Примечание: Перевод осуществлен по: Glen O. Gabbard (1993). On Hate in Love Relationships: The Narcissism of Minor Differences Revisited. Psychoanalytic Quarterly, 62:229-238.

Хотя ненависть в любовных отношениях может иметь множество причин, определяющим фактором является потребность находить досадные различия между самим собой и объектом любви. Культурные мифы подчеркивают различие между мужчинами и женщинами, и та же тенденция, возможно, отражается и в психоаналитической литературе. Фрейдовская концепция «нарциссизма малых различий» задает рамки, внутри которых становится возможным понимание потребности находить досадные различия и испытывать ненависть в близких любовных отношениях. Восприятие различий между самим собой и объектом часто огорчает и воспринимается как нарциссическая травма; в то же время их часто лелеют и преувеличивают, ставя на службу сохранению чувства себя как отдельной личности. Слияние с идеализируемым другим - это то, чего ищут в любви, но это же и пугает. Тоска по схожести и разочарование от различности имеют свою предысторию развития в переживаниях как преэдипальной, так и эдипальной фазы, которые связаны с основной задачей сохранения собственной отдельности и автономии.

Музыка во время свадебной церемонии всегда напоминает мне музыку, с которой солдаты идут на войну.
Генрих Гейне

Когда Фрейд (1915) заметил, что противоположностью любви является скорее безразличие, чем ненависть, он указывал тем самым на неразрывную связь любви и ненависти в наших самых близких отношениях. Действительно, ирония глубоких любовных отношений заключается в том, что они всегда имеют, в конечном счете, оттенок оскорбления (contempt) и агрессии. Хотя у нас, несомненно, есть великое множество побудительных причин, заставляющих ненавидеть тех, кого мы любим, мне хотелось бы обратить особое внимание на одну из них - потребность отыскивать и преувеличивать различия между нами и нашими любимыми с целью поддержать нашу автономную индивидуальность. Эта точка зрения получает значительную поддержку при переосмыслении фрейдовского понятия «нарциссизма малых различий» (1918, р. 199).

О НЕНАВИСТИ И ГЕНДЕРНЫХ РАЗЛИЧИЯХ

С незапамятных времен в мировой литературе ведется летопись войны полов. Большая часть конфликтов между мужчинами и женщинами описывается в терминах, предполагающих врожденное различие между полами. Действительно, разница мужского и женского была с самого начала в центре внимания психоаналитической теории. Развитие мужественности и женственности, с точки зрения Фрейда, имеет своим истоком обнаружение маленькими мальчиками и девочками генитальной разницы между ними. Считалось, что мальчик развивает кастрационную тревогу как реакцию на открытие того, что девочки «кастрированы», в то время как у девочки в качестве реакции на обнаружение генитальных различий  развивается зависть к пенису.

Современные исследования гендерной идентичности привели психоаналитиков к пересмотру значения восприятия анатомических различий. Stoller (1968) заявляет, что гендерная идентичность устанавливается гораздо раньше, чем думал Фрейд, и развивается из приписывания родителями того или иного пола ребенку. Tyson (1982) утверждает, что, хотя восприятие генитальных различий и играет в психике организующую роль, женственность в большой степени произрастает из «ранних идентификаций с идеализированным эго-идеалом матери» (p. 77). Blum (1976) считает, что продолжать рассматривать зависть к пенису в качестве основного организующего принципа феминности - это редукционизм и искажение имеющихся опытных данных о развитии. По словам Person (1983), «хотя анатомические различия и важны, сами по себе они не рассматриваются больше как определяющие» (p. 632).

Ревизионистские взгляды на женскую психологию связаны с переосмыслением в обществе широкого спектра традиционных гендерных ролей. С тех пор, как женщины стали более активными в любовных взаимоотношениях, а мужчины развили способность получать удовольствие от чувствительности и эмоциональности, психоаналитики стали подвергать сомнению различия, традиционно приписываемые мужчинам и женщинам относительно их отношения к любовным отношениям. Глубинное сходство между полами может быть заслонено повышенным вниманием к относительно небольшим различиям, которые были преувеличены и мифологизированы (Renik, 1991).

