кто им заражен; оно становится необходимым явлением, неизбежным следствием определенных условий...» (цит. по Довженко, 1986). В социалистической стране, разумеется, «нет социальных предпосылок для формирования алкоголизма», однако по неким неясным причинам есть «алкоголики». Эти алкоголики не могут быть списаны как «пережитки капитализма», так как большинство из них родились и стали алкоголикам при советской власти (преимущественно речь идет о поколении родившимся после ВОВ).

Вторым парадоксом является то, что Советское государство активно борется с пьянством и самогоноварением, при этом, являясь монополистом по производству и продаже алкогольных напитков, которыми и злоупотребляют советские алкоголики.

Идеологизированный подход, доминирование теории Павлова о ВНД и рефлексах в психиатрии, породил двойственный подход к пониманию феномена: «и – и». Алкоголик – это и больной человек и человек, который не желает трудиться на благо социалистической родины. По этой причине алкоголик нуждается в принудительном лечении и «трудовом перевоспитании». Алкоголизм перестал рассматриваться как болезнь общества и стал восприниматься как преимущественно индивидуальное заболевание, требующее персонального воздействия (Райхель, 2010). Инструментом такого воздействия стала практика «нормализации» (партийные и общественные взыскания, и порицания) и в случае их неэффективности – практики «дисциплинирования». После выхода Указа Президиума Верховного Совета РСФСР от 1 марта 1974 года с символичным названием: «О принудительном лечении и трудовом перевоспитании хронических алкоголиков» начался активный этап формирования ЛТП, срок пребывания в которых мог равняться трем годам. Побег из ЛТП – наказывался реальным лишением свободы на срок до одного года. В 1975 году было введено профессиональное обозначение «врач психиатр-нарколог», и началось массовое развертывание сети наркологических диспансеров и отделений.

Лечение алкоголизма в СССР заключалось преимущественно в «выработке отрицательного рефлекса на алкоголь» посредством назначения сенсибилизируюших лекарств (дисульфирам, метронидозол), рвотных средств (апоморфин, медный купорос, отвар баранца), средств вызывающих подъем температуры (сульфазин), и применением гипноза по Рожнову (Снедков, 2012, Райхель, 2010). Упор делался на условно-рефлекторную терапию (отрицательное подкрепление), которая преследует цель выработать стойкую тошнотно-рвотную реакцию (отрицательный условный рефлекс) на алкогольные напитки с помощью сочетанного применения средств, вызывающих рвоту и, как правило, иные негативные ощущения и расстройства (потливость, нарушения ритма сердца, гипотония, головокружение и др.). Практически все перечисленные выше методы вполне могут считаться разновидностями «медицинских» пыток.

Другим аспектом «лечения» было так называемое «трудовое перевоспитание» – обязательный малоквалифицированный труд, без отпусков с удержанием части заработка. Спустя год после возвращения из ЛТП только 5% воздерживались от употребления алкоголя (то есть процент значительно меньшей, чем бывает в результате естественного (без какого-либо лечения) течения алкогольной зависимости) (Снедков, 2012). Столь низкая эффективность лечения не имела большого значения, ведь с «абсолютной точки зрения» советская система не только терпимо относилась к алкоголизации населения, но в действительности и нуждалась в том, чтобы алкоголь употребляли (например, по чисто экономическим причинам). А так же потому, что индивидуальная зависимость от алкоголя позволяла стигматизировать и применять к зависимому субъекту моральные ярлыки и дисциплинарные меры, которые оправдывали существование и укрепляли функционирование самой репрессивной системы.

Можно также говорить о том, что в советском социуме «алкоголик» – функционировал как фигура «исключения» и как «козел отпущения». «Алкоголик» – это тот, кого «легально» и без чувства вины можно презирать, отвергать, ненавидеть и преследовать.

Фигура. Феномен Довженко.

Довженко Александр Романович – врач-психиатр-психотерапевт-нарколог, из глубинки, был харизматической личностью, склонной к самовосхвалению и ярким театральным жестам. А.Р. Довженко получил популярность не только в среде пациентов, но и у значительной группы врачей, которые стали его активными адептами. Личность А.Р. Довженко (1918 г.р.) еще при его жизни была окружена всевозможными легендами и мифами и его биография в известной степени была «евангелизирована». В распространяемых о А.Р. Довженко сведениях сообщалось что, он был первенцем в бедной рабочей семье (отец матрос – механик, мать уборщица) (Довженко, 1986, 1989, 1990). Ср. «Ибо Он взошел пред Ним, как отпрыск и как росток из сухой земли; нет в Нем ни вида, ни величия; и мы видели Его, и не было в Нем вида, который привлекал бы нас к Нему…». Исайя 53:2 (Библия, 2010).

