Комментарий. Первоначально эта статья была опубликована в журнале «Наркология», 2022; 21(11): 84-93. https://doi.org/10.25557/1682-8313.2022.11.84-93  Печатается с разрешения авторов.

Аннотация

Островковая доля (инсула) выступает как центр обработки висцеральной информации и интероцепции, играя решающую роль в эмоциональном опыте и субъективных ощущениях. Интероцептивные сигналы вызывают ощущения, которые воспринимаются как приятные или неприятные, создавая у человека мотивацию приближения или напротив, отдаления. Инсула может играть существенную роль в эмоциональных аспектах принятия поспешных, «интуитивных», рискованных решений и в цикле привыкания и зависимости. Так в начале употребления ПАВ, отталкивающие, защитные телесные сигналы постепенно подвергаются «перепрограммированию» в положительные и притягательные из-за их ассоциации с последующими вознаграждающими эффектами. Крейвинг может переживаться как гомеостатическое ощущение нужды, потребности тела (наподобие соматического ощущения голода или жажды) в наркотике. Ментальные образы, связанные с аддикцией могут включать различные висцеральные и вегетативные ощущения и телесные реакции. Гипотеза «соматического маркера» (А. Дамасио) утверждает, что эмоции влияют на процесс принятия решений через внутренние ощущения и физиологические изменения, которые связаны с триггерами. Нарушения и искажения интероцептивной чувствительности, осведомленности и точности могут отражать как легкость инициализации аддиктивного поведения, так и трудность противодействия подобному поведению. Необходимо дальнейшее изучение роли островковой доли в цикле зависимости и крейвинге, а также разработка программ помощи и реабилитации, помогающих развивать интероцептивную осознанность и внимание.

Ключевые слова: островковая доля, интероцепция, наркотическая зависимость, алкогольная зависимость, аддиктивное поведение, ментальные образы, крейвинг.

Введение

Островковая доля, (лат. lobus insularis), или островок (лат. insula), или «Остров Рейла» (англ. «Island of Reil»), или островковая кора – это часть коры головного мозга, размером с чернослив, расположенная глубоко внутри латеральной борозды, анатомически связанная с лобной, теменной и височной долями (Gogolla, 2017). Накапливается все больше данных, свидетельствующих о том, что инсула, представляет собой анатомический интеграционный центр (хаб), характеризующейся наличием развитых связей с обширной сетью корковых и подкорковых областей мозга, ответственных за сенсорные, эмоциональные, мотивационные и когнитивные функции (Gogolla, 2017, Uddin, 2017, Yeung, 2018). Островковая доля опосредует прием интероцептивных сигналов (совокупности восприятия, обработки и интеграции нервной системой сигналов, поступающих из внутренней, телесной среды организма), которые переживаются субъективно как телесное самосознание, ощущение, эмоция или чувство, которое можно распознать, и соответствующим образом, вербализировать (Craig, 2009). Исторически понятие «интероцепции» было ограничено висцеральными сигналами, однако затем к ним стали относить гомеостатические чувства и переживания физиологических потребностей, включая «отображение внутреннего ландшафта тела на сознательном и бессознательном уровнях» (Khalsa, 2018). Островок задействован во множестве поведенческих реакций, играет важную роль субъективных эмоциональных переживаниях, в эмпатии, в распознавании угрозы и выражения лица, в восприятии боли, вкусовых стимулов, чувствительности к звукам и т.д. (Uddin, 2017). Также островковая доля получает информацию и от экстероцептивной сенсорной коры (слух, зрение и вероятно обоняние) (Northoff, 2016).

Таким образом, инсулой обрабатывается и связывается все многообразие кросс-модальной информации, поступающей из различных функциональных систем (например, параметры артериального давления, оксигинации, сердцебиения, перистальтики кишечника, ощущения в пищеводе, растяжение желудка, прямой кишки, мочевого пузыря, ощущение вазомоторного прилива, тепла, прохлады, потливости, мышечного напряжения, чувственного прикосновения, а также сексуального возбуждения, боли, зуда, щекотки, усталости, чувства голода, жажды и пр.) (Khalsa, 2018).

С точки зрения онтогенеза, процессы телесных переживаний, являются базовыми, формируют эмоциональные процессы, и инициируются задолго до того, как окружающий мир может быть осмыслен рационально и аналитически. Обычно, люди упускают тот факт, что помимо основных органов чувств, мы воспринимаем мир и посредством ощущений, генерируемых нашим телом (Paulus, 2019).

Помимо этого, островковой доле предписывается способность, среди множества конкурирующих внутренних и внешних стимулов, выделять наиболее гомеостатически релевантные, благодаря чему она оказывает существенное влияние на принятие решений (в том числе и предвзятых и рискованных). Так, островок действует как «привратник» при лобной области мозга, основополагающим образом влияя на высшие исполнительные функции (выбор, планирование, концентрация внимания, контроль помех и пр.) (Molnar-Szakacs, 2022).

