Интерпретация сновидений... содержит (даже в соответствии с моим современным суждением) самое ценное среди всех открытий, которые благосклонная ко мне фортуна предоставила мне сделать. Подобный инсайт выпадает на долю человека не более одного раза в жизни.

Зигмунд Фрейд, Интерпретация сновидений, 3-е изд. (1931).

Сновидения очень специфичны. В одном сжатом образе они могут изобразить жизнь в прошлом, в настоящем и в переносе. Используя сновидения, самые непоэтичные и неискушенные в литературе люди создают мифические истории, которые часто настолько фундаментально отражают человеческую природу, что выходят за рамки личных проблем и раскрывают универсальные истины. Неясные и смутные мотивы врываются в жизнь и придают форму и содержание галлюцинации. Выраженное в свободной форме содержание сновидения показывает ожидания пациента в отношении будущего аналитического сеанса: запрещенный материал получает доступ в сознание и в какой-то мере человек наблюдает за этим процессом, не оказывая на него влияния. Если у психотерапевта отсутствует контрперенос, то пациент, который никогда не рассказывал свои сны, обычно пассивно сопротивляется воздействию лечения или же чрезвычайно подавлен и вместе с тем невосприимчив. Работа со снами в психотерапии незаметно затрагивает все технические и теоретические аспекты аналитической терапии. Терапевт, не обладающий способностью работать с этим базальным и каждодневным бессознательным центром коммуникации, сталкивается с серьезными затруднениями, характерными для терапевта-аналитика.

Образное представление в сновидениях

Удивительная черта сновидений заключается в их способности превращать идеи в визуальные образы. Латентные мысли, подавленное стремление к удовлетворению желаний получают конкретную форму в явном содержании сновидения..

Молодой человек видит во сне своего отца, стоящего на краю бассейна. Он обнажен, у него огромный пенис, размеры которого превышают все нормы. У сновидца появляется совершенно новое представление об отце.

Сновидец заявляет: "Теперь я понимаю, какое невероятное ничтожество (a big schmuck) представляет собой мой отец".

Женщине снится, как она в доме лезет вверх по дымоходу. Она ощущает себя очень высоко над землей и далеко внизу замечает подростков. Они ей знакомы еще со школьных времен. Ей бы очень хотелось до них добраться, но она не может спуститься.

Сновидица, склонная превращать визуальные образы в словесные описания, говорит: "В высшей школе я лучше всех успевала и потому считала свои способности выдающимися, ставила себя на голову выше всех. Позже, когда я стала воспринимать себя по-другому, то не знала, как все изменить и как исправить ситуацию".

И пациенты, и терапевты обладают разной способностью к истолкованию визуальных образов. Вполне естественно, что одни из них привыкли пользоваться таким истолкованием. Другие могут найти иные способы определять скрытый смысл сновидения (мы их обсудим позже). Однако пристальное внимание к образам, которые описывают пациенты, помогает терапевтам понимать психологическую драму каждого из них. Фрейд сравнивал визуальные образы сновидений с египетскими иероглифами, придающими сообщению драматургическое содержание. Когда пациент рассказывает сон, терапевту полезно попытаться наглядно представить образы, о которых идет речь, чтобы оказаться внутри содержания сновидения. Естественно, такая попытка может вызвать ряд вопросов. Если пациент упоминал о дороге, как нам точно узнать, насколько похожа дорога, которую мы себе представляем, на ту дорогу, которую имел в виду пациент? Несколько позже, после описания материала сновидения и в процессе обсуждения его интерпретации, мы можем задать вопросы, связанные с детальным представлением образов. В таком процессе наглядного прояснения само изложение переживания материала сновидения расширяет его содержание. В какой-то мере сновидения используют другие способы для выражения замаскированных латентных мыслей, но так или иначе будет преобладать визуальное представление.

Между психологическим гением Фрейда и его склонностью к мышлению в наглядных образах существовал синергизм, освещавший для него содержание сна. Исследование работ Фрейда показывает, как часто он использовал визуальное представление для выражения своих мыслей. "Катексис" описывается как движение армии, в которой часть войска продвигается в авангарде, а все остальные находятся позади и удерживают занятые позиции. Когда Фрейд дает инструкции к продуцированию свободных ассоциаций, он предлагает пациенту вообразить себя сидящим у окна в движущемся поезде. Человек, который сидит рядом, не может видеть панораму, открывающуюся из окна, и его представление о ней зависит только от точности рассказа наблюдателя. Такой метафорический переход является основной чертой экспрессивной и маскирующей работы сновидения.

Галлюцинаторное свойство

Другим важным элементом жизни во сне является его галлюцинаторное свойство, переживание реальности. Оно изменяется с изменением уровня и глубины регрессии во сне. Некоторые сновидения настолько реальны, что пробудаясь мы приходим в изумление, удивляемся (иногда испытывая чувство облегчения), что "это всего лишь сон". В других сновидениях сохраняется склонность Эго к наблюдению, и мы можем отслеживать себя в момент видения сна, осознавать его как происходящий в настоящий момент. Жизнь сновидения не включается и не выключается полностью; для нее характерно существование нескольких уровней бодрствующего Эго. Этим оно отличается от состояния бодрствования. Мы часто считаем, что не осознаем того, что нас окружает, например, когда ведем машину или размышляем над тем, как удалось, не заметив, преодолеть большую дистанцию.

Галлюцинаторное свойство важно в умении видеть различие сновидения и так называемых дневных грез. Во время дневных грез, несмотря на высвобождение сил бессознательного, человек по-прежнему обладает контролем сознания над своими мыслями. Более важно, что грезы всегда остаются на психологическом уровне мышления и не являются галлюцинаторным переживанием.

Галлюцинаторное качество сновидений в совокупности с элементами регрессии позволяет получить важные клинические данные. Сон возвращает человека обратно, к прежним состояниям существования, к воспоминаниям , которые пробуждают сильные переживания. Когда сны сочетаются с возвращением к прежним способам мышления, мы можем восстановить влияние прошлого на настоящее.