Почему мы, аналитики, стремимся преувеличивать и мифологизировать различия мужского и женского? Я могу предположить, что наша тенденция подчеркивать эти различия абсолютно аналогична похожей тенденции у влюбленных. Несмотря на то, что в литературе было уделено много внимания анатомическим различиям, я думаю, что самосохраняющая функция нарциссизма малых различий в любовных отношениях не была рассмотрена должным образом.

Поскольку Фрейд сталкивался с феноменом любви, он развивал точку зрения, согласно которой другой человек может стать объектом любви через проекцию эго-идеала (1914). Следовательно, возлюбленный может рассматриваться как идеализированная версия того, кем хотелось бы быть, делая фантазию о счастливом слиянии с страстно желанным объектом. Эта фантазия о слиянии также делает возможным подтверждение личной ценности любящего через слияние с идеализированным другим. Однако парадоксальность этой вездесущей фантазии заключается в том, что потеря границ в результате слияния угрожает потерей идентичности человека как отдельной личности. Следовательно, чтобы справиться с этой тревогой личностного распада, человек вынужден отыскивать и преувеличивать различия между собой и идеализированным любовным объектом с целью сохранения собственной отдельности и индивидуальности. Таким образом, любви противопоставляется некоторая доля ненависти.

Такой взгляд позволяет нам распознать основной мотив, благодаря которому различия между любящим и любимым будут замечены, преувеличены и пережиты как разочарование. Очевидно, что любящий будет неизбежно разочарован тем, что любимый не в полной мере соответствует той идеализированной версии его самого, которая была спроецирована. Понимание отдельности и обособленности объекта любви разрушает фантазию о совершенном отзеркаливании. Но оно также позволяет сохранить критически важное для любящего чувство индивидуальности и автономии.

Я думаю, что наши психоаналитические теории мужской и женской психологии в значительной степени находятся под влиянием этого аспекта нарциссизма малых различий в любовных отношениях. В то время как фрейдовские взгляды на роль анатомических различий в развитии гендерной идентичности привлекали повышенное внимание последующих «ревизионистов» (как внутри психоанализа, так и со стороны других научных дисциплин), его мысли о наших реакциях на малые различия были забыты. Суть наблюдений Фрейда сводится (ниже я скажу об этом более подробно) к двум взаимосвязанным темам: (1) восприятие даже небольших различий между нами и другими связано с нарциссической травмой, и (2) существует фундаментальная потребность поддерживать единство внутри сообщества или группы за счет смещения агрессии и презрения на другие группы, обладающие минимальными отличиями. Хотя эти наблюдения и заслуживают внимания сами по себе, все-таки они кажутся мне несколько неполными. Я предлагаю в данном случае расширить фрейдовские идеи за счет признания базовой нарциссической потребности сохранять ощущение себя как автономного индивида.

Понятие «нарциссизма малых различий» фактически появляется трижды в трудах Фрейда, но как целостная фраза употребляется только в статье 1918 года «Табу девственности». После рассмотрения антропологических данных о разделении полов у примитивных племен Фрейд делает вывод, что табу, существующее в некоторых обществах, основывается на страхе пред женщиной и связано с враждебностью, проистекающей из различия между полами. Фрейд предполагает, что сексуальная близость вызывает у мужчин страх того, что коитус ослабляет их, похищает их силу. После комментария к мнению Кроули о табу уединения, отделяющего индивидуумов друг от друга, Фрейд делает следующее замечание:

…именно небольшие различия при остальном сходстве лежат в основе чувств чуждости и враждебности между ними. Было бы заманчиво проследить эту идею и из этого «нарциссизма небольших различий» вывести враждебность, которая, как мы видим, успешно борется с чувствами сплоченности и побеждает заповедь всеобщего человеколюбия. Психоанализ полагает, что открыл главную из причин нарциссического, обильно пропитанного презрением отвержения женщины мужчиной, указав на комплекс кастрации и его влияние на оценку женщины (стр. 199).[1]

В этом пункте своих размышлений Фрейд применяет данную концепцию в первую очередь к некоторым чувствам, связанным с кастрационной тревогой, которые мужчины испытывают к женщинам. Однако когда он возвращается к этому понятию в «Психологии масс и анализе Эго» (1921), он рассматривает нарциссизм малых различий как более универсальный и всеобщий феномен, применимый практически ко всем формам человеческого бытия. В этом контексте он отмечает, что «почти любые близкие эмоциональные отношения между двумя людьми, длящиеся какое-то время - брак, дружба, детско-родительские отношения - имеют осадок чувств антипатии и враждебности, которые могут не осознаваться в результате вытеснения». (р. 101)

