Безотцовщина - это чаще ярлык для мальчиков, чем для девочек. Хотя нетрудно догадаться, что девочек рождается в неполных семьях столько же, сколько и мальчиков. А какими вырастают девочки без отца, - вопрос очень интересный, и ответ на него совсем не очевиден.

Как правило, дети знают, что у них должны быть мама и папа. В неполной семье ребенок создает себе фантомныйобраз отца, идеализированный, лишенный человеческих слабостей и каких-либо конкретных черт, и поэтому безжизненный. Если рассматривать только социальную сторону проблемы, все равно возникает вопрос, почему в каждом конкретном случае конфликт принимает именно такую формулу, и тогда мы сразу попадаем в область индивидуальной психологии. Статистика в психологии часто оказывается бессмысленна, а для конкретной личности и вообще бесполезна. Если человек чувствует себя одиноким, его страдания не облегчает знание о том, что одиноких людей очень много.

В неполной семье девочка много фантазирует о том, какой бывает отцовская любовь, но, конечно не получает ее. Дефицит безоценочной любви, сопровождающий процесс ее взросление, порождает искаженное восприятие чувств окружающих ее людей. Этот факт препятствует формированию целостного представления о самой себе, и порождает драму всей ее жизни. Девочку мучает мысль о том, что она ущербна, так как ей не досталось в жизни, чего-то очень важного. Такая установка становится привычной и даже как будто неосознаваемой, но ежеминутно готовой мелькнуть в ее сознании и вызвать негативные переживания.

К.Хорни вводит понятие невротической потребности в любви - преувеличенной потребности в эмоциональной привязанности, позитивной оценке окружающих людей, их советах, поддержке^[3]. Почему женщина изо всех сил стремится к таким отношениям, а ей так трудно добиться всего этого? У этой проблемы множество причин. По мнению Хорни, невротик вообще не способен любить, но сознательно не дает себе в этом отчета.

Р.Лэнг объясняет такое состояние недостатком онтологической автономии. Если такой человек не находится в присутствии других людей, которые им интересуются, то он теряет ощущение собственной индивидуальности. Лэнг описывает случай, когда женщина начинала испытывать тревогу, оказываясь среди множества людей, которые не проявляли к ней внимания: "Она не могла быть собой, самой по себе, и поэтому вообще не могла быть по-настоящему собой"^[1].

Проблемы взаимопонимания, чувства одиночества - одинаково типичны для мужчин и для женщин, но женщины легче вербализуют эту проблему, и чаще обращаются за советом к психологу. В отсутствии же профессиональной помощи человек может начать двигаться в сторону, прямо противоположную обозначенной цели.

Любопытным представляется следующий случай такой подмены жизненных целей. На первой встрече девушка 22-х лет, назовем ее Светлана, подавленным голосом сообщает, что, кажется, муж уходит от нее. Клиентка заявляет, что она не хочет повторить судьбу своей матери: "Вокруг меня моя бабушка и ее сестра, моя мать - все это женщины, которые не смогли удержать своих мужей, мне так страшно. Позднее у них были любовники, но свою настоящую вторую половину они так и не нашли. Я не хочу повторить путь, пройденный моей матерью!"

Все те сведения, которые мы получили от данной клиентки, склоняют нас к признанию доминирования отчуждающей идентичности на все ее дальнейшее развитие. Распад родительской семьи привел к тому, что уже в раннем детстве она создала внутри себя образ такого социального пространства, в котором она не сможет реализоваться. Эта жесткая структура предопределит ее будущую жизнь

На второй встрече Светлана подтверждает, что муж переехал к своей маме и не собирается возвращаться. Спустя несколько недель по инициативе мужа брак был расторгнут официально. Причина этого поступка для клиентки осталась непонятна. А еще через несколько месяцев Светлана узнает, что ее бывший муж женился. Она совершенно уверена, что прежде у мужа не было любовницы, которая и могла бы разрушить их семью. Тогда почему же ее семья распалась, как и семья ее родителей? Найти ответ на этот вопрос трудно, так как мы вынуждены смотреть на эту ситуацию глазами Светланы, и воссоздавать картину, складывая различные высказывания клиентки: Терапевтический процесс выглядит как путешествие во времени и в пространстве. "Когда мама с папой развелись, я сказала себе, я буду хорошей женой, муж от меня никогда не уйдет". "Поскорее хотелось выйти замуж, чтобы не быть одной!"