Женщине приснилось, что она сидит за круглым столом со своей матерью и бабушкой. Сверху на стол просачивалась и капала жидкость, из-за чего пациентка и ощущала непонятную сильную тревогу. Она пыталась сказать об этом матери и бабушке, но те не обращали на нее внимания и вели себя так, словно ничего не происходит. Как только она начинала настаивать, их это раздражало. Поэтому, все еще испуганная, она держала в себе все свои страхи, чувствовала себя одинокой и беспомощной.

В сновидении пациентки нашло отражение наступление менструации, которая у нее началась довольно рано. Мать не обращала на это внимания и не вела с ней разговоров на эту тему. Поэтому пациентка испугалась и не могла свыкнуться с таким неприятным физиологическим фактом. Склонность матери не обращать внимания на потребности своей дочери привела пациентку к серьезным конфликтам, связанным с зависимостью. Эти конфликты укрепляли ее склонность к депрессии и чувство одиночества.

В процессе терапии сон открыл возможность для живых воспоминаний того периода жизни, о котором она забыла. Он отбросил пациентку на двадцать пять лет в прошлое, чтобы она могла почувствовать то, что чувствовала тогда, и перенести влияние этого чувства на настоящее.

Сгущение, смещение и универсальные символы

Сновидение обладает замечательной способностью символически представлять материал. Сильные и сложные жизненные переживания концентрируются в символическом выражении. Сгущением называется переживание человеком некоторых сновидений, которое кажется ему длительным, хотя в действительности оно может быть коротким. Символы в сновидениях становятся бессознательными механизмами, скрывающими свою связь не только с переживаниями в прошлом, но и с болезненными аффектами. Раскрытие значений символов, с одной стороны, дает волю воспоминаниям, а с другой - фрустрирует желания. Пациент оказывает серьезное сопротивление полной интеграции символа, сконденсированного сновидением. Пациент обычно стремится раскрыть лишь те элементы, которые готово выдержать его Эго. Но очевидно, что нет никакой необходимости насильно навязывать пациенту полную интерпретацию; обычно это даже невозможно сделать. В редких случаях терапевтический процесс проходит таким образом, что создает возможность в рамках одного сеанса проанализировать одно сновидение с чрезвычайной степенью сгущения.

Женщине приснилось, что она пришла домой с привлекательным мужчиной. Войдя в помещение, он повернулся к ней и сказал: "Il faut parler francais" ("Нужно говорить по-французски").

Пересказывая этот сон, пациентка почувствовала себя ошеломленной тем впечатлением, которое на нее произвела эта фраза. От французского языка она получала большое удовольствие. Она свободно себя чувствовала, когда останавливалась во Франции. Посещение психотерапевта освободило ее от влияния угнетающей ее матери. Ее эмоции сформировал французский язык. Действительно, она находила сходство между психотерапией со мной и разговором на французском языке. Я же учил ее языку свободы.

"Il faut" означает "Нужно, необходимо" (по английски - "It is necessary.") Эта фраза связана со всеми навязчивыми "shoulds" ("следовало бы" - англ.), характерными для ее жизни. Слово "faut" звучало так же, как "faux" ("ложный, обманчивый" - фр.) и напоминало мнимое согласие у нее в семье. Несколько сократив "Il faut parler" ("нужно говорить" - фр.), получим "Il faut pa-", "faut pas" - ложный шаг (фр.) Чрезвычайно крепкая социальная структура семьи мешала ей наслаждаться жизнью, особенно романтической. "Ложный шаг" напомнил ее оговорку в разговоре с приятелем, имевшим гомосексуальные склонности.

Французский язык заставил женщину вспомнить о тете, которая говорила на нем и полностью заменяла мать, а также о соперничестве с родной матерью. В связи с этим соперничеством нахлынуло много воспоминаний. Мужчина во сне проявлял о пациентке заботу, которую она не получала от матери и которую в процессе терапии ожидала получить от меня. Мать ненавидела пациентку за то, что та говорила по-французски: это означало независимость и выбор иных моделей жизни.

Сгущение соединяет вместе многочисленные желания. Мужчина в сновидении был привлекательным (у него были черты нескольких мужчин, которые привлекали пациентку), говорил по-французски (как любимая родственница в прошлом и как она сама) и воплощал в себе функцию, сходную с моей (одобрение ее эмоциональной свободы и сексуальности). Сплав жизни в прошлом, жизни в настоящем и жизни в терапии становится ощутимым и реальным (не теоретическим), когда сновидение лишается своей маскировки. В сгущении сновидения драматургически представлена исключительная сложность наших чувств по отношению к другим людям. Образ А похож на человека В, говорит, как С, чувствует как D, и так далее, и все это одновременно.

Женщине снится, что она читает книгу о немецкой дипломатии восемнадцатого столетия. Она ощущает сексуальное возбуждение, как если бы это был любовный роман.

После этого занятия историей ее очень заинтересовал разговор с привлекательным для нее молодым человеком. Ее привлекали его легкие, вежливые и тактичные манеры (дипломатические). Ее психику наполняли сексуальные фантазии о нем. Определенная конфликтность ее сексуальных чувств послужила причиной смещения с молодого человека на замаскированную идею представленную в сновидении в виде возбуждения от чтения.

Универсальные символы, которые появляются в сновидениях, действительно малочисленны и обусловлены постоянными жизненными переживаниями, общими для всех людей. Эти символы связаны с основными телесными ощущениями, сексуальными чувствами и восприятием, характерными для раннего детства. Например, будучи еще совсем маленькими, мы относились к своим родителям как к гигантам. Образы королей и королев тоже относятся к отцу и матери. Здания и их внутренняя обстановка - к телесным ощущениям. Протяженные в пространстве образы часто имеют фаллический смысл, тогда как сосуды и кошельки и другие полости символизируют женские половые органы. Сны о полетах, которые очень часто снятся многим подросткам, имеют отношение к эрекции. Ритмическая деятельность во сне часто связана с мастурбацией, а поднятие по лестнице - с половым актом. Большие водные пространства (озера, океаны) часто относятся к раннему переживанию слияния, чаще всего - к слиянию с матерью.

