Аннотация

В статье излагаются рекомендации по проведению психосоциальной работы с сообществами пострадавших от насильственного исчезновения, приведены кризисные интервенции, основанные на психологическом и психотерапевтическом подходе.

Ключевые слова: психосоциальная работа, кризисные интервенции, насильственное исчезновение, сообщества.

Если смерть и насильственные исчезновения коснулись целого сообщества, то наряду с индивидуальными и семейными интервенциями необходимы психосоциальные интервенции для сообщества в целом. Ранее уже были подробно рассмотрены формы совладания на общественном, государственном и международном уровне. В данной статье речь пойдет о программах и возможностях интервенций, основанных на чисто психологическом или психотерапевтическом подходе. Переход от личной инициативы пострадавших к психологической или психотерапевтической интервенции при этом должен быть плавным.

Психологическая поддержка в разгар кризиса – небольшое пособие

Данное пособие есть результат сотрудничества с коллегами из разных стран Европы и Азии. Я разработала его в ответ на необходимость оказания помощи детям и подросткам во время конфликтной ситуации на Шри-Ланке в 2008 г. Его цель заключается в обеспечении ясного, простого в употреблении руководства для тех, кто работает в ситуации острого кризиса. Состоятельность пособия была доказана использовавшими его социальными работниками и консультантами в различных сложных ситуциях (землетрясение на Гаити, сотрясаемые конфликтами регионы Восточной Африки).

Большинство концепций, обсуждаемых в пособии, имеют отношение к пост-травматической ситуации, и мы говорим о посттравматической интервенции. Но есть люди, в том числе и дети, которые находятся в эпицентре конфликтной ситуации и насилия в данный момент и потому нуждаются в поддержке.

Поддержка детей через поддержку взрослых попечителей

1. Поддержка детей всегда означает также и поддержку их родителей, учителей и попечителей.

Войны боятся все. В целом взрослые обычно имеют более реальное представление о том, как опасна война. Они, возможно, уже переживали травматические ситуации, и их страх основан на прошлом опыте. Во многих случаях текущая ситуация может представлять для них новую травматизацию. Следовательно, многие взрослые могут связать данную опасную ситуацию с экстремальным опытом прошлого, и, говоря другими словами, «откроются» и вновь начнут болеть старые психологические раны. Это может быть связано со многими симптомами, обычно проявляющимися в подобных ситуациях, как, например, бессонница, паника, пугливость, избегание, ощущение нервозности или повышенной напряженности, чувствительность к шумам (включая шум, создаваемый детьми). В такой ситуации взрослым очень трудно отвечать на вопросы, которые задают дети, и справляться с их страхами. Поэтому здесь чрезвычайно важно помочь взрослым, с тем чтобы они, в свою очередь, могли помочь детям.

1.1. Базовое психологическое обучение: разъяснение родителям и учителям последствий воздействия психологических травм.

Важно помочь взрослым попечителям понять, что некоторые эмоции и чувства сегодняшней ситуации могут быть связаны с прежними посттравматическими чувствами.

Другая важная вещь – разъяснить положение, в котором находятся дети. Надо понимать, что в ситуации хаоса дети ориентируются в своем поведении на поведение взрослых. Если родители полностью во власти своей беспомощности, то дети также полны этим чувством. Если же родители или учителя, проявляя свое беспокойство за ситуацию, не поддаются ощущению уязвимости и бессилия, а обсуждают ситуацию максимально открыто, высказывают заботу о страхах детей, выслушивают и успокаивают их, тогда дети под защитой своих попечителей могут чувствовать себя в безопасности.

1.2. Обучение взрослых в целях их последующей помощи детям.

Взрослым нелегко контролировать свои чувства страха и беспомощности в такой экстремально кризисной ситуации, как война. Далее приводятся некоторые техники, которые могут помочь сохранить равновесие разума и чувств в это трудное время:

1.2.1. Короткие упражнения для релаксации

Если уже имеются знакомые методы релаксации – подтолкните людей к их использованию. Найдите короткие упражнения, которые могут занять всего несколько секунд или минут. В ситуации кризиса более протяженного времени для этого может и не быть.

Дыхание.

Выдохните. Убедитесь, что ваши ноги прочно стоят на поверхности – наступите на правую, затем на левую ногу, ощущая их твердый контакт с полом. Сделайте глубокий вдох. Вдохните и выдохните. Выдох должен быть в два раза дольше, чем вдох. Повторите это упражнение трижды.

Расслабление мышц.

Сожмите кулаки как можно сильнее. Задержите дыхание на две секунды. Выдохните и одновременно разожмите ваши руки. Повторите упражнение трижды.

Это самые простые упражнения, взятые из методики прогрессивной мышечной релаксации по Джекобсону (Jacobson's Progressive Relaxation Techniques), которые могут выполняться практически в любой ситуации. Более сложная форма включает последовательное напряжение всех групп мышц тела с последующим расслаблением.