Фрейд комментирует тенденцию соседних городов и соседних стран конкурировать между собой. Он замечает, что существует интенсивная вражда между испанцами и португальцами, англичанами и шотландцами, а также между южными и северными немцами. Фрейд замечает, что когда эта форма враждебности развивается в любовных отношениях, это обычно рассматривается как амбивалентность, которая вообще слишком поспешно объясняется конфликтом интересов, возникающим в близких отношениях. Фрейд предлагает альтернативный взгляд:  

В неприкрыто проявляемой антипатии и неприятии к чужакам мы узнаем выражение себялюбия, нарциссизм. Это себялюбие стремится к сохранению своей особенности и ведущего себя так, будто появление малейшего отклонения от его собственного пути развития уже есть его  критика и заключает требование их изменения. Почему столь велика чувствительность именно к этим подробностям дифференциации, мы не знаем; несомненно, однако, что в этом поведении людей проявляется готовность к ненависти, агрессивность, происхождение которой неизвестно и которой хотелось бы приписать примитивный характер (р. 102).

В этом отрывке Фрейд ясно указывает на то, что базовая форма ненависти возникает из понимания различий. Именно небольшие отличия у объекта любви могут восприниматься  любящим как нарциссическая травма. Любящий бессознательно воспринимает эти различия как потенциальную критику. Непосредственное предположение о том, что другой в чем-то лучше, ведет к ненависти, защитному обесцениванию и презрению. Один вывод, который может быть сделан из фрейдовского рассуждения, заключается в том, что мужчины и женщины часто вступают в любовные отношения с фантазией о том, что через обретение в объекте любви свое зеркальное отражение они будут спасены. Поэты и романисты четко осознавали эту фантазию в своих размышлениях о любви. Например, известный чешский писатель Милан Кундера делится таким наблюдением в своей «Книге смеха и забвения» (1981):

Litost[2] - это мучительное состояние, вызванное внезапным осознанием жалкости собственного Я.

Одно из стандартных средств от личного страдания - любовь. Объект абсолютной любви не может быть несчастным. Все его изъяны искуплены волшебным взглядом любви, под  которым даже беспорядочное барахтанье и голова, дергающаяся взад-вперед над водой, выглядят очаровательно.

Абсолютное качество любви - это, фактически, желание абсолютной идентичности. Мы ищем любимую женщину, которая плавала бы так же медленно, как мы; мы хотим, чтобы она не имела никакого собственного прошлого, чтобы ей не на что было счастливо оглядываться. Но как только иллюзия абсолютной идентичности разваливается (девушка счастливо оглядывается назад или набирает скорость), любовь превращается в источник той огромной муки, которую мы называем litost.  

Litost работ, как двухтактный мотор. Сначала приходит чувство мучения, потом - жажда мести. Цель мести - сделать так, чтобы партнер выглядел таким же несчастным, как ты сам. Мужчина не умеет плавать, но женщина плачет, если ее ударить. Это позволяет им чувствовать себя равными и поддерживает их любовь. (стр. 122)

Окончательный комментарий Фрейда по поводу нарциссизма малых различий появляется в «Недовольстве культурой» (1930) в контексте размышлений об элементарной, инстинктивной природе агрессии.

Всегда можно соединить связями любви огромное множество; единственное, что требуется - это наличие того, кто станет объектом агрессии… Я дал этому феномену имя «нарциссизм малых различий», которое, впрочем, не слишком многое проясняет. Он представляет собой удобное и относительно безвредное удовлетворение агрессивности, способствующее солидарности между членами сообщества. (р. 114).[3]

В этом высказывании Фрейд, возможно, был наивен, считая, что восприятие малых различий является в основном безвредным. Всего десять лет спустя Холокост убедительно продемонстрировал, что осознание малых различий между народами может вести к самым вопиющим и ужасным проявлениям ненависти и презрения.