Эти символы не объясняют сновидений. Они, по существу, представляют лишь опорные точки, пункты отправления для преобладающих в сновидении тем. Пациенту и терапевту они могут служить намеками. В дальнейшем пациенту следует поместить такие символы в единую перспективу с остальными ассоциациями, дневными остатками и актуальными для терапии темами, над которыми идет работа.

Универсальные символы, наряду со сгущением, смещением, вводящим в заблужение галлюцинаторным опытом и визуальной передачей скрытых идей, вносят свой вклад в форму сновидений, маскирующих содержание психики. Бесконечные разновидности этих процессов создают напряженную и таинственную мистическую драму. В терапии мы открываем для себя части и фрагменты таких процессов - только и всего. Скорее исключением, чем правилом, является точная интерпретация многочисленных смыслов сновидения. Здесь имеется в виду, что такой интерпретацией является только полностью завершенное решение.

Особая роль аффекта

Первичный процесс работы сновидения (сгущение, смещение, конкретная метафора) обладает способностью включать в себя идеи. Одна и та же идея редко присутствует в одинаковой форме в двух разных сновидениях. Даже в повторяющихся снах существуют некоторые различия. Аффект локализуется по-другому.

Сны ограничены в своей способности маскировать аффект. Аффект может присутствовать, отсутствовать, усиливаться, ослабевать или видоизменяться (например, истерическое отвращение вместо сексуального возбуждения). Кроме таких изменений, сновидение не в состоянии замаскировать аффект. С клинической точки зрения это исключительно важно: аффект всегда относится к некоторому реальному эмоциональному переживанию! В темном таинстве сна аффект становится тем сигналом, который приносит в мир фантазии свет реальности.

Женщина рассказывает длинный и чрезвычайно сложный сон, включающий в себя образы еще двух женщин. Одна из этих женщин спала в одной постели со сновидицей, и во сне пациентка почувствовала, что та женщина ее мануально возбуждает. Хотя ей было хорошо, женщина ей не нравилась. В этом сновидении были также ее мать и мужчина; при этом сюжетная линия сна была очень длинной.

Попытки интерпретировать этот длинный сон не заходили слишком далеко. Наконец я вернулся к аффекту "мне было хорошо". Пациентка стала живо и заинтересованно размышлять на эту тему. "Мне было хорошо", - это чувство она испытывала при мастурбации. Аффект к тому же возбудил у пациентки чувство фрустрации, возникшее при виде женщин, напоминающих ее мать, а сейчас выступающее в переносеа. Основная волна прилива аффекта теперь вернулась назад, прошла через все содержание сновидения и все его образы. В результате такого воздействия аффекта теперь пациентка смогла соотнести образы женщин в сновидении с материнскими и женскими конфликтами, а также с переносом.

Часто случается, что пациент рассказывает о своем сне, но при этом не может описать его содержание. Иногда задаваемые ему вопросы наряду с переживаемым аффектом смогут раскрыть забытый пациентом материал сна. Даже если оно не вспоминается, вопрос: "Было ли у вас хорошее или плохое ощущение?" поможет получить ответ. Затем мы можем сделать дальнейшее предположение: "Когда вам вспоминается это чувство, что при этом приходит в голову?" С клинической точки зрения совершенно неважно, будет ли таким образом высвечено содержание сна. Нас же интересует тот элемент, который оказывает максимальное давление и занимает мысли и чувства пациента. Аффект лучше всего представляет такое состояние психики.

Дневные остатки

Как исторический документ сон представляет собой не только восстановление далекого прошлого, но и запись текущих событий с точностью до минуты. Характерная особенность сновидения - включать в себя события, происходившие в предшествующие двадцать четыре - двадцать восемь часов. Мы называем этот материал дневными остатками. Данное обстоятельство чрезвычайно важно по нескольким причинам. Во первых, оно позволяет нам увидеть самые актуальные для пациента проблемы, которые его беспокоят. С прагматической точки зрения прошлое важно лишь постольку, поскольку оно объясняет будущее. Прежде всего пациент обратился к терапевту, чтобы получить помощь в своей повседневной жизни. Дневные остатки концентрируются на главном конфликте, вызванном дневными событиями. Они играют роль "клинического магнита", направляющего мышление терапевта в ту или другую сторону.

Женщине приснился длинный сложный сон, действие которого происходило на вечеринке. Она знала, что там находится ее муж, но никак не могла его найти, поэтому считала, что в действительности его там не было. Она чувствовала себя фрустрированной. Хозяин, пригласивший целую толпу людей, вызывал у нее раздражение. Она сдерживала свою фрустрацию, поскольку хозяин был другом, и ей не хотелось причинить ему боль.

Пациентка с мужем действительна была на шумной вечеринке с большим числом приглашенных. Она потеряла его там физически, но всю ночь на расстоянии чувствовала его присутствие. Это была проблема, характерная для их брака в целом: ей казалось, что он психологически то приближается, то удаляется от нее. Ее сдержанность во сне по отношению к хозяину символизировала сдержанность чувств к мужу. Ей нравился муж как партнер, но она смертельно боялась причинить ему боль, высказав свои сомнения относительно перспективы их брака.

Изучить дневные остатки очень важно с клинической точки зрения. Мы всегда стремимся быть на переднем крае осознавания и переживания пациента. Когда мы почувствуем, что сознание пациента приближается к этим переживаниям, наши замечания будут все точнее и все больше соответствовать актуальным проблемам пациента. Мы хотим быть одновременно понимающими и сочувствующими. Подобно дереву, скрытые под землей корни которого впитывают воду, чтобы питать видимую часть дерева, бессознательные стремления пациента наиболее явно видны в дневных остатках. Общим завершением нашей истории в прошлом является наша жизнь в настоящем. Сон дразнит нас мириадами фактов из повседневной жизни, помещая их в свою основную содержательную канву, тем самым лучше всего выражая наши актуальные проблемы.