Разумеется, как и полагается начинающему чудотворцу, он был «необычным ребенком». И, разумеется, дар гипноза пробудился у него очень рано. Так, например, сообщалось что, будучи еще маленьким, Саша впившись взглядом, мог уговорить охранника в порту пропустить его на запретную территорию, чтобы он мог посмотреть на корабли. Будучи подростком, окончив семь классов, потом школу ФЗО, он устроился кочегаром на корабле, где наконец-то ему стало очевидным, что он обладает даром гипноза. Александр ради баловства гипнотизировал матросов, а затем, как сообщалось, стал оказывать им медицинскую помощь. В 1936 году, после окончания годичных подготовительных курсов, он поступил в Крымский мединститут. Утверждалось, что там А.Р. Довженко не ограничивался учебной программой, он знакомился с работами В.М. Бехтерева, И.П. Павлова, И.М. Сеченова, изучал психиатрию, рефлексологию головного мозга, постигал основы траволечения, интересовался народной медициной – как отечественной, так и восточной – тибетской, китайской, японской, и даже египетской (Довженко, 1989).

Опыт получения информации в условиях советской цензуры обучил многих, «рожденных в СССР», обращать внимание не на то «что написано» или на то «о чем говорят», а на то «о чем не пишут» и «о чем молчат». Еще одним способом получения информации была практика «чтения между строк» плюс попытка восстановления линии времени, путем наложения биографических данных субъекта на исторический событийный ряд. Этим и достигалось гипотетическое восстановление «пропущенных» событий. Советская цензура приучила обывателей к тому, что решающее значение имеет то, что игнорируется, замалчивается, а также то, что яростно «опровергается». Возможным отголоском этого «гносеологического» отношения является факт из современной российской действительности, говорящий о том, что самое важное в договоре или рекламе – это то, что написано мелким шрифтом.

По специальности А.Р. Довженко был врач-дерматовенеролог. В его биографии говорится, что после окончания мединститута он «врачевал в Джанкое Крымской области, Цюрюпинске Херсонской области, Черновцах, Каменце-Днепровском Запорожской области, а с 1948 года остановился в Феодосии» (Довженко, 1989). В 1948 году А.Р. Довженко стал главврачом в вендиспансере, а в 1961 году перешел на работу в поликлинику Феодосийского торгового порта (тогда закрытого) рядовым врачом-венерологом. Именно в Феодосии с 1948 года А.Р. Довженко «на общественных началах проводил лечение больных алкоголизмом, наркоманией, табакокурением, заиканием, неврозами и другими психическими заболеваниями» (Довженко, 1989). В биографии А.Р. Довженко не указано, в каком году он переучился на психотерапевта и нарколога, однако много сообщается о первоначальном отвержении его практики, сомнениях, недоверии, обвинениях, бюрократических препонах, которые после многих лет сменились признанием и славой. Только в 1980 году наркологический кабинет при портовой поликлинике официально «узаконен», а А.Р. Довженко был назначен его заведующим.

В целом жизнеописание Александра Романовича и его практика в чем-то напоминала жизнеописание святых, а то и самого Христа, как и последний он, был «бессребреник», окруженный учениками (которых было «более 80» – возможная аллюзия к 12 и 70 апостолам), которым он тайно передавал свой метод. А.Р. Довженко утверждал, что он каждый день вставал в 6 утра и не зависимо от погоды и времени года шел купаться в море, чтобы «зарядиться энергией» (Довженко, 1989). По крайней мере, однажды «в научных целях» он даже практиковал 36 суточное голодание. Став знаменитым, он лично, внимательно изучал индивидуальные данные претендентов в свои ученики и тщательно отбирал самых одаренных. Одним из обязательных условий отбора был своеобразный аскетизм претендента, он или она не имели права курить табак и должны быть полными трезвенниками (Довженко, 1986, 1989). Мифологизации способствовали выпущенные им популярные книги: «Тропою старых тайн», «Возвращаю вас к жизни», «Мое исцеляющее слово», «Здоровье – в вашей воле», а также снятый о нем документальный фильм – «Д.А.Р.».

Слава и признание пришла А.Р. Довженко сравнительно поздно, когда ему шел шестой десяток – в начале 80-х за 15 лет до его смерти. Несмотря на то, что А.Р. Довженко не имел научных степеней, он стал руководителем наркологического психотерапевтического центра Министерства здравоохранения Украинской ССР. Одно из лучших зданий Феодосии, фактически дворец, памятник архитектуры, построенный в начале века на самом берегу залива, с 1985 года был предан под его деятельность.

Методика А.Р. Довженко представляет собой одну из модификаций гипносуггестивной терапии, опыт применения которой был распространен на массовую аудиторию (Александров, 2008). Приказом Минздрава СССР от 20 апреля 1984 «Организация стрессопсихотерапии больных алкоголизмом в амбулаторных условиях» методика Довженко была официально утверждена. «Оригинальность» метода заключалась в финальном этапе воздействия, собственно в т.н. «кодировании». Цитата из патента А.Р. Довженко (SU 1165392 А «Способ лечения хронического алкоголизма» 1985 год): «Способ лечения хронического алкоголизма создания отрицательного условного рефлекса на алкоголь, отличающийся тем, что, с целью сокращений сроков лечения и предотвращения интоксикации организма, через 2-2,5 ч после начала создания отрицательного условного рефлекса больному производят раздражение блуждающего и тройничного нервов путем механического надавливания на точки Валле в течение 2-5 с., затем орошают поверхность зева, и полость рта хлорэтилом в количестве 0,2−0,3 мл в течение 1-2 с.». Для справки: «механическое надавливание на точки Валле» (их еще называют «болевые точки Валле»), вызывает острую физическую боль, а неожиданное вдыхание паров хлорэтила − средства для местной анестезии с температурой кипения 12 градусов Цельсия, вызывает шок. Возможно, по этой причине официальное название методики в документах Минздрава обозначено как «стрессопсихотерапия».