Обратный счет.

Глубоко вздохните и считайте от 10 до 1.

Короткие молитвы и мантры.

Верующие люди часто черпают силы в кратких молитвах и мантрах. Регулярная практика может помочь им использовать этот ресурс в ситуации кризиса.

1.2.2. «Внутренний островок безопасности»

Это упражнение работает с воображением человека (Reddemann, 2011). Оно должно делаться в безопасной ситуации (не проводите этот тренинг в ситуации стресса или в ситуации, когда участники уже испытывают страх из-за начавшихся боев, забастовок и пр.)

Порядок действий:

Убедитесь, что участники расположились удобно (сидя или лежа на полу).

– Предложите им сделать несколько глубоких вдохов.

– Предложите им закрыть глаза или – если с закрытыми глазами они чувствуют себя некомфортно – зафиксировать свой взгляд на определенной точке на полу или стене.

– Все молчат и только слушают ваш голос.

– Теперь предложите участникам представить себе, что они отправляются в их личное, безопасное для них место. Это может быть реальное место, где они бывали в прошлом, или же место, существующее только в их воображении. Это место принадлежит только им, оно абсолютно безопасно. Ничего нежелательного в этом месте быть не может .

– Помогите представить это место с помощью следующих инструкций:

Посмотрите вокруг – какая обстановка в вашем безопасном месте? Какое время дня? Вы там одни или есть другие люди? Какие запахи вы ощущаете? Какие цвета видите? Что там за звуки? Найдите себе уютное место для отдыха в вашем безопасном пристанище. Почувствуйте себя там комфортно.

– Позвольте вашим участникам побыть там, скажите им: «Дайте себе насладиться какое–то время». В помещении должно быть в это время тихо.

– Через несколько минут пригласите участников «вернуться»: «Давайте пока покинем ваше прибежище. Встаньте, посмотрите вокруг и скажите: «До свидания» и «Я еще вернусь сюда» и медленно возвращайтесь обратно. Когда вы вновь окажетесь здесь – откройте глаза».

– Предложите участникам потянуться, как после хорошего ночного сна.

Повторение этого упражнения под руководством тренера может быть очень полезным. Когда безопасное место зафиксируется у участников, скажите им, что этот «внутренний островок безопасности» существует для них всегда, никто не может забрать его у них. Они могут посетить это место в любое время. У человека может быть не одно такое место.

При выполнении этого упражнения убедитесь, что каждый чувствует себя в безопасности. Во время «посещения» островка безопасности, проверьте, расслаблены ли участники, сконцентрированы ли они на своем внутреннем мире. Если это не так, верните их как можно скорее в реальную обстановку.

Есть несколько идей, призванных помочь взрослым справиться с ситуацией кризиса. Разным людям подходят разные помогающие техники. Они могут поделиться ими с другими, в том числе и с детьми.

Прямая поддержка детей во время кризиса

1. Допущение регресса

Часто в ситуациях кризиса от детей ожидают, что они будут вести себя по-взрослому. Несмотря на то, что именно этого требует ситуация, детям все же должно быть позволено иногда оставаться детьми и вести себя по-детски.

Если груз постоянного страха становится непереносимым, регресс к более ранним стадиям развития, когда жизнь была стабильной и маленький мир ребенка был безопасным, становится психологической формой самозащиты.

Подобный регресс может выражаться в различных формах поведения. Ниже приводится несколько примеров:

- Некоторые дети во время кризиса остро нуждаются в физическом контакте – иногда почти как младенцы (так они себя чувствуют в безопасности). Это реальная потребность, которая должна быть удовлетворена, по крайней мере на какое–то время. Родители, учителя, попечители должны позволить детям, если это необходимо, находиться к ним максимально близко.

- У некоторых детей может возобновиться энурез. Важно понимать, что это нормальная психологическая реакция ребенка, за которую его нельзя порицать. Наоборот, нужно узнать у ребенка, что его беспокоит. Если проблема остается, найдите практическое решение – так, чтобы ребенок не чувствовал себя при этом виноватым в том, что он не в состоянии себя контролировать.

- Даже дети постарше будут плакать, если страх и ужас станут труднопереносимыми. Позвольте детям выражать свои чувства. Дайте им понять, что сильные люди тоже иногда могут плакать, и это помогает им собраться с силами, чтобы двигаться дальше.

- Дети могут испытывать особенно сильное чувство тревоги, если во время кризиса они оторваны от родителей. Объясните им насколько возможно, почему это случилось и когда они снова увидят своих родителей. Убедитесь, что вы сможете сдержать все ваши обещания (если, например, вы пообещали, что заберете ребенка в 12, будьте там за несколько минут до 12–ти!).

- Относитесь к страху людей серьезно. Не вините человека, если он испугался, особенно ребенка. Постарайтесь успокоить ребенка в такое тяжелое для него время.