Это ее видение проблемы на сознательном уровне, а в реальном поведении, она оказывается неспособна вести себя по-другому, и, похоже, она совершает точно те же ошибки, что и ее мать. Но обнаруживает этот подлог лишь тогда, когда цепочка жизненных событий уже выстроена и завершилась крахом.

В психотерапевтической практике нередко приходится сталкиваться с тезисом "не хочу быть как моя мать", иногда по причине плохих отношений, возникающих вследствие собственного негативизма, а иногда из-за осознания деструктивности материнских поступков. Но обобщенность такого тезиса не позволяет клиентке осознать, что конкретно ей не нравится в поведении матери, и какие конкретные шаги необходимо предпринять для достижения заявленной цели.

Невозможно целостно воспринимать самою себя, опираясь при этом на тотальное отрицание образа матери. Природная реальность не может быть расчленена. И как следствие она проявится в ощущение злого рока, судьбы, предначертанности, которым невозможно противостоять. В начале одного сеанса Светлана так и произносит: "Кто-то не хочет, чтобы у меня все было хорошо!" Всегда легче снять с себя ответственность за происходящее, так обычно поступают дети и слабовольные политики.

Но вернемся к описанию нашей клиентки. Природа наградила Светлану пышными светлыми волосами, правильными чертами лица и гармоничной фигурой. Она вполне могла бы прослыть красавицей, но у нее полностью отсутствует женское кокетство. Она запрещает себе такой стиль поведения, и осуждает его у других: "Не хочу быть куколкой. Меня это просто бесит!"

Мать. Неприязнь к матери, желание как можно дальше от нее отделиться, не быть ни в чем на нее похожей, все это вместе не облегчает, а лишь усложняет проблему клиентки.

Обычно, она рассказывает о матери лишь в связи с конфликтными ситуациями, Попытаемся дать читателю некоторое описание ее матери, признавая его фрагментарность о односторонность. Трудно сохранить объективность, так как рассказывая о матери, Светлана рисует обычно образ этакой "бабы-Яги". Специфика нашей работы требует принятия чувств клиента, на наш взгляд, терапевтический негативизм в отношении переживаний клиента абсолютно недопустим. В то же время, если терапевт будет негативно относиться к образу матери, он рискует утратить видение реальной картины. И в результате мы рискуем оказаться в ситуации что специалист помогает повторению клиенткой пути, пройденного ее матерью.

Мать говорит про собственный развод: "Я плохо держала мужа". В этой реплике значение глагола "держать" не поддается конкретизации, хотя в дальнейшем наша клиентка неоднократно будет жаловаться, что ей не удается удержать мужчину. Какой это загадочный феномен "удержание мужчины", означает скорее неделаньечего-то (например, ошибок), чем деланье. Таким образом мать принимает вину за распад семьи на себя, но вероятно и не прощает измены мужа, до сих пор относится к нему с обидой, при каждом случае негативно отзывается о нем. Ругая дочь, часто произносит: "Ты такая же как твой отец."

Но о судьбе мамы и бабушки мы можем говорить только задним числом, поэтому любые психологические интерпретации прошедших событий лишь затемняют суть дела. Наблюдая и классифицируя факты в поисках логической истины, психолог обязан иметь в виду, что он рассуждает лишь о возможности причин и событий, но не о конечной истине.

Сообщаемые клиенткой сведения противоречивы, так же как и ее собственное отношение к матери. Дочь считает, что у матери было много поклонников, но выходить замуж второй раз она не захотела. В глазах нашей клиентки это выглядит так, что мать сама виновата, что она не замужем. А то, что от Светланы ушел муж - это злой рок, заставляющий ее помимо собственной воли повторять судьбу матери.

Ее мать - своеобразная женщина настолько, что приближается к патологии. Этот факт необходимо учитывать при анализе данной ситуации. Мать вспыльчива, неорганизованна, неряшлива, впадает иногда в депрессию. Это неуравновешенный тип с истероидными чертами. Но надо признать, что она честно заботилась о своем ребенке, покупала по возможности игрушки, необходимые вещи. Но при этом она выстроила весьма специфичные отношения с собственной дочерью. Из-за отсутствия отца на дочь была возложена обязанность восхищаться матерью, а также выполнять функции эмоционального стабилизатора в семье, в тяжелые моменты поддерживать и успокаивать собственную мать. Эта женщина требовала полной принадлежности себе, и психологически буквально поглощала собственного ребенка.