Вот так А. Григоренко (официальный «евангелист» А.Р. Довженко) описывает историю возникновения, метод и практику Довженко: «Работая в поликлинике Феодосийского торгового порта, доктор Довженко настойчиво экспериментирует, усовершенствует свой способ лечения алкоголизма, и, опираясь на павловское учение о роли слова как всеобъемлющего раздражителя, влияющего на человеческое сознание, он разрабатывает оптимальный вариант гипнотического сеанса, благодаря которому болезнь отступает. Во время сеанса пациент постоянно чувствует влияние врача, он успокаивает, вселяет уверенность, покоряет волю больного и одновременно восстанавливает её: ведь одним из важных симптомов алкоголизма является отсутствие у больного силы воли. «Алкоголизм есть утрата личностью воли, и моя задача состоит в том, чтобы вернуть её вам, – объясняет Александр Романович больным. – Сегодня я верну вам утраченную волю. Вы должны поверить в меня, и тогда я вылечу вас». И вылечивает. За 2 – 3 часа. Это действительно похоже на чудо: приходит к врачу опустившаяся, безвольная личность, а уходит нормальный полноценный человек, более того, – убежденный трезвенник. Все это порождает порой нездоровые слухи о феномене Довженко, о его сверхъестественной силе и т.п. Неразумно было бы приуменьшать значение своеобразного таланта, которым он, несомненно, обладает. Безусловно, высокая результативность метода Довженко во многом объясняется личностью его создателя: сочетанием знаний с природным талантом. Да, во время проведения стрессопсихотерапевтического сеанса Довженко словно священнодействует, влияние его личности здесь огромно. Тем не менее, ничего противоестественного тут нет» (Довженко, 1986).

Сеансы А.Р. Довженко неизменно носили групповой характер, он принимал до 80 человек за раз (хотя обычно 10 – 20). А.Р. Довженко утверждал, что при этом он совершал, чуть ли не подвиг, акт принесения себя в жертву: «…[Я] терял при этом [групповом сеансе] колоссальное количество нервно-психической энергии. Могу сказать, что жертвую своим здоровьем ради счастья и здоровья других. (Аллюзия к Исайя 53:5 «…Он изъязвлен был за грехи наши, и мучим за беззакония наши; …ранами Его мы исцелились»). Но я не первый и, судя по моим ученикам, не последний... (Ср. «Я есмь пастырь добрый… и жизнь Мою полагаю за овец». Иоанн 10:14-15). Перед началом сеанса – терапевтический осмотр, психологическое обследование, выяснение степени внушаемости. Затем сеанс в лечебном зале» (Довженко, 1986).

Сеанс лечения (проведено с сокращениями, весь протокол занимает 2,5 – 3 часа). Внимание!!! [Обращаясь к пациентам.] Носки и пятки поставить вместе. Руки положить на колени! Руки должны лежать совершенно свободно. Никакого напряжения в руках и во всем теле не должно быть! Каждый из вас должен выбрать точку на моей переносице, сосредоточиться и на протяжении всего сеанса смотреть только в нее. Смотреть на мою переносицу! Сосредоточенно, беспрекословно выполняйте те условия, которые я ставлю перед вами. Не отвлекаться! Не задавать никаких вопросов! Когда закончится сеанс лечения, я отвечу на все, что вас интересует… Каждый человек имеет свой характер и свою силу воли. Я, например, воспитал в себе огромную силу воли. И воспитываю ее до сих пор не взирая на свои 70 лет. Я – гипнотизер! Вы знаете, что настоящих гипнотизеров на Земле мало. Я врач-психиатр-психотерапевт-нарколог. Это намного больше чем просто гипнотизер. Я обладаю определенной властью над вами, и пользоваться ею должен очень разумно, справедливо и гуманно.