Среди этих проблем наиболее интересной для терапевта является перенос. На определенной стадии лечения, как уже отмечалось в нашем обсуждении, формируется клинический перенос. Когда терапевт считает его важным для пациента, очень часто и он сам, и аналитический сеанс становятся основным содержанием дневных остатков. Пациент часто думает о терапевте и терапии. Если пациент регулярно проходит курс интенсивной терапии, приблизительно по истечении года почти все его сновидения в определенной степени содержат отношения переноса.

Сон как комментарий к психотерапии

Даже на ранней стадии сны пациента будут отражать множество чувств, связанных с началом лечения, которые он мог полностью не осознавать или же испытывать затруднения при их выражении.

В первый месяц лечения мужчине приснилось, что он сел в поезд, который делает на своем пути остановки. Когда оказалось, что мужчина сел в экспресс, он стал испытывать страх: скорость движения поезда постоянно увеличивается, и он может пропустить свою остановку. Он не мог найти кондуктора, который был занят с другими пассажирами.

Здесь я вежливо заметил пациенту, что, наверное, он испугался того, что я задал слишком высокий темп терапевтическому процессу. Я завел пациента в такие психологические области, к которым он еще не был готов, и он боялся потерять контроль над ситуацией. Он был старшим ребенком в семье, и мать, уделявшая внимание остальным своим детям, его игнорировала.

После первой недели терапии женщине приснилось, что она находится в емкости для кусочков льда. Вода холодная и начинает замерзать. Она старается зацепиться за край, но все время соскальзывает вниз. Она чувствует сильный страх, доходящий до паники.

Сон оказался полезным, поскольку позволял получить доступ к ее страхам изоляции и покинутости, а также того, что я буду с ней холодным, унижающим и сковывающим ее представлением о ней как о ригидной личности . Сознательно пациентка стремилась к лечению и приступила к нему с энтузиазмом. Сон помог нам осознать ее страх перед терапевтом, напоминающим ей мать: холодную, унижающую и невосприимчивую к особенностям человеческой личности.

В ранних сновидениях часто выражаются тревога и надежды, связанные с лечением. Влияние начальной стадии психотерапии оказывается чрезвычайно сильным. Важные дневные остатки в этих ранних снах часто находят яркое выражение. Некоторые общие образы представляют собой способы путешествия (длительные перелеты или перемещения в поездах, автомобилях, автобусах или лодках, - смены одного места на другое, то есть ожидание психологических изменений при переходе от одного состояния к другому); формы хранения (музеи, храмы, мусорные контейнеры, заброшенные дома, - все это использует сновидение, чтобы представить прошлое, а также все, что человек сохраняет живым в каком-то тайном уголке своей психики); источники полного удовлетворения (прекрасные парки, фильмы, театры, разные спортивные площадки, те места, где находят свое выражение и удовлетворение многие ранние инфантильные импульсы); табу - вход в странные помещения, здания и места, пребывание в других странах, борделях, ванных комнатах, - концентрация на запретах проявлению скрытого импульса, который стремится в лечении найти свое удовлетворение).

Сон обладает бесконечной возможностью выражать идеи пациента, связанные с его лечением, и все перечисленное выше представляет собой не более краткого указания на некоторые формы проявления сновидения, существующие в начале лечения. Упоминание об этом может помочь терапевту быть восприимчивым к тревоге, оказавшейся близко к сознанию пациента.

Терапевтический процесс, открывающий путь в бессознательное

В приведенных примерах читатель может заметить, что комментарии касаются непосредственно содержания сна, который рассказывает пациент. Здесь нет никакого особенного акцента на латентных мыслях, гипотетических идеях и импульсах, скрытых за проявляющимися образами сновидения. Часто в начале терапии пациент прежде всего видит, как в сновидении представлено лечение, ибо именно его пациент осознает и комментирует в первую очередь. Если же комментарии отсутствуют, простое предположение, что в сновидении могли найти отражение чувства относительно начинающегося лечения, позволит пациенту начать разговор о материале сна. Обычно на ранних стадиях психотерапии это не слишком помогает в исследовании материала сновидения. Подробное изучение сна дает терапевту материал, который в начале лечения он будет понимать скорее интеллектуально, чем аффективно, и в основном этот материал определенно не будет интегрирован.

Однако важно прокомментировать пациенту эти ранние сновидения, которые обычно указывают на его желание раскрыть терапевту свое бессознательное. Сон - это чистый лист и концентрированная доза бессознательного материала. Даже если бы у нас не было хотя бы смутной догадки о значении сна, ибо мы мало знали пациента по существу, сказать только это - само по себе достаточно много. Мы можем отметить, что сны являются важным материалом для обсуждения, то есть, что на данный момент сон содержит тайну, и когда мы будем знать больше, то, по всей вероятности, к нему вернемся. Или же мы в состоянии предположить, что, по всей вероятности, материал может быть воспроизведен в других снах. Однако если мы не скажем ничего, пациент предсознательно или бессознательно почувствует, что терапевта не интересуют ни сны, ни иррациональное мышление. Ранние сны (на первой стадии лечения) позволяют проверить восприимчивость терапевта к бессознательному.

Когда я даю терапевтам такие рекомендации, меня часто спрашивают: "Не слишком ли много внушениия чтобы пациент продуцировал сны?" Разумеется, это внушение, но я сомневаюсь, что его слишком много. Внушение играет в терапии огромную роль. Фрейд был первым, кто это отметил и многократно повторял. Он ссылался на внушение, вызванное любовью в переносе; пациент чувствует, что снося неудобства лечения он в результате получит удовлетворение от любви в переносе. Однако я имею в виду даже более простые формы внушения. Мы внушаем пациентам, что будет полезно, если они расскажут нам о том, что происходит у них в голове, что они должны регулярно приходить на сеансы, сообщать нам о своих фантазиях, дневных грезах и чувствах, которые могут испытывать в отношении нас. На ранних стадиях лечения, говоря о роли пациента, мы можем частично использовать этот разговор, предполагая важность сновидений и их обсуждения на аналитическом сеансе. Фрейд поступал так постоянно.