В последние десятилетия наблюдается всплеск интереса к теме «островковой коры» и «интероцепции», из-за открытий, подчеркивающих их роль в эмоциональном опыте, саморегуляции, определении значимости, принятии решений и влиянии на состояния сознания (несмотря на то, что большая часть интероцептивных процессов находится, «по ту строну» сознательного восприятия) (Khalsa, 2018).

Интероцептивная дисфункция и аддикция

Интероцептивная дисфункция наблюдается при многих расстройствах и синдромах, например, расстройства телесных ощущений (соматическое дистресс-расстройство), расстройства пищевого поведения, тревожное, паническое, и депрессивное расстройство, алекситимия, синдром деперсонализации/дереализации, расстройства аутистического спектра, пост-травматическое стрессовое расстройство (ПТСР) и расстройства, связанные с употреблением психоактивных веществ (Khalsa, 2018).

Принято считать, что мезокортиколимбические области мозга играют ключевую роль в развитии и поддержании зависимости (Heinz, 2009). Островок, в свою очередь, является важной областью мезокортиколимбических путей позитивной мотивации и вознаграждения – таких как прилежащее ядро и скорлупа (путамен) выступая как детектор валентности и важности, что имеет критическое значение для формирования и поддержания аддикции (Gogolla, 2017). Островковая доля участвует в обработке эмоциональной и мотивационной значимости внешних и внутренних раздражителей и может быть ответственна за переход из рекреационного употребления в компульсивное, и в поддержании его, даже, несмотря на вызывающие отвращение негативные последствия (Droutman, 2015, Uddin, 2015).

Интероцептивные сигналы воспринимаются как приятные или неприятные, создавая у человека мотивацию (сознательную или нет) двигаться «К» или двигаться «ОТ». Интероцептивное ощущение 1) может быть болезненным или безболезненным, 2) возникает в спектрах высокого/низкого возбуждения и отрицательной/положительной валентности, 3) обычно происходит вне сознательного восприятия (за исключением болевых ощущений) и 4) часто (но не всегда) сознательно переживается во время гомеостатических нарушений (Khalsa, 2018). Когда человек испытывает (или ожидает, что будет испытывать) негативно ощущаемое субъективное состояние, у него возникает мотивация действовать, чтобы прекратить это состояние или действовать на опережение, дабы не допустить его развития (Paulus, 2009).

Результаты первого ретроспективного исследования, проведенного в сравнительно малой выборке (n=19), свидетельствующие о том, что островковая доля может играть существенную роль в цикле зависимости, были опубликованы только в 2007 году (Naqvi, 2007). Несмотря на то, что инсульты, поражающие исключительно инсулу встречаются чрезвычайно редко, Насир Х. Накви с коллегами, показали, что такое повреждение может привести к полному исчезновению или сильному ослаблению тяги к никотину и прекращению курения табака (Naqvi, 2007).

Пациенты с ОНМК в области островковой доли имеют более чем в пять раз больший шанс бросить курить, по сравнению с пациентами пережившими инсульт иной локализации (Suñer-Soler, 2012). Представляется, что островковая доля мозга является «критически [важным] нейронным субстратом никотиновой зависимости» (Naqvi, 2014). Вероятно, влияние поврежденной островковой доли на зависимость от курения связано с нарушением способности репрезентировать и реагировать на внутренние интероцептивные сигналы, которые субъективно воспринимаются как тревога и напряжение (Gray, 2007). Также повреждение островковой доли может ослабить некоторые когнитивные искажения, которые способствуют эскалации влечения к азартным играм у патологических игроков (Clark, 2014).

«Пробование» наркотиков, эксперименты с ними, отнюдь не всегда проявление девиантного поведения (Пятницкая, 2008). Первоначальная мотивация к употреблению как легальных (алкоголь, табак) как и нелегальных ПАВ, зачастую является проявлением мимесиса (миметического, подражательного, имитационного желания по Рене Жирару), а так же гедонистического любопытства. Во многих случаях, первоначальные эксперименты с ПАВ вызывают у интакных пользователей разнообразные неприятные, отвращающие защитные (телесные) реакции (рис. 1) (Пятницкая, 2008).

Рис. №1. Подражательное желание (мимесис), гедонистическое любопытство и защитные, аверсивные реакции тела.