А.Р. Довженко продолжал обычно так: «Дорогие друзья!..» Да, мои пациенты – мои друзья! (Аллюзия к Ев. от Иоанна 15:14-14 «Вы друзья Мои, если исполняете то, что Я заповедую вам. Уже не называю вас рабами, ибо раб не знает, что делает господин его; но Я назвал вас друзьями, потому что сказал вам все, что слышал от Отца Моего».). Если бы было по-другому, мало что мне удалось бы... Для того чтобы излечить алкоголика, курильщика табака, наркомана, необходимо большое, искреннее желание человека лечиться. Это – первое условие, искренность является опорой дружбы – отношение, которое должно господствовать между всеми людьми. Если есть такое желание, то успех обеспечен. Кто не желает лечиться – ответ, думается, ясен... Никто и ничто ему не поможет. Никакие врачи. Никакие академики. Никакие профессора. Никакие бабки и дедки. Никакие лекарства. Второе условие, необходимое для успешного лечения алкоголизма, – это полное воздержание от употребления алкоголя в течение 15 – 20 дней и более до сеанса. Чем дольше воздержание, тем лучше! Дело в том, что нервная система, нервные клетки нашего мозга удерживают алкоголь до двадцати дней. Для того чтобы лечение было успешным и не оказало никакого вреда, нужно чтобы в организме совершенно отсутствовал алкоголь. Третье мое условие: до начала лечения не принимать никаких лекарств 15 – 20 дней и больше. Никаких таблеток, никаких порошков, никаких уколов. Нервные клетки мозга до начала лечения должны быть чистыми, незаторможенными никакими лекарствами и никакими спиртными напитками. Если все эти условия выполняются, успех лечения обеспечен. Каким же образом я лечу алкоголиков, курильщиков табака, наркоманов?.. Гипнозом! В момент гипнотического сеанса каждому из вас я закладываю в мозг противоалкогольный, противонаркотический, психический код. (Делать пассы неврологическим молоточком, палочкой с блестящим шариком пред всеми больными - медленно). Вот вам сейчас я закладываю в ваш мозг противоалкогольный, противонаркотический, психический код. (Повторять пассы делать 3 раза крестообразно). Мой метод лечения алкоголизма самый быстрый в мире. Какой бы стадией алкоголизма не страдал больной, я лечу за два-три часа. Два-три часа – и человек совершенно здоров. До этого никто в мире не излечивал от алкоголизма в столь сжатые сроки. Мой метод лечения самый безвредный – безмедикаментозный. Никаких лекарств я не применяю. Мой метод – самый экономичный. Мой метод – самый гуманный, самый естественный. Вы сами выбираете сроки полного воздержания от употребления алкоголя. Во время гипнотического сеанса происходит восстановление утраченной силы воли. Я возвращаю её вам. После сеанса лечения тяги к спиртному не будет! В чем сущность лечения? В процессе проведения сеанса волей врача, суггестивными приемами, гипнотическим воздействием, определенными физиогенными манипуляциями в мозгу у больных алкоголизмом формируется устойчивый очаг возбуждения (типа «бодрствующего очага» по Павлову), который с момента кодирования подавляет болезненные очаги, обуславливающие тягу к спиртным напиткам. Таким образом, снимается самый главный симптом алкоголизма – болезненная тяга к спиртному. Человек освобождается от многолетней зависимости от спиртного. Восстанавливается мотивационно–побудительная сфера личности, человек возвращается к нормальной жизни. Дорогие друзья! Если кому-то надоест трезвая жизнь, он может раскодироваться. Мой метод демократичен. Но лечу один раз. Только один раз. Тот, кто хочет раскодироваться, будет раскодирован – он опять может пить, он снова станет алкоголиком. Второй раз лечить его я не буду (Довженко, 1986, 1989).

«Законы гипноза жестоки и коварны! И те люди, которые не выполняют законы гипноза, обычно расплачиваются своей жизнью. Законы гипноза говорят о том, что человек, закодировал по его просьбе на определенное число лет от всех спиртных напитков – не имеет права выпить ни одного грамма спиртного до тех пор, пока не раскодируется мой «код». Код раскодируется – человек может выпить бутылку водки, бутылку вина, бутылку пива – с ним ничего не случиться. Но если человек нарушил код и выпил раньше, чем код раскодируется – он обычно погибает! Наступает блокада сердца, паралич сердца и смерть! Вот так жестоко и коварно расправляется гипноз с теми, кто нарушает священные законы гипноза! Вот почему законы гипноза все люди на земле должны выполнять беспрекословно! Смерть может наступить сразу при нарушении кода. Смерть может наступить через несколько минут после нарушения кода, через несколько часов, через несколько дней, через несколько недель, через несколько месяцев! Но смерть обязательно наступит! Второе – это полный паралич обеих рук и ног. Человек оправляется под себя. Не дай бог дожить, чтобы быть парализованным. Лучше смерть! Полный паралич может наступить сразу после нарушения кода. Паралич может наступить через несколько месяцев после нарушения кода, даже через несколько лет. Но паралич обязательно наступит! Третье – может наступить отек мозга, и отек легких. Люди, страдающие этими болезнями, обычно быстро умирают. Четвертое – может наступить слепота. Нарушил код – выпил и тут же ослеп! Слепота может наступить через несколько часов, через несколько дней после нарушения кода, через несколько месяцев, даже через несколько лет. Но слепота обязательно наступит. Пятое – может наступить при нарушении кода сочетание общего паралича рук, ног и слепоты. Шестое – может наступить алкогольный психоз, т.е. белая горячка, злокачественно протекающая».