2. Сохранение нормального образа жизни

Если это возможно, дети должны продолжать вести привычный образ жизни с присущими им обязанностями: ходить в школу, делать домашние задания, помогать взрослым по дому и т.д.

Сразу после травматического события может понадобиться некоторое время, чтобы пережить первичный шок, во время которого привычная повседневная жизнь может быть отложена. Но как только пройдет пара дней, полезно как можно быстрее вернуться к привычному образу жизни.

Обычный распорядок дня поддерживает детей в преодолении ими травматических ситуаций и помогает понять, что обычная, нормальная жизнь еще существует.

Если родители слишком подавлены какими-то травматическими событиями, то в установлении для детей обычного режима существования могут помочь учителя и социальные работники.

3. Создание «островков стабильности»

Детям может помочь (особенно на пике критической ситуации), если вы создадите для них островки безопасности – ситуации, когда, несмотря на общую нестабильность, окружающую их, они смогут почувствовать себя в безопасности хотя бы на один день. Приведем примеры таких ситуаций.

Игры

Играйте с детьми. Игры в такие тяжелые времена должны вовлекать всех детей, не создавая между ними соперничества. (Там, где есть победитель, всегда есть побежденный – а этим детям и так приходится иметь дело с потерями, поэтому нет никакой необходимости для них сталкиваться с этим еще и в игре).

Вот некоторые примеры таких игр:

- Хлопание в ладоши. Все участники встают в круг и передают хлопок от одного к другому. Начинают медленно, затем – все быстрее. Дети должны успеть среагировать – после одного хлопка он передается в том же направлении, после двух – в противоположном.

- Движение, передающееся по кругу. Один ребенок начинает с какого–то движения по своему выбору. Каждый повторяет это движение, и оно идет по кругу, как волна. По завершении круга следующий ребенок предлагает другое движение и тоже «запускает» его по кругу. И так до тех пор, пока все дети не «запустят» свое движение.

- Один ребенок произносит слово, которое может быть началом предложения. Следующий ребенок повторяет это слово и добавляет к нему второе и т.д. Чтобы выстроилось предложение, слова должны соответствовать грамматическим правилам. Обратите внимание на то, какие предложения строит группа.

- Можно сделать похожее упражнение на доске: первый ребенок рисует одну линию, второй продолжает, добавляя следующую – каждый ребенок может нарисовать одну или две линии. В конце концов, мы получаем картинку, нарисованную всей группой. Затем можно попросить кого-нибудь стать «экспертом по искусству» и объяснить, что он видит на картине.

Вы можете придумывать игры сами.

Для подобных игр почти не нужны вспомогательные материалы, они могут продолжаться всего несколько минут или, если нужно, дольше.

Воодушевляйте детей на игру! Создайте им пространство для игр!

Рассказывание историй

Все дети любят слушать истории. В своем воображении они отправляются в те места, о которых идет речь. В моменты стресса истории работают почти так же, как «островки», потому что дети получают возможность ненадолго присесть и послушать историю, где в мире все хорошо и где все в конечном счете ведет к счастливому концу.

Полезно рассказывать детям позитивные истории перед сном, чтобы успокоить их и избавить от боли.

4. «Переходные объекты»

Детям могут понадобиться объекты, которые представляют их близких и которые могут помочь справиться со страхом и разлукой. Следовательно, детям необходимы, например, маленькая игрушка, подаренная отцом, или изображение матери и т.д. Нужно разрешить им держать эти вещи при себе всегда, куда бы они ни шли, даже в школу. Это особенно важно для детей помладше, которые порой чувствуют себя безопасно, только если игрушка, или мишка, или даже какой-нибудь лоскуток одежды – постоянно с ними. Разрешите им это! Детям же, у которых нет такого переходного объекта, сто́ит предложить выбрать его для себя.

5. Ритуалы

Ритуалы могут помочь контролировать страх через создание неких рутинных, нормальных шаблонов поведения. Ритуалы, которые проводят коллективно, создают также чувство принадлежности к группе, которое помогает уменьшить постоянно угрожающее чувство одиночества и беспомощности.

Семьи могут выполнять ритуалы регулярно, например, каждое утро и каждый вечер (для некоторых семей это может быть в религиозном контексте). Школьные классы или детские клубы также могут выполнять ритуалы – как существующие традиционные, так и специально созданные. Все они могут помочь восстановить ощущение безопасности, стабильности и обрести защиту под сенью группы.

6. Формы самовыражения

6.1. Возможность говорить и слушать

Рядом с детьми должен быть взрослый, к которому они могли бы обратиться и рассказать о своих страхах и проблемах. Посоветуйте родителям чаще спрашивать детей об их самочувствии. Посоветуйте учителям также предоставлять ученикам свои кабинеты для того, чтобы всем классом поговорить об их чувствах и переживаниях (это особенно важно сразу после катастрофы). Старшие члены сообщества или дальние родственники тоже могут взять на себя роль слушателя. Иногда ребенку легче поделиться с тем, кто не является его близким родственником.