Клиентка рассказала, что однажды случайно закрыла мать на балконе, а потом некоторое время делала вид, что не слышит ее стук и крики, испытывая одновременно легкость и злорадство, а когда открыла балконную дверь, то сразу же бросилась униженно просить у матери прощенья. Мать собственноручно купала дочь до 15 лет, заставляла ее спать с собой. Эта черта характеризует желание матери сохранить как можно дольше с дочерью симбиотическую связь. Зато, когда у матери появлялся претендент в мужья, дочь протестовала и, наоборот, не хотела уходить из ее постели. Так мать, которая самоотверженно растила дочь, возилась с ее болезнями, оплачивала занятия дорогим видом спорта, все равно выглядит в глазах дочери эдакой бабой -Ягой.

По каждому поводу мать вынуждала ее испытывать чувство вины, будь то невымытая тарелка или школьная двойка, и заставляла каждый раз униженно просить прощения. Также униженно Светлана в последствии просила прощения у мужа, и думала при этом, что не простит ему собственного унижения.

Будучи еще маленькой девочкой, она придумала то ли ритуал, то ли игру-фантазирование. Когда она заходила в туалет, она начинала мысленно закрывать воображаемые запоры: "закрываю задвижку, поворачиваю ключ, запираю цепочку на кнопочку и опускаю складную стенку" - ей хотелось хотя бы таким, пусть только воображаемым способом отгородиться от проникающего поля матери.

Скандальная натура и несдержанность матери подтверждается тем, что она часто ссорится с бабушкой, - собственной матерью - и потом месяцами не разговаривает с ней. В подобных ситуациях тогда наша клиентка начинает укорять свою мать и читать ей нравоучения. Любопытно, что если кто-то посторонний начинает критиковать ее мать, Светлана может самоотверженно кинуться на ее защиту. Когда свекровь назвала ее мать лентяйкой, Светлана вспылила в ответ: "Да вы не стоите ее мизинца. Моя мама настоящий художник, у нее персональная выставка!"

Сейчас, проживая в одной квартире, обе женщины ведут себя взаимно несдержанно. Повзрослевшая и осмелевшая Светлана может признаться, что во время очередной ссоры обозвала мать всеми плохими словами, которые знала. Их квартира превращается в поле сражения. Анализируя механизм защиты, реализуемый и в ментальном плане, мы усматриваем, что в данном случае освобождение от психологического давления матери достигается через проявление агрессии.

Отец. Наша клиентка была очень маленькой девочкой, когда отец оставил семью. Светлана тяжело переживала развод родителей. Стыдилась этого и иногда врала подружкам или посторонним людям, что у нее есть отец. И в эти моменты опять в ее представлении возникал идеализированный образ отца, как неопределенного мужчины. Но при этом внутри нее возникало ощущение покинутости и чувство собственной ненужности. Многие дети после развода родителей ощущают себя неполноценными. Эти два состояния: брошенности и ненужности - возникают у нее непроизвольно, при малейшей неудаче.

После развода отец очень редко навещал свою дочь. Их отношения поддерживались кое-как через бабушку, алименты он не платил из-за своей бедности. Светлана считает его слабым человеком, но несмотря на все это наша клиентка сохраняет к отцу позитивные чувства, хотя мать не упускала случая лишний раз подчеркнуть: "Ты ему не нужна!" Несмотря на это созданный ею образ отца не только лишен недостатков, он вообще расплывчат и лишен конкретных человеческих черт, это фантоммужчины. В процессе терапии Светлана выходит на ранние сексуальные воспоминания. Она любила в детской постели скинуть свою пижаму, и ждать, когда отец придет и воскликнет: "Опять она разделась!" - и начнет одевать ее.

Психоанализ указывает, что развитие девочки движется от привязанности к матери в направлении идеализации отца. В отсутствии отца такого движения не происходит, так как ориентиры движения утрачены. И оказывается, что ребенок не в состоянии преодолеть влияние психологического поля матери. Даже когда отец ругает свою жену, он тем самым способствует сепарации детей от психологического поля матери, так как позволяет взглянуть на происходящее с другой точки зрения, заставляет задуматься, а действительно ли дело обстоит так, как говорит мать. Но есть еще одна важная отцовская функция: отец не обязательно должен быть идеальным, достаточно, чтоб хотя бы иногда он смотрел на дочь любящими глазами, тогда она научается не только вызывать этот взгляд, но и удерживать его.