Лучше, дорогие друзья, не пить всю жизнь. Берите пример с меня. Сорок лет я не пью и не курю. Дорогие друзья! Я советую вам кодироваться на долгий срок: 10, 15, 20 лет. Но если кто-то закодировался на 5 лет, то и по истечении этого срока – не начинайте пить. Приезжайте. Я продлю вам код. Без очереди. Уважаемые товарищи! Вы вступаете в новую, трезвую жизнь. Пусть в этой жизни вам и вашим семьям сопутствуют удача и благополучие. Пусть вас больше никогда не посещают чёрные часы пьяного угара. Большого вам человеческого счастья, радости, успехов, здоровья! После пятнадцатиминутного перерыва мы с вами приступим к заключительному этапу лечения – процедуре кодирования. Я верну вам волю! Отдам, что вами утрачено – для больших приобретений.

После этого пациенты по одному приглашались в кабинет, где А.Р. Довженко спрашивал об избранной длительности «зарока», усаживал в кресло, просил закрыть глаза, надавливал на точки Валле, внезапно опрокидывал голову пациента и в брызгал в полость рта хлорэтилом. На этом процедура длительностью менее 20 секунд заканчивалась. А.Р. Довженко пожимал руку ошарашенному пациенту, поздравляя его с чудесным излечением, и выпроваживал последнего, чтобы принять другого.

Если процедуру «кодирования» по Довженко проводил один из его учеников, то в процессе он использовал следующие фразы: «Сегодня я буду проводить сеанс лечебного гипноза по методу моего дорогого учителя доктора А.Р. Довженко. Мой дорогой учитель Александр Романович обучил меня своему уникальному методу и передал мне все секреты высокого психотерапевтического и гипнотического искусства свой колоссальный полувековой опыт лечения больных гипнозом, психотерапией, внушением, целебными травами, гомеопатией и многими народными средствами». «Вот сейчас в ваш мозг я заложил противоалкогольный, психический код, секрет которого мне передал А.Р. Довженко».

Это не просто ссылка на авторитет, в этом нарративе фигура А.Р. Довженко начинает функционировать как Большой Другой именем, которого и производится исцеление. Врач – выступает в роли посредника, апостола и передатчика уникального сакрального Д.А.Р.а. Для сравнения: «[Ап. Павел] сказал громким голосом: тебе говорю во имя Господа Иисуса Христа: стань на ноги твои прямо. И он тотчас вскочил и стал ходить» Деян. 14:10 (Библия, 2010).

Как мы указывали ранее, признание и востребованность метода А.Р. Довженко и лично его персоны пришелся на эру «развитого ЛТП». Полагаю, что это нечто большее, чем простое совпадение. Организованное государством медицинское насилие, невозможность протеста против этого насилия, уязвимое положение тех, против кого оно осуществлялось, делает очень востребованным фигуру Мессии, который имеет альтернативное говорение, открыт для страждущих, как бы не связан с системой (хотя это не так) и в отличие от неё «действительно помогает людям». «Д.А.Р.» – так звали его пациенты, ученики и коллеги.

Как писал Уильям Джеймс: «Власть алкоголя над людьми, без сомнения, объясняется его способностью возбуждать к деятельности мистические свойства человеческой природы, обыкновенно подавляемые холодом и сухостью повседневной рассудочной жизни» (Джеймс, 1993). Более того практики возрождения, исцеления как бы требуют чтобы: «…человек должен сперва испытать всю муку отчаяния и душевной агонии и только после этого мгновенно обрести чудесное спасение. …Люди, прошедшие через такой опыт, выносят из него уверенность, что с ними было чудо, а не явление естественного порядка вещей. …Для того чтобы какая-нибудь идея воздействовала на человека путем внушения, она должна явиться ему с силой откровения» (Джеймс, 1993).

Рассказы о чудесных исцелениях самых безнадежных алкоголиков являлись позитивным терапевтическим нарративом А.Р. Довженко, о которых он сам лично хвастливо рассказывал во время своих сеансов и писал о них в своих книгах. Негативным терапевтическим нарративом были рассказы сорвавшихся пациентов, которых постигла как бы «высшая кара» за то, что они выпили раньше срока. А.Р. Довженко утверждал, что за 35 лет практики им было зафиксировано 90 таких смертей. Во время своих сеансов он приводил примеры летальных исходов, тяжелых заболеваний (инфаркт, инсульт, отек легких), которые возникали у тех его пациентов, которые не пожелали «раскодироваться». Разумеется, какие-либо факты невозможно подтвердить или опровергнуть, однако стоит помнить историю из «Элементарных форм религиозной жизни» Эмиля Дюркгейма, где описывается австралийский абориген, который умер, обнаружив, что случайно съел свой тотем (Чепурная, Эткинд, 2006). В дальнейшем негативный терапевтический нарратив «пошел в народ» и зажил своей собственной жизнью, из уст в уста начали передаваться драматические истории о «закодированных» друзьях, знакомых или знакомых знакомых, умерших после выпивки. Подобные истории укрепляли веру в чудо и носили дисциплинирующий характер, как совершенно точно указывали О. Чепурная и А. Эткинд: «В терапевтических группах подобные нарративы могут выходить за рамки всякого правдоподобия, но пациенты верят в них и поступают в соответствии с этой верой, что и оказывает терапевтический эффект. Это важный аспект дисциплинарной практики. Адресованная индивиду, она работает только в дисциплинарном сообществе, объединяющем через верования и ритуалы специалистов и профанов. Как утверждал сто лет назад Дюркгейм, только сообщество обладает способностью конструировать сакральное».