Детям нужно место для того, чтобы они могли рассказать о пережитом ими ужасе. Предоставьте им такое пространство, но ни в коем случае не заставляйте их говорить, просто предложите.

Позвольте им задавать вопросы и отвечайте на них серьезно!

У детей должна быть возможность задавать вопросы. Важно выслушивать и воспринимать их серьезно и всегда отвечать правдиво! Мы не защищаем детей, скрывая от них неудобные ответы! Если умер член семьи, то ребенок должен знать правду. Допустите, что ребенок может заплакать.

Даже если может показаться, что в какую-то минуту солгать легче, это может привести к серьезному риску эмоционального отдаления ребенка от остальных членов семьи. Все остальные члены семьи в курсе дела, и только ребенок остается наедине со своими, часто ужасными, фантазиями о том, почему близкого человека нет больше рядом.

Даже если обстоятельства неясны, поделитесь той информацией, которой владеете и объясните ребенку, что больше вы не знаете ничего. Тогда у ребенка будет возможность горевать вместе с семьей, а общая правда сблизит членов семьи, они смогут поддерживать друг друга в ситуации смятения и кризиса (и даже маленький ребенок станет здесь значительным ресурсом).

Важно облекать ответы на вопросы детей в такие слова, чтобы они были им понятны. Поэтому честный ответ потребует времени, но дети часто, достигнув в разговоре определенной точки – когда им кажется, что они услышали достаточно, – прерывают объяснения взрослого. Уважайте их желания.

Дети вырабатывают свою собственную форму копинга. В школе особенно полезно делиться разными такими формами – тогда дети могут учиться друг у друга лучше справляться с ситуацией кризиса и страха. Эти формы могут включать церковные службы, игру на музыкальных инструментах, пение, общение с друзьями, посещение какого-либо интересного места и т.д.

Дети 4–6 лет могут иметь даже воображаемых друзей. В своих фантазиях они могут выбрать для себя сильную, могучую фигуру, которая защищает их и которая всегда занимает их сторону в опасных ситуациях. Позвольте детям иметь такие фантастические формы защиты. Как только в них отпадет необходимость, они исчезнут.

6.2. Ролевые игры

Некоторые дети не станут говорить о том, что с ними произошло. Но они могут воспроизвести самое важное из случившегося в ролевых играх – вместе с другими детьми, с помощью кукол, фигурок или мягких игрушек.

Эти ролевые игры могут помочь интегрировать как ситуацию, так и чувства, связанные с ней. Иногда в таких играх дети даже находят весьма полезные пути предоления страхов и скорби.

6.3. Рисование красками и карандашами

Многие дети – независимо от того, способны они говорить о том, что произошло или нет – смогут выразить свой тяжелый опыт, как только вы дадите им листок бумаги и карандаши. Позвольте детям создать свое маленькое произведение искусства. Вы может попробовать поговорить с некоторыми детьми об их рисунках – но не заставляйте их делать это через силу. Иногда рисование – единственная возможность самовыражения для ребенка. В случае, если ребенок рисует одну и ту же сцену снова и снова, может быть важно и полезно обратить особое внимание на сюжет его картины.

6.4. Дневник.

Детям постарше часто удобнее выражать себя через записи. Таких детей надо поощрять к ведению дневника – своего рода друга, которому они могут рассказать все и всегда. Может быть, некоторые из них даже напишут серьезные отчеты о происходящем.

7. Дети и скорбь

Если член семьи убит, серьезно ранен или пропал без вести, его родители могут быть слишком потрясены, чтобы дать выжившим детям необходимую им заботу. В таких случаях, в этот момент скорби, менее пострадавшие члены семьи (тетя, кузина и т.д.) должны особо позаботиться о детях и их потребностях.

И опять – жизненно важно отвечать на вопросы детей серьезно и честно. Никогда не отрицайте, если кто-то умер. Священники, монахи и монахини могут также помочь в подобных ситуациях – религия, как правило, имеет свое представление о жизни после смерти и дает свои надежды.

В особо тяжелых ситуациях, когда потерян ребенок, помогите родителям оставаться заботливыми по отношению к их выжившим детям (часто случается, что на первоначальной стадии скорби родители чувствуют такую тесную связь с покойным ребенком, что для того, чтобы заботиться о выживших детях, нуждаются в помощи извне, – до тех пор, пока сами не станут вновь о них заботиться).

8. Забота о себе

Последнее, но не менее важное.

То, что вы поддерживаете детей и взрослых в таких тяжелых ситуациях значит для них и для всего сообщества очень много. Но, пожалуйста, не забывайте о себе. У вас должно быть достаточно времени для отдыха, для того, чтобы вы могли произнести ваши собственные молитвы и восстановить силы. Найдите кого-либо, кому вы могли бы рассказать о нагрузке, которую несете, о тяжелой ситуации, которую вы прорабатываете.