Несмотря на то, что первые психоаналитики слишком пренебрежительно относились к Эго-психологии и анализу защит, их не покидало ощущение, что психоанализ - это прежде всего анализ сновидений. На раннем этапе развития психоанализа возникал серьезный вопрос, можно ли достичь успеха в лечении, если человек не видит снов. В процессе терапевтической регрессии можно было исследовать запретные и конфликтные импульсы, так как они усиливались, принимали определенную форму и становились более заметными. Глубинным источником такого основания считалось непрерывная ночная регрессия в сновидческой жизни. Здесь полноправным хозяином считался первичный процесс работы сновидения. Маскировка сновидения и осознанная реакция на него раскрывали адаптивные и защитные свойства Эго. Периодически смещая фокус внимания от первичного ко вторичному процессу, можно было лечить всю личность в целом.

Многое можно почерпнуть, пересматривая труды первых психоаналитиков, посвященные изучению работы сновидений. Для Фрейда жизнь сновидения была основой основ. Когда его одолевали сомнения или же у него не складывалось ясного представления о процессе, правильная интерпретация сновидения позволяла установить определенность. Первые психоаналитики использовали сны, как опытный химик, рассчитывающий все составляющие смеси, по ее цвету определяет невидимое действие молекулярных сил. Если сон не потверждал клинические предположения терапевта или даже опровергал их, терапевт шел по ложному пути. Работа со сновидениями была бесконечно многообразной: диагноз, прогноз, оценка воздействия интерпретаций, раскрытие событий прошлого в жизни пациента, разрешение актуальных конфликтов, проявляющихся в дневных остатках, прослеживание развития и состояния переноса, наблюдение изменений в структуре личности и контроль за тем, как происходит процесс завершения.

Диагноз

Несмотря на то, что, как правило, бывает невозможно поставить человеку диагноз по одному сну, серия сновидений в течение определенного периода позволяет раскрыть соответствующие черты личности.

После шести месяцев терапии женщина жаловалась на то, что она ей не помогает. Она ощущала беспокойство и депрессию, считая меня пассивным и отстраненным. Было трудно сказать, находилась ли она в состоянии глубокой регрессии, или же это была начальная стадия негативного переноса. Несколько недель спустя пациентка описала следующий сон: она идет по городу, ее путь сужается, и прямо перед ней рушится огромное здание - на город упала атомная бомба, множество людей убито и искалечено, в живых осталась только она одна. Она сидит в автомобиле, который загорается, и она тоже начинает гореть. Она видит, как чернеет и обугливается ее кожа. Какая-то находящаяся рядом женщина на нее смотрит, но ничем не может ей помочь.

Это сновидение, наряду с сопровождающим его ужасом, выявил всю глубину тревоги и смертельного страха, который на наших сеансах до сих пор не находил вербального выражения. Я изменил свой подход и стал проявлять больше активности и явно поддерживать пациента. Эта перемена в моем поведении помогла пациентке перенести боль, вызванную переносом.

Важно отметить, что, как правило, одного сна недостаточно, чтобы точно определить состояние психики пациента в целом. Поскольку в сновидениях возможна значительная регрессия, любой сон здорового человека иной раз невозможно отличить от сна психотика. В особенности это справедливо, когда человек подвергается внезапному сильному стрессу (смерть любимого человека, несчастная романтическая любовь, переезд в новый дом или какой-то иной жизненный кризис).

Так, например, молодой врач рассказал мне, что в ночь перед началом своей интернатуры он увидел во сне, что снова находится в медицинском институте и сдает выпускной экзамен. Он не понимает вопросов и чувствует себя совершенно неподготовленным. Он покидает кабинет, желая пройти в библиотеку, сбивается с пути и ощущает себя совершенно одиноким и беспомощным. Он ощущает сильную тревогу. Это типичный предэкзаменационный сон. В действительности в медицинском институте он был прекрасным студентом, всегда подготовленным и отлично сдающим экзамены. Намерением этого сна было подбодрить сновидца: "Точно так же, как не было причины бояться плохого результата по окончании медицинской школы, и с интернатурой у тебя все будет хорошо". Отстраненность и одиночество (состояние, которое часто можно обнаружить в сновидениях психотиков), в данном случае свидетельствуют об обратном - о способности использовать все, что тебя окружает, и доверии окружению.

Прогноз

Пример прогностической ценности сновидений приведен в клинической истории терапии известного пациента Фрейда - Человека с волками. В его изначальном детском сне была такая картина: через открытое окно сидящие на дереве волки смотрели на объятого ужасом мальчика. Это происходило зимой, в пасмурную погоду. Когда спустя несколько лет после завершения терапии Человека с волками снова обратился за помощью, у Фрейда уже развивался рак, и он больше не мог анализировать своего бывшего пациента. Фрейд рекомендовал ему обратиться к доктору Рут Мак-Брунсвик. В процессе лечения у него начался параноидный психоз, и доктор Мак-Брунсвик опасалась за свою жизнь и за жизнь Фрейда: он угрожал убить их обоих. Через некоторое время прежний сон повторился в новом варианте.. Изменилась окружающая обстановка: стояло лето; ужасных волков больше не было, и ветви деревьев переплелись в нежных и любящих объятиях. Доктор Мак-Брунсвик корректно интерпретировала этот сон следующим образом: пациент проработал основные конфликты. Вскоре этот результат стал более очевидным. После кратковременной дезорганизации началась рекомпенсация. Прогностические свойства сна часто не вызывают сомнений, если они отражают изменения в повторяющихся сновидениях.

Оценка терапевтических изменений

Изменения в повторяющихся сновидениях делают очевидными продолжительные и существенные изменения в структуре личности.