«Секрет» успешной психотерапевтической практики А.Р. Довженко (а если называть вещи своими именами «практики формирования у пациента ятрогенной фобии к алкоголю») во многом был основан на предварительном отборе «подходящих», сильно мотивированных пациентов готовых преодолеть препятствия, чтобы исцелиться от своего недуга (Александров, 2008). По этой причине А.Р. Довженко требовал полного 20 дневного воздержания от употребления алкоголя и любых лекарств перед «кодированием», а чтобы попасть на прием, нужно было предварительно получить выделенную квоту. Масса сложностей было в том, чтобы приехать на лечение в Феодосию, преодолеть бюрократические барьеры и т.д. Подобные ограничения избавляли Довженко от слабомотивированных, сомневающихся или тяжело нарушенных пациентов – которые просто напросто напивались до того как могли попасть на прием.

Помимо этого нужно не забывать, что причинно-следственная связь не тождественна хронологической – «после чего-то» не означает «в результате чего-то». Терапевтические усилия А.Р. Довженко по большей части были направлены на пациентов желающих, готовых и способных достичь абстиненции. Парадокс заключается в том, что эти пациенты меньше всего собственно нуждаются в наркологической (противорецидивной) помощи. Пациент мотивированный, готовый и способный достичь абстиненции является «хорошими клиентом», легко идущим на контакт, положительно отвечающим на лечение и выполняющим врачебные рекомендации. Такие высокомотивированные пациенты обладают внешними и внутренними ресурсами бросить пить и воздерживаться от алкоголя в течение длительного периода времени без посторонней (в том числе и медицинской) помощи. Также следует знать что «естественное течение» алкогольной зависимости (без всякого лечения) динамично и изменчиво. Обычно, у пациентов бывают периоды тяжелого злоупотребления алкоголем, которые переходят в периоды низкого потребления и даже полного воздержания. Так, например данные полученные при анализе репрезентативной выборки населения (4422 взрослых жителей США в возрасте 18 лет и старше с диагностированным согласно критериям DSM-IV алкогольной зависимостью), свидетельствуют что за последующий год наблюдения только 25,0% все еще классифицировались как зависимые, 27,3% были классифицированы как находящиеся в частичной ремиссии, а 18,2% были полными трезвенниками. Только 25,5% людей страдающих зависимостью когда-либо получали лечение (Dawson, 2005). Данные исследований показывают, что лица, зависимые от алкоголя способны достигать ремиссий разной продолжительности, в том числе и длительных и без всякого лечения (Cunningham, 2000, Finfgeld, 1997). Для обозначения подобных состояний используются различные термины: «спонтанная ремиссия», «самоисцеление алкоголизма», «естественное восстановление от алкогольной зависимости» и т.д.

На примере практики Довженко можно различить сдвиг от организованных фукианских «пространств заключения» (ЛТП, наркологические больницы) к амбулаторной дисциплинарной практике контроля. Практика Довженко & сom «…действует не в теле больного, а в терапевтическом сообществе, которое функционирует наподобие религиозной секты, индоктринирующей верования, необходимые для контроля, через организованный социальный ритуал. Контроль этот имеет обманчиво-добровольный характер, так как основан на иллюзии контрактных отношений. Его механизм состоит в профессионально организованном воздействии на тело пациента, а также его семью, финансы и образ жизни. Главным, самым парадоксальным и одновременно самым типическим в этом манипулятивном механизме является угроза смерти, которую через посредничество врача-профессионала применяет к самому себе пациент» (Чепурная, Эткинд, 2006).

Советские наркологические практики Довженко & сom представляли собой, прежде всего, мистические ритуалы совершаемый над психикой пациента. Они восполняли «дефицит» сакрального, наблюдавшийся в СССР. Эта практика в целом была похожа на так называемый «зарок трезвости», середины 19-го века который пьяница давал в церкви. Групповое действо, присутствие священника и других лиц, нарочитая публичность всего мероприятия, торжественность момента, добровольность, проговаривание срока воздержания – все это о сильно напоминает протокол Довженко. Только в качестве высшей силы у Довженко выступает личность и авторитет врача – хранителя тайны гипноза, наградой выступает хорошее здоровье, возвращение силы воли, повышение самоуважения и авторитета. В качестве наказания не отлучение от церкви и вечные муки в аду, а внезапная болезнь или смерть. Таким образом, мы видим инфантильное возвращение в советскую действительность сакрального, культа болезни и исцеления, имеющую свою преемственность и напоминающую практику покаяния, очищения, воздержания и зарока.