Для кризисных ситуаций существуют зарекомендовавшие себя международные стандарты, определяющие, как именно местные, национальные и международные организации по оказанию психосоциальной помощи должны это делать непосредственно после катастроф. Для оптимизации совместных действий ООН и международных организаций по оказанию помощи был основан Межучрежденческий постоянный комитет (IASC). Совместными усилиями многих организаций в рамках данного комитета в качестве важного стандарта успешной работы в кризисных обстоятельствах в 2007 было разработано «Руководство по охране психического здоровья и психосоциальной поддержке в условиях чрезвычайных ситуаций гуманитарного характера» (см. Приложение). Группой риска, которой организациями по оказанию помощи следует уделять особое внимание, в нем названы дети, оторванные от своих семей.

Долгосрочные программы для целых сообществ

Существуют психосоциальные программы, разработанные с целью оказания помощи после больших катастроф целым группам населения. В качестве примера представим три из них:

- Психологическое обучение после геноцида а Руанде;

- Групповая психотерапия в одной из деревень в Чили;

- Консультации по психотравме на востоке Шри-Ланки.

2.1. Психологическое обучение после геноцида в Руанде

Эрвин Штауб и Лори Энн Перлман (Staub, Pearlman, 2006) работали с выжившими после геноцида в Руанде, который летом 1994 г. стоил жизни почти миллиону человек. Программы обучения для общин были разработаны совместно с местными неправительственными организациями и основаны на пяти тематических разделах:

1. Воздействие психологических травм и пути их лечения.

Как нечто полезное во всех кризисных ситуациях и в горячих точках зарекомендовало себя то, когда люди осведомлены о воздействии и последствиях психических травм, потому что так они могут лучше разобраться в своих собственных страданиях и освобождаются от чувства беспомощности. Такого рода общая информация может распространяться в рамках образовательных программ для целых групп или сельских общин.

«Несмотря на некоторые разногласия по поводу необходимости для выживших говорить об их травматическом опыте..., большинство клинических и эмпирических данных свидетельствует о том, что для многих это полезно. Пережившие внезапную, травматическую утрату нуждаются в некоторой базе для осознания травматического горя и необходимости скорби» (Staub, Pearlman, 2006, с. 219).

Это совпадает с моим собственным опытом работы в Южной Азии и работы с беженцами с различных континентов. Часто люди воспринимают собственную симптоматику как дополнительную проблему и более всего они испытывают страх «сойти с ума». Обладая информацией о психических реакциях на тяжелую травматизацию, они могут лучше понять самих себя и членов семьи. Благодаря этому ситуация приобретает более четкие очертания и можно держать ее под контролем.

2. Психологическое воздействие геноцида.

«Люди часто считают свои страдания уникальными. Знание того, что другие также прошли через подобные муки, а также изучение психологических и социальных корней насилия может помочь людям увидеть их общность с другими» (Staub, Pearlman, 2006, с. 219).

Тяжело травматизированные часто чувствуют себя отрезанными от мира. Они не могут ни с кем поделиться пережитым ужасом. Благодаря совместным просветительским программам, в ходе которых могут высказываться и их участники, становится возможным поделиться опытом с другими, сравнить и понять относительный характер этого опыта и, главное, признать его.

3. Психические потребности после травмирующих событий.

Наряду с информацией о последствиях тяжелых психических травм и о понятии скорби, необходима также информация о том, как облегчить страдания: что можно сделать для собственного психического здоровья и как можно помочь остальным членам семьи и общины. Всегда очень полезно узнать об уже проявивших себя стратегиях. Здесь можно задействовать большой, целебный для всех, потенциал.

4. Письмо, рисование, обсуждение в небольших группах.

Создаются возможности выразить пережитую несправедливость, печаль по убитым и тревогу за пропавших без вести. Есть место, где можно порисовать красками или карандашами, можно сочинять и читать вслух тексты или обсуждать происходящее в маленьких группах.

Так же как и описанные выше формы совладания непосредственно во время и между травматическими событиями, невербальные художественные формы являются для многих людей возможностью выразить то, что нельзя выразить словами. Языковые возможности, такие как написание стихов, сказок, текстов и т.п. могут помочь человеку создать свой нарратив, свою историю того, что трудно поддается пониманию.

Таким образом, может быть также создано место памяти об убитых или пропавших без вести.

5. Вторичная травматизация.

Штауб и Перлман (Staub, Pearlman, 2006) указывают на один важный аспект: посттравматическое стрессовое расстройство может затронуть не только непосредственно пострадавших, но и очевидцев, и тех, кто оказывает помощь. В своей программе в Руанде последние работали прежде всего с журналистами и главами общин. Было важно поразмышлять не только о тех, для кого программа была предназначена, но и о собственных чувствах, возникающих от выслушанных историй и касающихся отношений с пострадавшими. Необходимо было разработать формы личной психогигиены (см. также гл. IX).

