Путь теории Фѝдиаса Сѐсио (Fidias Cesio), которую он разработал и оставил в качестве своего наследия психоанализу, можно представить в виде большой дуги, в начале которой мы находим его первые исследования летаргии (1), а в конце, в результате развития его идей, мы видим концепцию актуального невроза – чему посвящена его последняя книга, которая открывает широкое поле для дальнейших изысканий.
В этой статье мы попробуем сделать краткое резюме описанной траектории. Когда мы читаем и пересказываем произведение любого автора, то привнесение собственной интерпретации неизбежно, и мой случай – не исключение, но я приложу все возможные усилия, чтобы сократить свою субъективную оценку до минимума.
В начале 50-х Сесио столкнулся в своих клинических исследованиях с неким явлением, которое, несмотря на свою распространенность, осталось вне внимания специалистов: летаргией. Возникновение в течение сессии этого явления, как у пациента, так и – особенно – у аналитика не изучалось с позиций психоанализа. Его приписывали усталости или скуке, и тем самым упускали его важность. Заслугой Сесио было увидеть в нем новое, неисследованное в психоанализе, поле.
В летаргии он усмотрел три момента: её категорическое несоответствие обычному восстанавливающему ночному сну, что превращало её в сомато-токсичное состояние; возникновение летаргического сна у пациента или психоаналитика во время сессии являются реакцией на неосознанное активное содержание подсознания; и, наконец, крайне важное наблюдение о том, что подобное содержание нельзя было описать в терминах известной на тот момент психоаналитической теории.
Этому неназванному пока содержанию он дал название: летаргирующий объект (objeto aletargado), заявив, что летаргия является признаком, позволяющим идентифицировать сам этот объект. В результате анализа этого явления, Сесио пришел к выводу, что подобный объект соответствовал чему-то потерянному, некоему потерянному объекту и определил его как отторгнутое идеальное Я (yo ideal abortado). Он обнаружил, что проявление такого содержания в сознании происходило особенно часто при репрезентации смерти.
Эти теоретические соображения о летаргирующем объекте помогли Сесио выйти на термин «покойник» (el muerto). «Покойником» он стал называть содержание в новом, открытом для психоанализа поле, усмотрев отличие того, что он назвал погребенным от подавленного бессознательного.
С этого момента он посвятил множество работ изучению сложных и многообразных отношений подавленного и погребенного. В рамках его концепции, погребенное имеет отношение к судьбе отторгнутого идеального Я, обычного нарциссизма, в котором живут «прежние Я», «покойники». Это мир Олимпа и Аида, территория обитания богов. Он охарактеризовал этот комплекс как первичный фаллический комплекс, (протофантазии, инцест, прямая идентификация с первичной сценой, отце- и детоубийство, кастрация). Это трагический Эдип с темой инцеста, управляемый категорическим императивом покойников. Тот, кто говорит голосом оракула: ты принесешь смерть отцу своему и разделишь ложе с матерью своей. Этот комплекс управляется законом богов, обязывающим вступить в инцест.
Фаллическая кастрация – когда отец отделяет ребенка от матери – хоронит этот комплекс. И тогда устанавливается вторичный комплекс, собственно говоря Эдипов, чьи главные действующие лица – родители в личной истории. Он характеризуется амбивалентными отношениями с отцом и нежными с матерью. В отличие от первичного, этот комплекс управляется запретом на инцест, что придает ему характер контркатексиса, той плиты, которая покоится на могиле первичного комплекса.
Конфигурация вторичного комплекса устанавливает вторичные идентификации с родителями из личной истории (это вторая пара родителей, первая, та, что связана с первичным комплексом, это «покойники», родители инцеста) и приводит к установлению Я идеального и Супер-Эго (некая разновидность реактивного образования Я идеального).
Не каждый комплекс развивается по этому сценарию. Одна часть подавляется Супер-Эго и ее привлекает к себе первично погребенное: оно уступит место психоневротическим проявлениям (подавленное подсознательное).
Между двумя комплексами есть барьер, особое сопротивление, которое Сесио имел обыкновение называть «надгробная плита», чье строение и содержание определены вторичным комплексом.
«Трещины» в плите позволяют манифестироваться чертам «покойника», которые отличаются от психоневротических явлений и для которых он ввел термин «актуальный невроз».
Актуальный невроз сопрягается с другим нозографическим термином, который оставил нам Фрейд, – психоневроз. Сесио научил нас различать эти два измерения. В клинике мы наблюдаем феноменальные проявления, которые представляют из себя оба из них при преобладании одного или другого.
Психоневротические проявления всегда облечены в историю, связанную в Эдиповым комплексом, поскольку ее можно перенести. История и перенос разворачивают категории времени и пространства. Когда-либо пережитое в личной истории возвращается в настоящее и оживает в процессе переноса. И так же, как есть разница между до и после, так и между внутренним и внешним есть различия – между Я и объектом переноса. Эти различия представляют из себя данность и воплощены в словах, что отличает их от систем предсознательного и сознательного.