С психоаналитической точки зрения лечебный эффект «кодирования», как частного случая гипнотического внушения наяву, обусловлен так называемым «позитивным переносом». В работе 1909 года «Интроекция и перенос» Ш. Ференци указывал, что при гипнозе и внушении мы также имеем дело с реакциями переноса, которые имеют сексуальную основу, и которые происходят из фигур родителей. Готовность пациента «переносить» на гипнотизера, является дериватом либо родительской любви, либо родительского страха. Пациенты затем становятся слепо верящими и покорными. Похожие реакции иногда имеют место и в психоаналитической терапии без гипноза. Ш. Ференци различал разницу между переносом отца и матери в гипнозе которые можно видеть, то есть колебания пациента между реакциями любви, которые являются материнскими реакциями, и реакциями страха, которые являются реакциями на отца (Ференци, 2011). Конечно, можно усмотреть в фигуре врача завуалированную фигуру архаического отца из фрейдовского «Тотема и табу», угрожающего кастрацией за неподобающую практику, вызывающую наслаждение и последующий стыд. Однако успешные случаи исцеления связаны с доверием к врачу и добровольным обращением за помощью. Уникальность Довженко в том, что он, по видимому сам того не ведая, успешно эксплуатировал оба вида переноса. Неспособность совладать с влечением к алкоголю, несмотря на наличие вредных и разрушительных последствий для личной, семейной, профессиональной жизни и репутации – мотивируют пьющего желать излечения. О феномене «исцеления переносом» можно говорить тогда, когда у пациента на фоне позитивного отношения к врачу без какого-то особенного усилия с его стороны происходит полная или частичная редукция тех психологических (психопатологических) симптомов и проблем, которые, в свою очередь, побудили его обратиться за помощью. «Исцеление переносом» – следствие регрессии и желания пациента в лице врача обрести всемогущественного и покровительственного родителя, который разом решит все проблемы и защитит от беды. Неслучайно М. Балинт утверждал, что самым важным лекарством в медицине является сам врач. Положительный плацебо-эффект производит на пациента непосредственно сама личность врача, а не назначенное лечение или проведенная им манипуляция. Терапевтический эффект «исцеления переносом» связан с принятием пациентом фантазии о немедленной репарации – волшебным образом отменяющей прошлые несчастья и беды. Эти чрезвычайно инфантильные надежды и ожидания активируются в регрессивной ситуации психотерапевтических отношений (особенно в группе лиц, рассчитывающих на чудо), а надежда на исцеление мотивирует пациента. Позитивный перенос поддерживает и вдохновляет в пациента веру в то что – «всё будет хорошо» и эта надежда дает силы, облегчая реальные страдания. Однако подобное состояние обычно длится недолго, пациент почувствовав первое реальное улучшение начинает считать проблему окончательно решенной, перестает опасаться и зачастую в конце концов срывается.

Последствия.

Лечебно-трудовые профилактории благополучно канули в лето в начале 90-х годов. В 1990 году, когда Комитет конституционного надзора СССР (предшественник Конституционного Суда РФ) признал не соответствующим советской Конституции любое принуждение к лечению алкоголизма и наркомании. В заключении Комитета говорится, что положение Основ законодательства о здравоохранении, согласно которому «граждане СССР должны бережно относиться к своему здоровью», неконституционно. Такая обязанность «не предусмотрена ни Конституцией СССР, ни международными актами о правах человека и не может обеспечиваться мерами принудительного характера».

Однако, советский миф о Довженко и его чудесной методике жив и сегодня. На имени Довженко даже после его смерти делаются состояния, у его методики по-прежнему есть горячие сторонники. «Аргументы, которыми пользуются сторонники стрессопсихотерапии, во многом сходны с доводами и фактами, применяемыми сторонниками нетрадиционных методов и лечения. Поборники «стрессопсихотерапии» и нетрадиционных методов ссылаются на многолетние традиции применения и тысячи пациентов («Свой метод я разработал 40 лет назад и за прошедшие годы излечил свыше ста тысяч человек») («Потомственная знахарка в третьем колене, помогла сотням людей»). Они говорят о важности непосредственной передачи знания и правильного его использования (учитель и ученики, одни из первых сотрудников, настоящее кодирование)» (Александров, 2008).

С начала 2011 года независимая лаборатория SQLab провела исследование методов лечения аддиктивных расстройств, запатентованных в России и СССР. Ретроспективность исследования составила 84 года с 1927 по 2011 г. Почти 1/6 из 429 методов лечения – одномоментные воздействия. Многие вмешательства не требуют от врача вообще никаких затрат, кроме времени, потраченного на больного. Наиболее характерна была группа вмешательств, обозначаемых как «кодирование». Как потенциально опасные для жизни и здоровья пациентов оценены 78 запатентованных методов лечения зависимостей, не опасными признаны 166 методов, опасность оценить не удалось в 165 случаях. Некоторые запатентованные «инновационные» методы лечения настолько курьезны, что трудно поверить, что это могло прийти кому-то в голову. Выводы авторов исследования: сциентистски-декорированное шаманство очень распространено в России. Значительная часть предложенных методов лечения представляют собой, так называемую плацебо-терапию, что этически неприемлемо, особенно в ситуации, когда имеются научно-обоснованные методы терапии (Сошников, 2011).