2.2. Групповая терапия в одной из деревень в Чили

Если остальные представленные здесь модели созданы для всех кризисных ситуаций в общем, среди которых встречаются также и ситуации, когда люди пропадают без вести и поэтому близкие нуждаются в специальном сопровождении, то следующая программа направлена конкретно на членов семей пропавших без вести.

Карлос Мадарияга (Madariaga, 1992) описал работу организации CINTRAS в чилийской коммуне Парраль. 29 жителей, прежде всего фермеры, исчезли там во времена режима Пиночета. Через 17 лет после насильственного исчезновения мужчин коммуна попросила о психосоциальной помощи. Каждую неделю в Парраль ездили психиатр и социальный работник. Три часа отводилось на индивидуальную психотерапию, два часа – на работу с группой и два часа – на социальную поддержку семей.

Так же как и в других странах, нашими клиентами в первую очередь были матери, которые больше остальных занимались поиском пропавших близких и которые сильнее других страдали от неизвестности. И, как и в других случаях, отдельные женщины находили опору прежде всего в солидарности матерей друг с другом.

Мадарияга и его команда наблюдали, что члены семьи, относившиеся к одному поколению с пропавшими без вести, почти не занимались поиском и не предъявляли требований ясности и справедливости. Они демонстрировали отрицание или попытки разумного объяснения травматического события.

Часто дело доходило до их отдаления от членов семьи, продолжавших поиск, в некоторых случаях – даже до приравнивания последних к преступникам. Основную причину такого поведения Мадарияга видит в страхе быть обвиненными в политическом сотрудничестве с жертвами, ведь тех часто подозревали в преступных действиях. Несколько таких «преступников» во время проведения программы продолжали жить в деревне как уважаемые граждане.

В такой обстановке был запущен проект Cintras. В групповой психотерапии участвовало в среднем по 18 человек. Групповой процесс Мадарияга описывает как состоящий из четырех фаз:

В первой фазе речь шла об установлении атмосферы доверия и надежности, на основе которой можно было бы высказывать все имеющиеся сомнения и страхи. Для этого применялись вербальные и невербальные методы.

Когда был достигнут достаточный уровень надежности, группа решилась поехать в соседний город, чтобы обратиться в комиссию по установлению истины и подать заявление о насильственных исчезновениях родственников.

Во второй фазе команде консультантов требуется более точная информация о психологических страданиях, отягощенных позже приватизацией травматического опыта. Людей побуждали к рассказам как свидетелей. Членами группы это было принято положительно.

«В том объеме, в котором каждый отдельно взятый узнавал в рассказах других свою собственную историю, первоначальные намерения… рассказать о личном опыте сменились на чувство солидарности и принятие чужой боли. Интеграция когнитивного уровня в этой фазе процесса позволила обмен мнениями и коллективную рефлексию» (Madariaga, 1992, с. 15).

Как главный конфликт обозначилось отрицание смерти.

«Всех близких связывал „общий знаменатель“: индивидуальный психологический защитный вал, спрятавшись за которым они боролись за жизнь своих пропавших близких, будь то через фантазию, надежду или предчувствие (…я знаю, что он жив; возможно, конечно, что его, как и многих, тоже убили, но что-то подсказывает моему сердцу, что он жив, – в конце концов, я его мать…)» (там же).

Это отрицание поддерживалось и 17 лет спустя после исчезновения, и после того, как уже были найдены останки, однозначно идентифицировать которые было, однако, невозможно.

Группа достигла третьей фазы в совместном процессе. Желание преодолеть личную боль и вновь обрести эмоциональную стабильность было очень велико. Официальное расследование и нахождение останков в данном регионе позволили еще раз оживить прошлое и в свете новой информации переоценить и принять потери. В этой фазе родственникам необходимо прийти к:

«…четкому и ясному пониманию реальности, которая оставила им одну, единственно возможную судьбу для пропавших близких – смерть» (там же).

Четвертая и, пожалуй, самая длительная фаза – это скорбь и поддержка скорбящих. К сожалению, мне не известны никакие сообщения Мадарияги о сопровождении в этой четвертой фазе в Паррале, хотя десять лет спустя он размышлял о работе в своей организации CINTRAS:

«Опыт безнаказанности на юге Южной Америки сталкивает нас с отсутствием правды и ответственности за преступления, совершенные диктатурой, с постоянным бременем стресса для жертв и их семей. Это новый вид постоянной травмы, которая проецирует себя как бесконечная во времени и усугубляет психическое истощение людей» (Madariaga, 2002, с. 9).

Несмотря на пессимизм, сквозящий в последней цитате, который можно объяснить тяжелой политической ситуацией и бесконечностью группового процесса, я нахожу данный проект для общин очень перспективным для близких пропавших без вести. Они больше не одни в поиске своих близких и в скорби. Благодаря сторонней помощи они развивают собственную инициативу и перестают быть беспомощными и бессловесными.