Молодой человек, который в социальных отношениях проявлял себя почти как шизоид, начал лечение, утверждая, что видит сны, вызывающие у него недоумение. В них нет человеческих персонажей. Смысл сновидений от него ускользал, несмотря на то, что в них появлялось много болезненных чувств. Почти год спустя, после того, как установился перенос, он удивился, обнаружив в снах образы людей. Спустя еще несколько лет он был ошеломлен, осознав, кто были эти люди, и смог начать о них говорить. В этот момент его жизнь сильно изменилась, и его включенность в социальную жизнь вернулась на уровень, достигнутый им на более раннем этапе жизни.

В снах одной женщины ее квартира не имела ни дверей, ни стен. Казалось, люди ходят свободно, без определенной цели. Пациентка страдала от связанного с чувством вины симбиоза с очень нарушенной матерью. Когда женщина стала отделяться от матери, в снах произошло изменение: появились двери, стали заметными очертания стен и границ возможного перемещения. В одном из последних снов она была в квартире в одной части города, а мать - в другой. Пациентка даже не могла вспомнить, что раньше у нее бывали подобные сны.

Вера в бессознательное

Сновидения отражают бессознательное пациента; дают представление о нем и терапевту, и самому пациенту. Несмотря на повышение уровня образования и культурного развития, общество сохраняет веру в мистическую достоверность сновидений. Многие люди принимают терапевтический прогресс более серьезно, когда видят изменениях в своих снах. Сны дают важную информацию крайне ригидным людям, страдающим навязчивостью и лишенным воображения. Один мужчина жаловался мне на то, что у него не осталось в жизни никаких надежд. Он ощущал себя ригидным и лишенным всяких эмоций, но постепенно убеждался, что за внешней обсессивностью скрыта яркая, интересная личность. Считая, что сны являются неопровержимыми доказательствами, я смог ему продемонстрировать, как в реальной жизни он скрывал свои мысли и чувства, которые все равно находили возможность проявиться ночью.

Оценка возможности завершения терапии

Сны, которые пациент видит в период, близкий к стадии завершения терапии, имеют особое значение. Часто они не только свидетельствуют об успехе в лечении, но и обнажают неудачи и неудовлетворенность терапией.

Ближе к окончанию лечения женщине приснилось, что у нее на макушке появился пенис. У окружающих это вызывало смущение, но она, казалось, его не замечала.

Она мне рассказала, что у нее все еще остаются нарушения в психике. Необычные черты ее личности смущали окружающих, но по-прежнему не смущали ее. Спустя несколько лет пациентка вернулась, чтобы продолжить работу над этой проблемой.

Женщина, прекратившая лечение по "внешним" причинам (она стремилась соединиться со своим возлюбленным), имела короткий сон днем перед последним сеансом. Ей приснилось, что она должна мне деньги и что она пропустила последний сеанс.

И действительно, она опоздала на последний сеанс, а чек, который она выписала мне был не принят банком. Дорогой урок по интерпретации сновидений!

После того, как мы договорились завершить терапию и назначили соответствующую дату, в ее снах стало проявляться бессознательное самоосуждение за принятое решение. Мужчина, которому обычно снилось, как его преследуют и мучают, после решения о завершении терапии увидел себя во сне кровожадным пиратом. На морских просторах он чувствовал себя искателем приключений и хозяином своей судьбы.

Женщине в процессе терапии постоянно снилось, что она не может входить в здания, дворцы и жилища. На стадии завершения терапии она нашла вход, но не могла найти выход. В течение последних недель лечения она стала искать способы не только чего-то добиться и понять, но и найти выход.

Аффекты, связанные с таким разрешением сновидений, приносят экзальтацию, облегчение и ощущение благополучия.

Если лечение проходило довольно долго, многие сны на стадии завершения терапии будут связаны с темами потери и расставания независимо от того, насколько лечение было успешным. Это обстоятельство оказывается полезным, если пациент сознательно отрицает утраты, но вместе с тем оно будет облегчать пациенту переживание печали, если он осознает влияние самого факта завершения лечения. Такие сновидения пробуждают историю прошлого, чтобы соединить потери в прошлом с потерями в настоящем.

Мужчине приснилось, что он смотрит в окно и видит своего брата, переходящего улицу и входящего в большой жилой дом. В доме много пустых комнат. Пустые комнаты символизируют всех мертвых членов его семьи. Сейчас в живых остались только он и его брат, но между ними нет душевной близости.

Завершение терапии таило для этого человека угрозу поставить меня в положение своего отчужденного брата, а самому остаться в роли одинокого наблюдателя, находящегося вне жизни (в доме). Именно так он себя чувствовал после многочисленных смертей в своей семье.

Такая печаль в сновидениях, вызывает у пациента и терапевта детские страхи, которые пробуждаются вновь вследствие приближающихся потерь.

Состояние переноса и его связь с прошлым

Самые актуальные желания и конфликты прошлого, в конечном счете, сосредотачиваются на личности терапевта. Сильно сгущенные события и мотивы прошлого, включенные в перенос, находят свое проявление в фантастическом материале сновидений пациента. Терапевт и пациент словно ходят в кино и получают возможность вместе посмотреть драму, которая разыгрывается между ними.

Женщине, которая запуталась в своих чувствах ко мне, приснились два сна: (1) Она показывает влагалище акушеру-гинекологу. Оно огромное и исполнено желания. (2) Ее любимая няня работает в кондитерском ларьке и делает шоколадный торт. Пациентка стоит рядом и смотрит.