История, перенос и вербальность отличают психоневротическое измерение.
«Актуальное» относит нас в другое измерение человеческой души. Двери в это измерение открыл Фрейд, и мы смогли с порога разглядеть за ними отдельные всполохи. А благодаря Сесио мы вошли внутрь и смогли развить его содержание.
Первые зачатки концепции актуальных неврозов мы находим у Фрейда. Фрейд их так назвал, поскольку, с его точки зрения, они лишены истории и переноса, и он связывает их с актуальным (в значении «нынешним, в настоящем») расстройством сексуальности. Труды Сесио далеко продвинули вперед эти первые намётки, сделанные Фрейдом.
Актуальный невроз был в целом недооцененной психоаналитиками концепцией: они находили дефекты в том, как Фрейд выстраивал эту теорию, но при этом пропустили весьма эвристичные его догадки. Заслуга Сесио в том, что он их разглядел, связал со своим клиническим опытом и с другими концепциями Фрейда, особенно с его последними трудами, в результате чего он развил теорию актуального невроза, широко применяя ее в своей практике. Он безусловно внес серьезные изменения во фрейдистскую концепцию актуального невроза. Прилагательное «актуальный» в этом словосочетании не относится к смысловому полю «время», а к тому, что находится вне его (вневременное всегда актуально): актуальный значит имеющий силу в настоящем и эффективный.
Актуальное чуждо времени, пространству и слову. А то, что лишено времени, пространства и слова, превращается в ничто. Актуальный невроз – это присутствие ничто. Ничто как нерождённое, не ставшее частью истории. Поэтому его репрезентация обычно не сопровождается оценкой, оно врывается в историю, как будто случайно, как будто возникая из ничего.
Клиническая важность этого измерения, которое описывает и развивает Сесио, огромна. Достаточно вспомнить то, о чем Фрейд уже говорил, что в основе любого психоневроза бьется пульс актуального невроза, чтобы понять, что в анализе так называемых классических неврозов мы неизбежно сталкиваемся с актуальноневротическим.
Подчеркивая разницу между актуальным неврозом и психоневрозом, мы не должны считать их отделеннными друг от друга измерениями. Они накладываются один на другой самыми разными способами.
Сесио обращает внимание на то, что актуальное измерение состоит из двух предыдущих Я, похороненных покойников. Внешнее по отношению к Я содержание, которое путается с Ид. В этом измерении внутреннее и внешнее не различаются. Когда подобное содержание выходит в область сознания, то оно обретает трагический характер. Вот, что он говорит: «Эдипова трагедия похоронена где-то в глубине. И изредка при каких-то обстоятельствах выходит в сознание в виде кошмаров, несчастных случаев, тревоги, болезней, действий, и, наконец, полностью проявляется в собственно смерти. Весьма часто их присутствие замаскировано в исполнении желаний во снах, фантазиях и порнографических действиях. При психоаналитическом процессе это измерение проявляется в негативной терапевтической реакции».
Сесио сконцентрировал эти содержания в концепции «покойника», грандиозной, абстрактной, представляющей в структуре основу бытия. Проявления его носят прямой и конкретный, но особенно соматический характер. Он также проявляется и в действиях и событиях таинственного характера, которые нам подбрасывает судьба.
Концепция актуального невроза существенно раздвигает границы психоанализа, углубляет его подходы. Актуальные патологии, получившие нынче весьма неточные и концептуально не выверенные названия, такие, как аддикции, нарциссическое расстройство, пограничное состояние, соматические явления, в теории Сесио находят твердое обоснование, как и клинический подход к их терапии.
Эту структуру – «покойника» – то есть, содержание актуального невроза, Сесио расценивал как нечто, обладающее истинно психической природой. Отсюда, вспоминая вторую основную гипотезу психоанализа, он утверждает, что то, что в сознании присутствует как соматика, и есть истинно психическое.
Это теоретическое допущение дает ориентиры для клиники. Адекватная организация «Я» вторичного комплекса дает с большей вероятностью контракатексис первично погребенного. Часть вторичного комплекса, которая подавлялась, уступает место проявлениям, свойственным психоневрозу, в большей или меньшей степени пронизанным побегами с поля погребенного. Это своего рода протез, который прикрывает щели в могильной плите. А под ней находится все погребенное. Поскольку связи со словом нет, его обрывки приходят в область сознания в виде аффектов, чаще всего в виде тоски. Аффекты вызывают в памяти погребенное, которое, возбудившись, выливается в манифестацию актуального невроза (тоска, актуации (actuaciones), ипохондрия). Это и есть присутствие «покойника».
Эти теоретические и клинические соображения организуют технику терапии. В схематичном виде мы можем сказать, что анализ начинается с проявления подавленного комплекса, то есть, психоневротического. Аналитик, включившись, позволяет свершиться переходу первичного невроза в невроз переноса, в котором он сам оказывается захвачен тем, что пробивается из погребенного. Анализ-исследование этого невроза переноса постепенно приводит к контакту с «могильной плитой», той, что держит в плену и не выпускает «покойника». А когда анализ разрушает невротический протез для прикрытия «плиты», открываются «щели», позволяя «увидеть» «покойника».