2.3. Краткосрочные и долгосрочные интервенции – консультирование по психотравме на Шри-Ланке после цунами

После того как 26 декабря 2004 г. цунами опустошило обширные пространства побережья Южной Азии, и при этом погибло или исчезло бесчисленное множество людей, в феврале и летом 2005 г. я работала в различных регионах этого островного государства – прежде всего в области обучения и повышения квалификации так называемых «босоногих консультантов».

Речь идет о молодежи, оказывающей психосоциальную помощь, не обладая при этом достаточным психологическим образованием. Они работают под руководством опытного психолога или психологического консультанта. На тот момент психосоциальная помощь в Шри-Ланке была очень ограниченна, и эти непрофессионалы, немного обученные для этой работы, представляли собой единственный ресурс для психологического консультирования.

В сотрудничестве с местными и международными НПО, университетом Клагенфурта (Австрия) и Центром психологической помощи Шри-Ланки мы разработали трехлетнюю программу по обучению психологических консультантов. Это обучение проходило «без отрыва от производства», поскольку из-за тяжелой природной катастрофы и предшествовавшей ей войны главной была практическая деятельность. Поначалу семинары концентрировались прежде всего на конкретной повседневной работе и только впоследствии перешли к теоретическим основам. Нашу программу нужно было адаптировать к местным условиям:

Сразу после крупной природной катастрофы и на фоне растущего политического напряжения мы касались теоретических концепций лишь настолько, насколько это было необходимо для непосредственной работы команд. Теория иллюстрировалась примерами из жизненной практики.

Конечно, это шло вразрез со всеми обычными учебными планами, но в той ситуации было неизбежно. Уже до начала обучения консультанты работали с тяжелейшими случаями травматизации. Как тренеры мы видели свою задачу в том, чтобы максимально поддержать их в тяжелой работе, снабжая их точной практической информацией, анализируя случаи и планируя следующие шаги на супервизии, а также предлагая теорию – но лишь в объеме, необходимом в данном контексте. Только на втором году обучения стало возможно подробно изучать теоретические основы, на которых базировались интервенции.

2.3.1. Рекомендации для психологических консультантов, работающих с близкими пропавших без вести

В семинарах отразилось наше главное желание – как можно быстрее вновь обеспечить «нормальное» существование выжившим жертвам цунами. Для молодых консультантов, которые и сами потеряли родственников и друзей и постоянно сталкивались с этой проблемой, было большим испытанием понять и принять, что исцеления в смысле полного возврата на исходные позиции быть не может. В групповой работе и дискуссиях ярко проявилось, насколько важна поддержка близким пропавших без вести – в связи с пребыванием их в полной неизвестности.

Что может предложить психологическая консультация?

1. Постоянное сопровождение родственников пропавших без вести.

На случай «обычной» смерти в разных социальных слоях и религиях Южной Азии известно множество полезных ритуалов: после того как кто-то умирает, родные, соседи и друзья собираются вместе, и существуют четкие правила, кто и в какой форме помогает скорбящим родственникам. Даже по прошествии первичного траура есть формы поддержки, которые должны облегчить переход к жизни без любимого человека. Если же человек пропал без вести, ни одно из этих правил неприменимо. Поэтому поддержка, поступающая извне социального окружения, как, например, психологическая консультация, – зачастую единственная помощь, которую могут получить близкие пропавших без вести.

Своим профессиональным сопровождением консультанты могут дополнить поддержку семьи и друзей или даже заменить ее там, где в силу тяжелых обстоятельств ее нет совсем. Отчаяние из-за того, что близкого человека нет рядом, чрезвычайно сильно, а социальное окружение поддержки родственникам пропавших без вести зачастую не оказывает. Поэтому психологический консультант становится тем, кто, благодаря регулярным сеансам, дает хоть какое-то ощущение стабильности и защищенности, потерянное из-за исчезновения любимого человека.

2. Активное слушание, поощрение положительных воспоминаний.

Многим родственникам хочется говорить о своих близких, хотя, чтобы прийти к этому порой требуется много времени. Чутко и внимательно заданные вопросы могут вызвать положительные воспоминания о человеке, о времени, предшествующем катастрофе. Воспоминания о травматических последних минутах (например, перед тем как близкого человека смыло волной) должны быть уравновешены хорошими воспоминаниями, что позволит сохранить в памяти все связи с родственником, а не только последние моменты его исчезновения.

Помочь при этом может фотография, на который изображен пропавший без вести и, глядя на которую, можно задать вопросы о том, что с ней связано, о возрасте человека и его жизни на тот момент, когда она была сделана, о других людях, которые на ней изображены и пр. В большинстве случаев, фотографии на память делаются по радостным поводам, и в идеальном случае, задавая вопросы, можно оживить позитивные воспоминания.

3. Выявление представлений родственников о судьбе пропавшего без вести.