Здесь имеет место особая структура парных сновидений. Все, что скрыто в первом (латентные мысли), проявляется во втором. Надежда быть любимой благодаря своим сексуальным качествам в первом сне скрывает другие эксгибиционистские надежды, которые проявляются во втором. За сексуальным отношением к образу отца в первом сновидении скрывается материнский образ женщины, делающей торты. Ассоциации пациентки на эти сны (в течение многих сеансов) были связаны с многочисленными родами ее матери. Пациентка была старшей из десяти детей. В детствео она чувствовала, что матери не до нее.. Мать уделяла внимание только очередному рожденному ею ребенку. Пациентка проводила много времени, наблюдая за тем, как мать меняет пеленки (шоколадный торт) и присыпает пудрой братьев и сестер. Ей хотелось получать от матери такое же внимание и заботу, чувствовать на себе ее заботливый взгляд, но на ее долю выпадало только стоять и смотреть. Позже она стала заменять мать своим братьям и сестрам, и у нее никогда не было возможности почувствовать себя ребенком, о котором кто-то заботится. Демонстрация мне своего влагалища выражала фрустрацию маленькой девочки, наблюдавшей за тем, как мать припудривает, пеленает, шлепает и вытирает "нижнюю часть" ее братьев и сестер. Шоколадный торт символизировал множество детских испражнений, с которыми возилась ее мать, ухаживающая за братьями и сестрами. В сновидении они были представлены толпой людей у кондитерского ларька.

Детские фрустрации в прошлом пациентки вызывали у нее чувства которые продолжали проявляться в настоящем и нашли явное выражение в переносе. Помимо сексуальных стремлений у нее было желание быть для меня запретным плодом чтобы я только смотрел на нее, восхищался и позволял быть в центре моего внимания. Пациентка сознавала свое "детское" стремление получить меня, которое приводило ее в смущение. Для нее было спокойнее думать обо мне, имея в виду чисто сексуальные отношения. Сновидение дало возможность проявиться в переносе ее потребностям в матери. В целях иллюстрации я упростил интерпретации этих двух сновидений. В них было множество сгущений, заставлявших нас долго над ними работать, возвращаясь к разным образам. Сон не предполагает, что вся работа над ним будет проделала в течение только одного сеанса. Часто через ассоциации сны "распределяются" на несколько сеансов, и в последующих сновидениях будут прослеживаться те же самые темы. Сопоставление сновидений с актуальным материалом позволяет удостовериться в настойчивости и связности бессознательных влечений и запретов. Это, как и уже упоминавшийся парный сон, подтверждает концептуальное утверждение, что прошлое оказывает влияние на настоящее. Являясь дорогой к восстановлению событий в прошлом, сновидения не только имеют эвристическую ценность способствуют появлению гипотез, но и убеждают пациента в закономерности его жизненного пути через наложение событий прошлого на образы настоящего.

Все дороги ведут в Рим

Ни один пример не может продемонстрировать все способы интерпретации сновидений. Иногда мы можем дать к сновидению лишь краткий комментарий. Или же в случае сложного парного сна, наподобие отмеченного ранее, может быть дан комментарий самой характерной черты - материнского переноса. В этом случае мы возвращаемся к сексуализированному содержанию переноса пациента лишь на более поздней стадии лечения. Актуальные клинические потребности и восприимчивость пациента определяют уровень интерпретации сновидения.

Со стороны терапевта также существуют разные варианты в интерпретации сновидений. Годы преподавания техники интерпретации сновидений позволили мне оценить разнообразие терапевтических когнитивных стилей. Некоторые терапевты превосходно интерпретируют конкретные визуальные образы как прекрасные лингвистические метафоры (часто создая превосходные словесные каламбуры). Другие терапевты, наоборот, визуально невосприимчивы, а воспринимают скрытый или выраженный в сновидении аффект. Терапевты интеллектуального типа могут сформулировать психодинамическую гипотезу, которая позволяет сделать тот же вывод. Некоторые терапевты искусно следуют сюжету сновидения; они сводят сон к повествованию (narrative), которое кратко излагает конфликт. Другие чрезвычайно остро реагируют на странное слово, звук или ситуацию. Еще один подход к интерпретации сновидений связан со стимулирующим эффектом дневных остатков. Ценность его в том, что он привлекает внимание к конфликтам, существующим в сознании. Многие терапевты следуют основному подходу Фрейда, давая возможность свободным ассоциациям вести их к неминуемым выводам.

Ни одна техника не лучше другой, поскольку все они основаны прежде всего на когнитивных способностях и стиле терапевта, отточенных на практике. Большинство психотерапевтов используют комбинированные подходы, при этом каждый из них делает характерный для себя акцент, используя какой-то из методов чаще, чем другие. При обучении интерпретации сновидений очень полезно попытаться понять сон, исходя из всех этих перспектив в разное время. Такая попытка расширит и углубит способность терапевта реагировать на материал сновидения, даже если он, по существу, предпочитает работать в каком-то одном стиле.

Существуют ли правила для интерпретации сновидений?

Интерпретация сновидений - задача столь же сложная и разнообразная, как и проведении психотерапии в целом. Но чтобы как-то в ней сориентироваться, мы можем предложить некую концептуальную схему действия, согласно которой способность работы со сновидениями со временем и опытом создаст бесконечное число творческих возможностей и индивидуальных вариантов техники.

Когда пациент впервые рассказывает свой сон, терапевту рекомендуется молча его выслушать.. Сновидение - это девственный продукт бессознательного. Остается увидеть, какое направление выберет пациент в процессе сознательного представления сна. Мы хотим, чтобы нас вели сознание пациента и его сопротивление, и не надеемся ни на то, что подберем к пациенту готовый ключ, ни на то, чтобы как-то направлять его материал. Итак, сначала мы слушаем. Как только пациент изложил материал сновидения, определяем, с чего следует начинать его интерпретацию: с возвращения к дневным остаткам или движения в сторону аффекта сна или аффекта, возникшего во время его рассказа? Способность терапевта следовать за пациентом проверяется во время пересказа материала сновидения.

Предположим, пациент рассказывает сон, а затем, кажется, перестает обращать на него внимание и начинает говорить о другом. Не прерывайте его. Часто пятнадцать или двадцать высказанных фраз оказываются в канве терапевтического процесса, пациент осознает, что высказанное относится к сновидению, и начнет связывать материал. Таким способом пациент проработает некоторое поверхностное сопротивление.