Лишь, когда она стала взрослой, то услышала от отца важную фразу: "Я не от тебя ушел, а так складывались обстоятельства." Но под обстоятельствами клиентка подразумевает собственную мать, - только она виновата во всех бедах, только она послужила причиной всех неприятностей. Во время курса психотерапии клиентка навестила своего отца. Неожиданно, на очень короткое время она оказалась в центре внимания, почувствовала себя маленькой девочкой, которую тискали и ласкали, появилась уверенность в себе, но не надолго. Она не смогла использовать это ощущение как ресурсное, потому что на нее сразу же накатила боль, при мысли, что она не может остаться в этой атмосфере.

Чувство неполноценности из-за отсутствия отца сохранилось до сих пор, и, к сожалению, она сопротивляется психотерапевтическим попыткам изменить эту установку. Здесь процесс идентификации заходит в тупик, и никакие ее собственные достижения не в состоянии ослабить тяжесть этого переживания.

Муж.. Чтобы представить картину отношений с собственным мужем, мне приходится как мозаику собирать многочисленные и очень противоречивые высказывания клиентки на протяжении всей терапии. Даже про их сексуальные отношения она сообщает противоположные вещи. В начале, словно стесняясь говорить интимные подробности, она уклончиво отвечает, что с сексом у них все было нормально. Гораздо позднее она признается, что ее ужасно раздражала неуместная пунктуальность полового акта: в одно и тоже время и регулярно через день. Ей казалось что главным должен быть не календарь, а чувства, настроение. Очень вероятно, что она позволяла себе критиковать мужа в постели, но это не факт, а лишь наша экстраполяция ее типичного поведения.

Мне никак не удается выявить ее поведенческие ошибки с бывшим мужем. Вероятно, она сама о некоторых догадывается, и старается их скрыть. Ее отзывы о нем окрашены абсолютно отрицательно: не хотел чинить водопроводный кран, не ходил за картошкой, в воскресенье предпочитал лежать на диване. Она его вроде стыдилась постоянно. Постепенно становится ясно, что когда Светлана сердится, то ее гнев не знает границ, и она абсолютно не следит за используемой лексикой, лишь оправдывается словами: "Я вспыльчева, но отходчева." Но вот вопрос, а как "отходят" от ее поступка другие?

Но когда муж ушел, чувствует себя абсолютно несчастной. Неоднократно повторяла, что если бы он вернулся она была бы рада. Но в последнюю встречу с ним, просит у него деньги, а получив отказ, злобно высказывает ему: "как я тебя ненавижу". По ее словам, она изо всех сил старалась быть хорошей женой, даже бросила работу. А вот вспомнить, когда и в чем она была не права, -неправа, - ей не удается.

Предательство мужчины всегда очень больно ударяет по самолюбию женщины. Поэтому легко объяснимо и простительно, что она выгораживает себя, а обвиняет в разрушении семьи лишь своего бывшего мужа. И поэтому в начале нашей работы абсолютно невозможно составить хоть сколько-нибудь правдивую картину случившегося.

Она обнаруживает, что после развода стала очень напряжена в отношениях с мужчинами, сама объясняет, что смотрит на них так словно должна сейчас решить, а вдруг он станет ею мужем. Вероятно, решив что мужчина выбрал ее, она резко меняет стратегию поведения В начале терапии она относится к себе как к злейшему врагу, открыто ругает себя в моменты неудачи: "Как я себя ненавижу!" Она нуждается в любви, чтобы ощутить себя в безопасности и поднять свою заниженную самооценку.

Эту потребность непременно сопровождает страх утраты любви. Как и всякий страх, он толкает женщину на импульсивные поступки, она утрачивает способность правильно оценивать реальную ситуацию ее поведение перестает быть адекватным. З.Фрейд несомненно счел бы это либидонозным феноменом. Однако более поздние психоаналитики стали разделять сексуальные феномены от стремления получать советы, защиту, признание. В нашем случае это разделение демонстрирует сама клиентка.

Партнеры. Спустя несколько недель после ее развода у нее появляется на короткое время сексуальный партнер. Светлана объясняет поспешность этого сближения тем, что она хочет убедиться в своей сексуальной привлекательности для мужчины. И хотя он был весьма искусным в сексе, но не стремился дать нашей клиентке ощущения защиты, заинтересованности и включенности в ее жизнь, и был ею за это вскоре безжалостно отвергнут.