ФАКТОРЫ РАЗВИТИЯ

Реакция на восприятие различий во взрослых любовных отношениях является, конечно, производной от раннего опыта, связанного с развитием. Многие психодинамические конфликты, по-своему последовательно обсуждаемые в психоаналитической литературе о развитии, связаны с потребностью преувеличивать различия с целью сохранения автономии, даже при условии, что в них могут быть по-разному расставлены акценты. Амбивалентность, присущая эдипальному отказу, решающим образом придает окраску ненависти всем последующим любовным отношениям. В дополнение к отказу от фантазии о обладании родителем противоположного пола, разрешение эдипова комплекса влечет за собой также отказ от идеализированной версии себя как партнера идеализированного родителя противоположного пола. Сокрушительное разочарование, связанное с длительным огорчением, сопровождает принятие реальности того, что подобные отношения никогда не будут существовать.

Другим аспектом разрешения эдиповой ситуации является принятие детьми того, что они не могут «обладать всем», т.е. что они не могут обладать сразу и мужскими, и женскими качествами. Разочарование в любви, равно как и чувство презрения и охлаждения к партнеру часто связано с этим неотъемлемым ограничением. В конечном счете, каждый из нас является либо мужчиной, либо женщиной.

Семена этого разочарования сеются задолго до перехода к эдипальной фазе. Данные наблюдений за детьми (Galenson & Roiphe, 1976); (Roiphe & Galenson, 1981) указывают на то, что понимание анатомического различия полов появляется у мальчиков и девочек во время подфазы воссоединения (rapprochement) на стадии сепарации-индивидуации (Mahler, at al., 1975). У маленького мальчика до этого «открытия» может быть стойкая идентификация со своей матерью. Как отмечал Фрейд (1921), идентификация является механизмом первой эмоциональной привязанности к объекту. Мальчик может преодолеть кризис фазы воссоединения, преувеличивая разницу между собой и его матерью с целью дезидентификации. Чувства презрения и ненависти к матери могут быть адаптивно использованы для преодоления тоски по симбиозу, для того, чтобы справится с завистью к ее репродуктивным функциям и чтобы утвердить собственную мужественность (Greenson, 1968; Stoller, 1973). Эта задача развития исполняется в значительной степени через идентификацию с его отцом и обесценивание женственности, а также всего того, что может предложить его мать. Даже в самых здоровых любовных отношениях люди испытывают отголоски этой тревоги по поводу потери границ при слиянии с объектом любви и связанную с этим потребность подтвердить свою отдельность.

Открытие анатомической разницы полов в развитии маленькой девочки приходится на то время, когда она борется за выделение из всепоглощающих материнско-детских отношений в качестве личности со своими собственными правами. Как и мальчики, девочки могут рассматривать своих отцов в качестве объектов идентификации (Benjamin, 1991). Идентификационная любовь в отношении отца в этом случае служит двум целям - она помогает развитию отдельности, независимости и чувства авторства и личной инициативы [agency], а также обеспечивает возможность отрицать реальность их генитального строения за счет утверждения идентичности и похожести с отцом. На этой стадии развития гендер не воспринимается детьми обоих полов как фиксированный, и ребенок думает, что границы пола могут быть преодолены. Очевидно, что девочка будет в конечном итоге разочарована, так как отец не рассматривает ее в качестве мальчика.

Начало эдипальной стадии кладет конец относительно свободной идентификации с обоими родителями. В пре-эдипальной фазе дети часто убеждены в том, что могут обладать всеми качествами обоих полов (Fast, 1984). Эдипальное осознание взаимодополняемости полов сокращает период горевания, сопровождающий понимание того, что пол имеет свои ограничения. Отказ от противоположного пола и некоторая ригидность гендерной идентичности часто сопровождают это осознание. К тому же маленькая девочка знает, что ее ненависть к матери подвергает большому риску ту важную эмоциональную подпитку, которую дает связь матери с дочерью, из-за чего она может в абсолютной или категоричной манере сместить презрение и ненависть, связанные с разочарованием в матери, на всех мужчин. Через все эти напряженные ситуации, связанные с развитием, красной нитью проходит нарциссическая потребность защитить и сохранить собственную отдельность.

ВЫВОДЫ

Одной из многих причин, приводящих к зарождению ненависти в любовных отношениях, является потребность обнаруживать и подчеркивать различия с целью сохранить чувство отдельности. Фрейдовское понятие «нарциссизма малых различий» задает рамку, внутри которой становится возможным понимать эту потребность находить досадные отличия в возлюбленном. Связанные с развитием предшественники этого стремления достичь и сохранить собственную отдельность могут быть обнаружены как в эдиповом, так и в доэдиповом периодах.

Перевод Р.А. Чеснокова