Интернет заполнен тысячами сайтов, предлагающих закодироваться за один сеанс с 100% гарантией (разумеется при соблюдении рекомендаций врача, которая заключается в том, что пациенту следует избегать употребления алкоголя). Как отмечает проф. Е.М. Крупицкий причин популярности кодирования в нашей стране несколько: 1) Некоторым больным это помогает. 2) Низкая себестоимость лечения. 3) Рентные мотивы врачей-наркологов находят простое и быстрое удовлетворение. «Российский врач-нарколог, осуществляя лечение такими методами, как «Капсула», «Торпедо», «Кодирование» и т.п., по сути дела эксплуатирует мифы (т.е. мистические представления), устойчиво персистирующие в популяции больных с зависимостью от алкоголя или наркотиков. …Врач-нарколог в России отличается от обычного шамана только наукообразным медицинским декором: он утверждает, что его методы являются последним достижением медицинской науки, а атрибутами его действий являются не бубен и одежда из шкур животных, а белый медицинский халат и предметы медицинской техники (шприц, лазер и т.п.) (Крупицкий, 2010).

А.Р. Довженко в значительной мере эксплуатировал традиционные образы, он восполнял «дефицит» сакрального наблюдавшийся в СССР. Организованная через социальный ритуал дисциплинарная практика эксплуатировала «неведение людей» и их «веру», для поддержания страха, который принуждал людей воздерживаться от употребления алкоголя (Райхель, 2010). А.Р. Довженко создал практику, в которой он для большой группы людей функционировал как Большой Другой, как «Тот кто Знает». Одним из долгосрочных негативных результатов его деятельности – мифологизация наркологической практики в современной России, преобладание антинаучного, идеологизированного мышления и как следствие продолжающийся системный кризис отечественной наркологии. Разумеется, неверно перекладывать на человека, ушедшего из жизни почти 20 лет назад ответственность за случившееся. Не стоит демонизировать А.Р. Довженко, однако можно говорить о «банальности зла». Да то, что он делал, по крайней мере, неэтично хотел ли он помочь людям – думаю, что да. Однако нельзя отрицать активную личную роль Д.А.Р.а в формировании влиятельной профессиональной группы «Свидетелей Довженко», а также в распространении в обществе мифа о возможности чудесного исцеления от хронического заболевания за один сеанс. Проф. Е.М. Крупицкий пишет: «Наркологические больные в большей или меньшей степени верят в то, что употребление алкоголя или наркотиков после «лечения» вышеупомянутыми методами ведет к трагическим последствиям вплоть до летального исхода, а врачи-наркологи искусно поддерживают и культивируют эти мифы с целью извлечения коммерческой выгоды» (Крупицкий, 2010). В результате:

1. «Больной не получает правдивой адекватной информации о своем заболевании и истинных научно апробированных вариантов его лечения.

2. Больной не привыкает брать на себя ответственность за своё здоровье и судьбу.

3. Больной направляется по ложному пути решения проблемы зависимости: он «странствует» от одного врача-нарколога к другому в поисках «настоящего» излечения за один сеанс, при этом заболевание прогрессирует.

4. Больной хронизируется и разуверяется в наркологии и во врачах-наркологах».

Ввиду наличия и устойчивости такой специфической мифологемы, доставшейся нашей стране в наследство со времен СССР, еще одной задачей является публичное дезавуирование наркологических практик «советской наркологии» и разрушение мифов, которые создали врачи-наркологи с целью личного прославления, извлечения коммерческой выгоды и оправдания собственного бессилия помочь наркологическим больным.

Необходимо просвещение пациентов, ищущих помощи нарколога и имеющих запрос на проведение им лечения методами «кодирования», «подшивки» и прочих процедур об истинной сути «плацебо-лечения». Целесообразно информирование самих врачей-наркологов о вреде подобных технологий и мифов вокруг них как для пациентов, так и общества в целом. Опасение высказываемые некоторыми специалистами относительно того, что находящиеся в ремиссии «закодированные» пациенты, узнав о раскрытии технологии манипулирования и обмана, начнут снова пить, совершенно не обосновано, так как нет никаких доказательств, что такие пациенты бросили пить именно благодаря проведению подобных процедур.

Автором данной статьи была переписана статья в русскоязычной Википедии «Кодирование в наркологии» и «Использование плацебо в наркологии». Автор полагает необходимым информирование общества о научно-обоснованных практиках лечения наркологических заболеваний и с этой целью выступал в СМИ, перед представителями гражданского общества, студентами ВУЗов. 

A. R. Dovzhenko’s contribution to the national narcology mythologisation. 
Prerequisites, practice, analysis and implications

Annotation

The paper analyzes A.R. Dovzhenko’s biography. The myth created by him and his followers about special uniqueness of his personality and the possibility of miraculous healing from the chronic disease is discussed. The practice of treatment by the method of ‘coding’ is outlined, and the hypotheses explaining possible mechanisms of its work are advanced. The long-term results of A.R. Dovzhenko and his adepts’ activity are analyzed.

Keywords: Dovzhenko, narcology, mythology, coding, alcohol dependence.