Отвечая на осторожные вопросы консультанта, родственники постепенно осознают, что они сами думают о судьбе пропавших без вести. Эти представления могут со временем меняться, поэтому повторение время от времени этих вопросов может принести пользу. Иногда таким образом для близких становится возможным понимание своего собственного процесса принятия потери. Со стороны консультанта здесь не требуется никаких комментариев, не говоря уже об оценке.

Задача консультанта скорее в том, чтобы повторить и резюмировать услышанное, воспроизводя таким образом полученную информацию, и, благодаря этому, дать пострадавшему шанс разобраться со своими внутренними процессами и конфликтами, возникшими вследствие исчезновения.

4. Принятие представлений и убеждений родственников.

Месяцы спустя после цунами шансы, что пропавшие люди живы, близки к нулю. Если же близкие по-прежнему держатся за свое убеждение, что их родные живы, то необходимо это принять. Для многих жертв катастрофы эта надежда – единственное, что позволяет им идти дальше и справляться с повседневной жизнью.

А те выжившие, которые потеряли многих близких или даже всю семью, видят в вере в то, что хотя бы кто-то остался жив, весь смысл своей жизни.

5. Сетевая помощь.

Поиск близких может быть поддержан различными сетевыми методами. Такие организации, как служба поиска Красного Креста и Красного Полумесяца разработали инструменты помощи родным в их поисках пропавших без вести родственников. В случаях, когда вероятность смерти пропавших родственников велика, особенно необходимо время, чтобы предпринять этот шаг. Активный поиск возможен, только когда родственники почувствуют себя способными cправиться с вероятным известием о гибели дорогого человека.

6. Ритуалы.

Консультация может помочь найти правильные ритуалы для случаев особых потерь, подготовить и провести их. Это касается индивидуального, семейного или общинного уровня.

В учебной программе на Шри-Ланке мы представили ряд основных западных концепций процесса и форм осложненной скорби.

«Сначала студенты были заинтересованы в изучении и использовании только этих западных концепций. Но как только концепции начали приобретать для участников реальный смысл, они обнаружили, что предпочитают другие пути. Постепенно студенты глубоко проникли в свою историю, культуру и пришли к идее изучения и интеграции основных смыслов тех процессов, которые были им известны всегда. Консультирование по психотравме открыло путь к более сложным, содержательным и интегративным процессам.

Всех члены нашей группы сами претерпели многочисленные потери при ужасных обстоятельствах, когда молодые люди погибали неожиданно и насильственно. Некоторые видели тела погибших, другие же должны были справляться с потерями без подобных «доказательств». Часто все связи были прерваны, и потеря происходила без возможности попрощаться. Клиенты всех членов группы тоже пострадали от многочисленных потерь – иногда даже потеряв всю свою большую семью, а не только самых близких» (Preitler, 2012, с. 239).

Из такого процесса обучения и самопознания команда разработала ритуал скорби для общины одной деревни, на которую семь лет назад во время войны было совершено нападение. Тогда погибли 44 жителя этой деревни, но провести должный ритуал поминовения погибших было невозможно. Поэтому теперь в течение полугода готовилась церемония для седьмой годовщины:

«Жители деревни вместе с монахами и командой Центра психосоциальной помощи на Шри-Ланке (CPC) решили провести в главном буддийском храме обряд, который должен был продолжаться два дня и одну ночь. Обряд начался с приготовления трапезы. Члены общины вместе с нашими учащимися пришли к стенам храма и стали готовить специальные блюда для всех участников ритуала. Пока они чистили овощи и рыбу, у них была возможность пообщаться друг с другом.

На рассвете все пошли переодеваться. Белый цвет символизирует горе. Соответственно, все мы были одеты в белый и другие светлые цвета. В знак уважения женщины из нашей команды были в традиционных сари. После захода солнца начался обряд Бодхи Пуджа, который затем продолжился проповедью. Ночная служба завершилась трапезой для всех участников. Некоторые из них всю ночь молились и медитировали в храме. Следующее утро началось с короткой церемонии и продолжилось еще более интенсивным приготовлением специальных блюд. В полдень приступили к молитвам и раздаче милостыни. Это была самая существенная часть двухдневной программы. Подаяния была розданы нуждающимся детям; во имя 44 жертв в местную аптеку были переданы медикаменты. Совместная трапеза ознаменовала конец ритуала. Церемония прошла в печальной, мирной атмосфере. Община тепло приняло команду CPC как помощников и организаторов.

Через несколько месяцев наши студенты сообщили о положительном эффекте проведенного обряда. Люди в общине стали более свободно говорить о погибших и о своих мыслях и чувствах, касающихся произошедшего. В сентябре 2007 года община уже самостоятельно организовала ритуал в честь восьмой годовщины трагедии» (Preitler, 2012, с. 244–245).

Psychosocial work with Сommunities Affected by the Enforced Disappearance

Annotation

The article presents recommendations on psychosocial work with communities affected by enforced disappearance, given the crisis interventions based on psychological and psychotherapeutic approaches.

Keywords: psycho-social work, crisis intervention, enforced disappearance, community.