Следующий молодой человек, который пытается ухаживать за ней, учится с ней в одной группе, но вызывает у нее одновременно противоположные чувства. Она признает, что он в любой момент готов избавить ее от чувства одиночества. Но этого ей не достаточно, и она не дорожит им. Во время учебных занятий она словно избегает его, демонстрируя чрезмерный интерес к другим молодым людям. В то же время обнаружив, что юноша не звонил ей неделю, она вроде скучает по нему. Светлана опасается, что он к ней привыкнет и привяжется, но и сама спрашивает, "а можно ли с ним поцеловаться?" - то есть демонстрирует готовность к более близким отношениям. Недоверие к собственному вкусу, приводит к амбивалентным высказываниям: "Мне стыдно за его поведение, за то как он разговаривает с матерью, как отзывается о других людях." Ему выставляется в вину даже то, что он в спортивном зале переодевался в присутствии посторонних людей.

Тот, кто проявляет к ней интерес, кажется ей недостаточно хорошим. И опять чужой жених ей кажется лучше. Она словно сравнивает его с каким-то внутренним эталоном, но что это за эталон? - Может быть это чужой муж или чужой отец. Фантомныепредставления о мужчине не позволяют ей просто полюбить конкретного человека, со всеми его особенностями. Ей не просто нравятся чужие поклонники. Ей с ними легче общаться. Вероятно причина такой постоянной дисгармонии: в отсутствии доверия к себе^[2].

Ее представления о мужчине поверхностны и схематичны. В общественном стереотипе считается, что мужчина должен быть смелым, сильным, целеустремленным, властным, логичным, неэмоциональным, умным, решительным. Наша клиентка скорее стремиться сама демонстрировать такое поведение, а от мужчины ждет нежности и заботы. Но в последствие не простит ему отступления от стереотипа. И здесь она достигает наивысшего уровня дезинтеграции. С пренебрежением рассказывает о ситуациях, когда муж ее вместо того, чтобы подраться, пытался уйти от конфликта.

По ее собственному признанию, в общении с мужчиной она начинает критиковать и переделывать партнера. Она не умеет или боится быть в отношениях с мужчиной шутливо-капризным ребенком, тонко чувствующим, до какой степени можно позволить себе детский тип поведения, так как не было отца, потакающего капризам, а мать запрещала такие поступки. Это распространенное оружие типичной женщины оказалось недоступно нашей Светлане. Ей абсолютно несвойственны и непонятны тонкости женского поведения в отношениях с мужчиной. Мы не найдем у нее повышенной хрупкости, которая обычно бывает осязаемой у женщины в органическом плане.

Мать вынуждала дочь быть самостоятельной, активной, берущей на себя ответственность за себя и за мать, то есть требовала от нее мужского поведения. В результате оказалось, что клиентка не умеет быть принимающей. В буфете она платит за своего однокурсника. Предлагает свои деньги для проведения дня рожденья нового знакомого. Заметив внимание со стороны мужчины, она становится навязчивой в своей услужливости. Эта черта характера проявляется и в процессе терапии: она пытается выступать в роли утешителя даже со мной.

Незрелость клиентки проявляется в ее неготовности принимать мужские недостатки и любить слабости. Она придирчива к одежде и физическим данным партнера. Презентабельная внешность поклонника очень важна для такой женщины. Но это прежде всего - потребность поднять свою самооценку. Я иногда говорю своим клиентам: "Партнер - это не бриллиантовая брошка, которая должна вас украсить, это скорее клюка, позволяющая на нее чуть-чуть опереться!" Предъявляя повышенные требования к мужчине, например его внешнему виду, она совершенно упускает из внимания собственный облик, неуместность косметики, небрежность, иногда даже неряшливость в одежде на наших сеансах.

Большая часть работы со Светланой направлена на прояснение ее собственных особенностей и возможностей. Это восстановление нарушившегося процесса идентификации. Ибо незрелость представлений о самой себе делает категорично невозможным построение равноправных отношений с другими людьми. Привычный для нее стереотип общения это позиция "ребенок - родитель". Она жалуется, что на работе не считаются с ее мнением: "Ко мне относятся как к 15-летней девочке!" А в сегодняшних отношениях с матерью они постоянно меняются этими ролями. Это игра в "качели": кто первый успеет накричать на другого.