Однако зависимость, это процесс и результат формирования условно-рефлекторных реакций (образования ассоциаций) и оперантного обусловливания (процесса научения, реализуемого посредством влияния последствий поведения на само поведение), знаменующий переход от импульсивного поведения к компульсивному и от положительного к отрицательному подкреплению (George, 2022). Так, изначальные аверсивные телесные сигналы (например, кашель, раздражение горла при попытке курения табака, во многом обусловленный воздействием никотина на блуждающий, языкоглоточный и тройничный нервы, отталкивающий обжигающий вкус алкоголя, неприятные ощущения в результате интероназального использования наркотика) подвергаются «перепрограммированию» в положительные и притягательные из-за их ассоциации с последующими вознаграждающими эффектами (Naqvi, 2010). Данная трансформация может отражать и изменение реактивности и гомеостатический сдвиг, создающий возможность испытывать физический, физиологический комфорт в интоксикации (Пятницкая, 2008). Возникшее в результате употребления опиоидов, ощущение подкатывающей тошноты и даже открывшаяся рвота, становится нейтральным и даже приятным событием. Гедонистическое усиление интероцептивных переживаний по мере прогрессирования зависимости меняется на поведение, направленное на снятие стресса и дискомфорта, вызванного неприятными внутренними сигналами, симптомами отмены и побуждениями восстановить нарушенный гомеостаз (компульсивность) (George, 2022).

Зависимость, можно концептуализировать и как расстройство принятия решений – предполагающее сложное взаимодействие между импульсивно-автоматическими, интероцептивными и рефлексивно-контролируемыми процессами, с явной тенденцией между потенциальной, немедленной наградой и долгосрочными негативными последствиями, выбирать первое (Rochat, 2019). Дисфункция принятия решений проявляется в преувеличении ожидаемого вознаграждения в результате употребления алкоголя или наркотиков, так и в ослаблении репрезентаций перспективы возможного вреда в результате употребления (Verdejo-García, 2009). Пациенты с аддикцией игнорируют далеко идущие последствия собственных, как им кажется, «малозначительных» решений («выпью только одну рюмку»), постоянно наступают «на одни и те же грабли» («в последний раз») и неспособны учиться на своих прошлых ошибках («в этот раз все будет по-другому») (Verdejo-García, 2009). Образовавшиеся в мозгу репрезентации предыдущих, связанных с употреблением ПАВ соматических, висцеральных состояний (согласно А. Дамасио, 1994), могут направлять и склонять к продолжению приема наркотиков, наряду с сознательными мыслями о получении вознаграждения (рис. 2).

Рис. №2. Сознательные мысли и «склонение тела» к употреблению ПАВ.

Антонио Дамасио разработал т.н. гипотезу «соматических маркеров» (по сути, расширяющую теорию эмоций Джеймса-Ланге) – ощущений эмоциональной привлекательности или отвращения, которые помогают принять решение в сложных, неоднозначных ситуациях (Damasio, 1994, Damasio, 2003). Соматические маркеры это набор реакций, отражающих связь «тело – мозг», связанные с ожидаемыми эффектами будущих сценариев, образовавшиеся в результате научения (Verdejo-García, 2009). Соматические маркеры помогают находить «короткий путь» при рассмотрении большого количества вариантов, фактически руководствуясь только одной фундаментальной установкой: «Как я буду себя чувствовать, если сделаю это?» После приобретения реального эмоционального опыта, мозг «учится» создавать более слабый образ эмоционального телесного состояния, через механизм «псевдотелесного цикла» («как будто»). Так, у зависимого человека во время обдумывания, ментальное представление будущего события, вызывает определенное соматическое состояние, относящегося к фактическому, предыдущему употреблению ПАВ, которое может восприниматься как «интуитивное ощущение», хорошее чувство, ощущение или обрабатываться бессознательно (Mayer, 2011, Overskeid, 2000). Активация представлений, памяти о соматических состояниях может вызвать высвобождение нейромедиаторов, подталкивая к принятию определенных решений, что происходит не только в клинике аддикции (например, когда человек испытывает голод, он покупает большее количество еды, нежели ему необходимо) (Loewenstein, 2001).

Соматические маркеры помогают находить «короткий путь» при рассмотрении большого количества вариантов, фактически руководствуясь только одной установкой: «Как я буду себя чувствовать, если сделаю это?» (ожидание vs последствия)

Главная проблема «зависимости» – это рецидив, определяемый как возвращение к неконтролируемому употреблению ПАВ после попытки отказа (McLellan, 2000). Предполагается, что островковая доля, не только интегрирует текущие различные интероцептивные и экстероцептивные сигналы, облегчая тем самым их эмоциональную обработку, но также и предсказывает будущие интероцептивные состояния (Barrett, 2015). Интероцептивные сигналы, через механизмы обратной связи, действуют как условные стимулы, влияя на когнитивно-аффективные процессы, имеющие отношение к аддиктивному поведению, способствуя возникновению рецидивов (Naqvi, 2010). Усиленная передача сигналов от островковой доли может «взять в заложники» рефлексивные когнитивные процессы, вынуждая формировать план действий по поиску наркотиков ради купирования и удовлетворения воспринимаемых неотложными потребностей тела (Verdejo-García, 2009).