С другой стороны, может пройти десять или пятнадцать минут, и пациент уже никогда не вернется к открытому обсуждению материала сновидения. Чрезвычайно важно указать ему на это обстоятельство, тем самым обращаясь к его предсознательному осознаванию. Мы стремимся быть восприимчивыми к бессознательному материалу. Кроме того, мы приближаемся к поверхностному сопротивлению пациента обсуждению материала сновидения. В этой работе обязательно следует учитывать разные мотивы и чувства, связанные с возможной неудачей. Важно сфокусировать свое внимание на сопротивлении сновидению и попытаться его понять, прежде чем сконцентрироваться на самом содержании сна. И снова мы делаем все возможное, чтобы не возбуждать защиты пациента, а двигаться так, чтобы он мог выдержать психическое напряжение.

Несмотря на все наши усилия, пациенты могут не принимать во внимание свои сновидения или же не иметь никакого понятия о том, что они означают. Если такая реакция происходит на раннем этапе терапии, мы полагаем, что пациент думает о выделенном нами эпизоде сна, о предполагаемом конфликте, о рассказанном аффекте. Короче, мы оцениваем ситуацию в меру своего понимания. Если в сновидении появился слон, мы могли бы спросить у пациента: "При виде этого слона что приходит вам в голову?" Такой же подход можно применить при работе с аффектом или с конфликтом либо каким-нибудь другим символом, который в данный момент кажется вам подходящим. "Наивному" пациенту важно обеспечить некую возможность начального образования. Это может использоваться пациентом для сопротивления, но на первой стадии лечения лучше переборщить с дидактикой. Не ожидайте от пациента знания методов интерпретации сновидений под воздействием свыше.

В самом худшем варианте развития событий пациент будет демонстрировать свою полную неосведомленность в отношении сновидений. При отсутствии какого-либо просвета, можно заметить ему, что некоторая часть его психики довольно активна. Сон создает такие аффекты и сюжеты, о которых сознательное Я пациента, кажется, совсем не осведомлено. Тогда мы говорим приблизительно так: возможно, несколько позже, когда мы станем лучше понимать некоторые вещи, в процессе нашей работы мы вернемся к этому сновидению или его образам. Пациент должен иметь ясное представление, что терапевта интересуют сновидения, даже те, которые совершенно непонятны.

Раз уж я коснулся сопротивления, связанного с процессом интерпретации сновидений, давайте вспомним и о том, что сны могут быть использованы не только для общения, но и с целью сопротивления и затушевывания ситуации.

Молодой человек проходил аналитической психотерапией с психоаналитиком, которого посещал два раза в неделю в течение двух лет. Завершение терапии было вызвано необходимостью предстоящего переезда в другой город. На предпоследнем сеансе психоаналитик заметил пациенту, что за время их двухлетней совместной работы тот ни разу полностью не рассказал ни одного сна. Пациент счел это замечание интересным и заслуживающим внимания. На следующем, последнем, сеансе он рассказал аналитику длинный сон. Его изложение заняло несколько больше сорока пяти минут. Времени едва хватило на то, чтобы пожать друг другу руки и попрощаться. В тот момент пациент почувствовал удовольствие, что смог довести содержание сна до своего терапевта.

Консультируясь с другим терапевтом в другом городе, пациент понял, что предыдущий терапевт приводил его в ярость, критикуя его адекватность как пациента. Пересказ содержания сна имел значение не столько для коммуникации с бессознательным, сколько для демонстрации "негодности бестолкового" терапевта. Дело не в том, что пациент был плохим, а в том, что терапевт был негодным, поскольку он не мог интерпретировать сны (особенно длинные!).

Когда сновидения используются таким образом, важно сместить фокус с бессознательного значения содержания сна на его использованиеие в переносе. Такое использование снов может принимать разные формы. Нередко бывает, что пациенты рассказывают очень длинные сны или серию снов перед отпуском терапевта. Такое поведение часто представляет собой попытку пациента продемонстрировать, насколько ему нужен терапевт, чтобы тот никуда не уходил. Или же это может значить: "Посмотрите, какой я интересный; не забывайте обо мне!" Здесь может быть много значений, но смысл один: в трансферентных отношениях фокусируйтесь на том, каким образом используются сновидения. Если пациент почувствует, что терапевт проявляет к снам особый интерес, он будет рассказывать их в изобилии. Это обстоятельство должно быть связано с потребностью доставить удовольствие, или занять привилегированное положение, или иметь еще какой-то смысл с точки зрения индивидуальной динамики пациента. С другой стороны, я пришел к выводу, что некоторые пациенты, проявляющие особый интерес к сновтдениямам, не будут рассказывать их содержание. Иногда ими движут параноидные страхи, злость, зависть или желание доказать, что они меня заинтересуют, даже если не будут рассказывать сны. Удержание (holding) вновь становится тестом на способность к принятию. К этим сопротивлениям - использованию сновидения в конфликте переноса - следует обращаться прежде интерпретации содержания сновидения.

Заключительные замечания

Психология сновидения и клиническая техника раскрытия их тайн представляли собой верх аналитических открытий. Понимание сновидений позволит определить влияние прошлого на настоящее (в особенности все, что раскрывается при переносе), а также причуды и уловки первичных бессознательных процессов. Для чуткого терапевта сны становятся постоянным вызовом пониманию жизни психики. Частично аналитическая техника пытается обратить сам терапевтический сеанс в ситуацию "квазисна", если терапевт стремится создать контролируемую ситуацию для регрессии. Иногда терапевту стоит посмотреть на озадачивающий его сеанс как на рассказанное пациентом сновидение. Что нашло явное выражение, что осталось скрыто? Где существует смещение, где сгущение, где ведущий аффект? Такое кардинальное изменение, словно день превращается в ночь, а ночь - в день, будет снова и снова воздействовать на терапевта через просветляющие моменты таинственного процесса сновидений.