Идентификация. Иногда в психологии идентификацию связывают не столько с глубинными процессами, сколько с принятием роли. Однако, как считают психотерапевты, даже временное принятие роли (подходящей или нет) вполне может привести к глубинным изменениям личности. Светлана утверждает, что в жизни ей всегда приходилось быть самостоятельной разрешать конфликты со сверстниками, учителями, тренером, соседями. По ее словам, мать обычно занимала пассивную позицию. Девушка считает, что однажды она даже нашла мужа для своей матери, познакомив их на прогулке с собакой, велела привести его в дом, когда она решила, что отчим позволяет себе кричать на нее, потребовала, чтобы мать выгнала его из дома.

По причине низкой самооценки девушка никак не может увидеть свои ошибки, не может диссоциироваться от ситуации, чтобы спокойно взглянуть на нее с позиции других участников взаимодействия. Но зато готова слишком часто повторять "Я никому не нужна!"

В начале нашей работы она довольно часто повторяла, что боится остаться одной, так как никому не нравится. Пришлось объяснять ей, что она очень привлекательная девушка, у которой достаточно эффектная внешность, чтобы с первого взгляда нравиться мужчинам. Она сопротивляется роли красивой девочки: "Я не хочу быть похожей на куколку". Теперь она представляет свою проблему так: "Я могу увлечь мужчину, но не могу его удержать."

Хотя ей уже 22 года, но инстинкт материнства у нее еще не проснулся. Рождение собственного ребенка это для нее очень отдаленное будущее. В высказываниях клиентки очень много амбивалентности: "Я не хочу снова замуж, опять стирка, глажка. Я только хочу, чтобы кто-то постоянно думал обо мне, беспокоился". Когда я напоминаю про одного ее поклонника, который готов к этому, она сразу возражает: "Нет, только не он. Он такой старый, все подумают, что я с ним из-за денег."

Когда у нее завязывается новый роман, она вскользь произносит:

"Я не хочу, чтобы было все тихо мирно. Мне станет скучно."

Как психотерапевт, я задумываюсь, а вдруг, призывая ее к некоторой сдержанности и приемлемым способам проявления чувств, я навязываю ей противоестественный для нее стиль поведения? Пытаясь составить ее психологический портрет, мы постоянно обнаруживаем внутреннюю противоречивость ее побуждений, проистекающую из противоречивости восприятия себя как женщины. Она, как маленький ребенок, огорчается тем, что ей не дарят подарки. А вот когда все-таки дарят, не может принимать их. Ее настроение находится в полной зависимости от наличия поклонника. После разрыва с очереднымочередним молодым человеком, сообщает о себе, "Я вся упавшая, никакая." О трудностях идентификации свидетельствует и такой факт, на предложение описать собственный портрет Светлана отвечает: "А у меня их несколько!"

Отсутствие заботы со стороны отца, не компенсируется материнской заботой, хотя в нашем случае мать и пыталась максимально удовлетворить витальные потребности дочери. Но в контактах с матерью наша клиентка не обучается полоролевому поведению. Намекаю, что ей следовало бы чуть больше времени проводить перед зеркало, но встречаю сопротивление. Однажды пытаюсь похвалить ее за проявленное внимание к своей внешности: "С этой прической вы похожи на К*," - и слышу резкое в ответ: "Не хочу быть на нее похожей, и вообще ни на кого!" Это интересный штрих. Она не хочет быть похожей не только на мать, но и вообще ни на кого. Такая установка препятствует усвоению чужого опыта. Опасаясь раствориться в другом человеке, девушка сопротивляется приобретению опыта доверительного общения, интереса к собеседнику. Одновременно она боится показаться эгоистичной и не высказывает свои потребности.

Заключение. Попробуем подвести итоги. Конфликт в отношениях с матерью препятствует интеграции собственной женственности. Образ, который строится на тотальном отрицании личности, заведомо несет в себе дискретность, т.к. осознаваемые качества всегда воспринимаются отрывочно. Часто отрицание одного качества может приводить к гротескному выпячиванию противоположного. И тогда наша Светлана еще дальше удаляется от собственной идентичности. Капризность ее матери приводит к тому, что клиентка не заявляет о своих собственных потребностях, т.к. постоянно присутствует страх показаться эгоистичной.