В этой точке происходит качественная и количественная трансформация, которая в своем максимальном проявлении обретает форму негативной терапевтической реакции. Первичный комплекс, открываясь для «Я», предстает в виде трагедии, в виде репрезентации смерти. Летаргия, тоска, автоматизм, ипохондрия, актуации, несчастные случаи, соматическая болезнь являются ее проявлениями.
Характерным для этих репрезентаций является отмена символического измерения переноса. Это привело Фрейда к утверждению того, что актуальный невроз не вызывает переноса. Но там, где Фрейд переноса не видел, Сесио нашел такой его вид, который он назвал актуальным. Он описал его как разновидность «соматической оккупации» аналитика. Он уже видел это раньше – в летаргии и снова нашел его при изучении сессий с пациентами, которые страдали волчанкой. Там он обратил внимание на то, что у аналитика тоже появлялись некоторые признаки волчанки. Это первое приближение к явлению позволило ему заявить о концепции, которую он назвал выработанная микроболезнь: проявление признаков болезни пациента у аналитика. Проведя углубленный анализ этого явления, он пришел к выводу о том, что в своем минимальном проявлении такая выработанная микроболезнь было чем-то, что дается в целом, а указанная «соматическая оккупация» у аналитика может быть зафикисирована в status nascendi (в состоянии зарождения), при условии что аналитик восприимчив к этому. Эта репетиция «оккупации» активным содержанием бессознательного проживается аналитиком на сессии как его опыт. Тогда Сесио перестал говорить о выработанной микроболезни, чтобы нацелиться на исследование этого опыта проживания. Ученый выдвинул теорию о том, что это проживание является продуктом прямой идентификации, свойственной катексису идеального Я, основе любого переноса. И он назвал такой перенос актуальным переносом.
Он понял, что самоанализ переживания позволяет вывести слово в «действие», «акт», что и выливается в перенос. И для этого технического приема он сформулировал идею конструирования действия (акта), аналитическое вмешательство, отличное от имеющего отношения к исторической реконструкции фрейдистского конструирования. Сесио считает, что, поскольку конструирование действия (акта) дает выразить в словах и ввести в процессе переноса бессознательный акт в историю, то оно является необходимым требованием введения актуального в поле возможного анализа. Поэтому вслед за конструированием акта, идут интерпретация и последующая проработка.
Эти идеи приводят нас к тому, что проработка псхоневроза не означает конец анализа. Невротический симптом работает как реакция защиты, своего рода протез, который закрывает щели в могильной плите, но из них может вырваться содержание, связанное с «погребенным покойником», проявление «актуального невроза». И, как мы и говорили, эта теория ставит задачу формулирования других требований к психоанализу. Требования, которые могут быть выполнены в клинической практике, разработанной Сесио.
Весьма схематично говоря, после разрешения проблем, связанных с психоневрозом, в процессе частного психоанализа, мы встречаемся с актуальным неврозом, с тем, что действительно важно, и, констатировав его в клинике, можем распространить его на общество в целом.
Во времена Фрейда психоневроз носил характер эпидемии, но он смог разгадать его тайны и начать лечить. Но, как и в индивидуальном анализе, вылечив эту эпидемию, мы тут же сталкиваемся с другой, в которой преобладают проявления актуального невроза, чумы. И точно так же, как во времена Фрейда было множество не аналитических методов лечения истерии, так и сегодня есть целое море не аналитических «методов лечения» симптомов актуального невроза. Терапии, приводящей, в большинстве случаев, к аддикции. Зависимости, вызванные терапией (ансиолитики и проч.) или зависимости в прямом смысле слова (алкоголь, наркотики, Интернет и т.д.) – это попытки самолечения симптомов актуального невроза. «Методом», который часто хуже самой «болезни».
С этой точки зрения мы можем сказать, что аддикции уже являются, а дальше будут еще в большей степени, патологией нашего времени. Отсюда следует, насколько важность принимать во внимание, изучать и углублять идеи Сесио, чтобы бороться с этими «актуальными» явлениями психоаналитическими методами.
Чествуя Фидиаса Сесио в этой статье, я ограничился только его произведениями – приведя их в кратком и неполном изложении – поскольку вместе с воспоминаниями о нем, живущими в наших сердцах, именно его труды останутся на все времена. Лично зная его, я могу утверждать, что самым заветным его желанием было остаться в человеческой памяти, где его идеи продолжали бы жить и развиваться дальше.
Перевод с испанского Анны Школьник
(1) Летарги́я (др.-греч. λήθη — «забвение», и ἀργία — «бездействие») — болезненное состояние, характеризующееся медлительностью, вялостью, усталостью. От комы отличается тем, что организм больного поддерживает жизненные функции органов и не находится под угрозой смерти.