Э.Эриксон считал, что идентификация не отождествление с другим лицом, а соотнесение себя к какой-либо категории лиц или классу людей. В результате такого соотнесения происходит социальная категоризация личности и осознание себя как социального субъекта в данной социальной реальности. У нашей Светланы мужские черты поведения помогают ей выстоять в трудных ситуациях, но мешают построить теплые отношения с мужчинами, от которых она ожидает заботы, тепла, сопереживания.

Не хочет быть похожей на мать, так как боится повторить ее путь. Не научается понимать и принимать слабости человека, с которым живет рядом. И тогда она приходит к неожиданному результату: неприятию себя самой, но эта неожиданность является таковой только для нее самой. Процесс собственной идентификации находится в самом начале. И так мы движемся с ней то в пространстве, то во времени, раздвигая пространство ее знаний и наводя порядок в ее представлениях о самой себе, о матери и о мужчинах.

Девочка, растущая без отца, целиком поглощенная психологическим полем матери, не научается диссоциироваться от нее, от ее проблем, эмоциональных состояний. Также быстро она попадает под влияние чужого мнения. Утверждая, что у Светланы нарушен естественный процесс идентификации, мы понимаем при этом под идентификацией - один из механизмов развития личности. При данном стечении обстоятельств был нарушен объективный процесс сепарации-индивидуации в отношениях с матерью.

Отсутствие заботы со стороны отца, не компенсируется материнской заботой, хотя в нашем случае мать и пыталась максимально удовлетворить витальные потребности дочери. Но в контактах с матерью наша клиентка не обучается полоролевому поведению. Идентификация вызывается необходимостью социального самоопределения, отнесения себя к какой-либо категории лиц.

Процесс идентификации не заканчивается, так как человек меняется на протяжении всего жизненного пути и в зрелом возрасте, увы, необходимо осознавать снижение или ограниченность своих возможностей. Однако громадная дистанция между собой реальным и осознаваемым - это свидетельство незрелости и социальной инфантильности.

Она ищет не сексуального партнера, а отцовскую теплоту и заботу. Но, в процессе построения отношений, незаметно для себя начинает демонстрировать маскулинное поведение, тем самым не давая мужчине даже шанса, чтобы проявить себя. Эти противоположные тенденции непременно ведут к конфликту, за которым каждый раз следует разрыв отношений. Фактически, она не любит своих партнеров, а только лишь хочет иметь их любовь

Выслушав мои интерпретации, она часто возражает: "Нет, я наоборот стараюсь... " Но спустя примерно месяц она может повторить их как собственные выводы. В анализе внутреннего конфликта необходимо выявить все составляющие потребности в любви, в партнере. Может быть это попытка лишь оградить себя от тревоги, вспомним она боится быть брошенной как ее мать. В начале нашей работы она утверждает, что всегда всем уступает. Она не осознает своих аффективных выходок. Примерно на шестидесятом сеансе она неожиданно просит меня охарактеризовать ее и соглашается с тем, что она слишком вспыльчива,

Постепенно она становится способной увидеть положительные черты у ее собственной матери. Как будто куда-то исчезают поводы для конфликтов между женщинами. Удлиняются временные периоды, прожитые без ссор с матерью. Она сама сделала тот самый ремонт, из-за которого ругалась с мужем. Создавая уют в своей квартире, она упорядочивает и свой внутренний мир. Реже случаются нервные вспышки. Но улучшение происходит крайне медленно, а перерывы в терапии, вызываемые отпуском снова отбрасывают ее далеко назад.

Если бы много лет назад ее отец мог заглянуть в будущее и в полной мере оценить, как он нужен своей маленькой дочери, то он наверняка сумел бы подавить свои эмоциональные порывы, и несмотря ни на что остался бы в семье, чтобы оберегать и согревать того, кому он так нужен.

Аксиология описала все важнейшие жизненные ценности. И любой взрослый человек, конечно же слышал о каждой из них. Но эти ценности словно завалялись, замусорились среди ложных лозунгов и ошибочных ориентиров. И мы бываем вынуждены набивать себе шишки в поиске правильных путей, и только на опыте собственных переживаний, страданий и потрясений превращать философские ценности в собственные жизненные ориентиры. Психотерапия не изобретает ничего нового. Скрупулезно и занудно, она всегда занимается ценностным просветительством. Различные психотерапевтические школы лишь открывают новые метафоры. Цель же у всех одна - достучаться до блуждающего сознания клиента.