Рецидивы могут возникать даже, несмотря на сознательные намерения оставаться трезвым. Амбивалентное отношение к продолжению употребления может отражать дисбаланс между сознательными, рефлексивными, рациональными мыслями против употребления и мнетическими репрезентациями висцеральных состояний, которые могут переживаться как телесная потребность в употреблении алкоголя или наркотиков (рис 3).

Рис. №3. Дисбаланс между сознательными мыслями против употребления ПАВ и репрезентациями соматических состояний склоняющих к употреблению.

Опьянение – это комплексное психологическое, физиологическое (телесное, вегетативное) и психопатологическое состояние, которое представляется многим пациентам незаменимым и уникальным феноменом, не имеющим аналогов в повседневной жизни (Heyman, 2017). Ментальные образы эпизодических воспоминаний, в том числе и о интероцетпивных ощущениях, связанных с началом употребления (включая память об обжигающем вкусе, хемосенсорных ощущениях в глотке и чувстве движения тепла в пищеводе при употреблении крепких спиртных напитков) запускают крейвинг к алкоголю. Образ бокала холодного пива, «особым образом» утоляющий ощущение жажды и устраняющий телесный дискомфорт, эмоционально «заряжен» и имеет ментальное преимущество, т.к. он, по крайней мере, изначально «вознаграждает» даже в уме (Andrade, 2012).

Вдыхая дым марихуаны или обжигающий пар, образовавшийся в результате возгонки α-PVP, пациенты ощущают «растительный» или «химический», «резиновый» вкус соответственно, а также специфическое сенсорное воздействие на дыхательные пути и телесную сферу. Приходящее щекотание, анестезия слизистой оболочки носа и горечь во рту при вдыхании порошка кокаина, формирует комплексное субъективное ощущение употребления наркотика наряду с центральными вознаграждающими эффектами (Naqvi, 2010). Употребляя классические психостимуляторы (амфетамин, метамфетамин) или катионы (мефедрон), пациенты переживают ощущение вазомоторного прилива, отражающее выраженное стимулирующее воздействие этих препаратов на вегетативную нервную систему, и постепенно обучаются обнаруживать интероцептивные сигналы, предсказывающие такие состояния (Verdejo-Garcia, 2012). Ощущение подъема волны тепла из эпигастрия, «разлома» в мышцах (костях), исчезновение телесного напряжения, боли и неприятных висцеральных состояний, возникает практически мгновенно после инъекции героина у пациента с опиодной зависимостью.

Интероцептция и крейвинг

Крейвинг (аддиктивное влечение) один из диагностических критериев расстройства, связанного с употреблением психоактивных веществ как в DSM-5, так и МКБ-11 (МКБ-11, 2021, Shmulewitz, 2021). Крейвинг можно определить, как субъективное переживание желания испытать на себе вознаграждающее воздействие алкоголя или наркотика на тело и психику, так и ощущение принуждения к приему определенного вещества (или совершение определенных действий в случае игрового расстройства). Крейвинг занимает центральное место в большинстве теоретических моделей аддикций; он способствует сохранению зависимости и мешает воздержанию (George, 2022, Shmulewitz, 2021). Субъективно крейвинг может переживаться и как желание испытать «кайф», «погоня за незабываемым удовольствием» («chasing the first high», «chasing the remembered high»), так и как ощущение нужды, потребности тела (наподобие соматического ощущения голода или жажды) в алкоголе или в наркотике (рис.4) (Bornstein, 2020).

Рис. №4. Два аспекта крейвинга: желание испытать «кайф» и ощущение потребности тела.

Крейвинг может быть вызван триггерами, связанными с употреблением (включая и плохо осознаваемые имплицитные ассоциации), определенными телесными ощущениями, сопровождающими употребление наркотиков (например, потливость, изменение частоты сердечных сокращений), так и негативными эмоциями и стрессовыми жизненными событиями. Крейвинг – это динамический феномен, который можно рассматривать как фактор риска рецидива у пациентов с аддиктивным расстройством, а вмешательства направленные на ослабление силы и частоты возникновения эпизодов крейвинга могут быть важным элементом терапии (Andrade, 2012, Yücel, 2019).

Крейвинг может переживаться как сочетание интероцептивных, вегетативных, аффективных, когнитивных и поведенческих компонентов возбуждения, позитивной валентности приближения так и отвращающих, отрицательной валентности переживаний отталкивания (Stritzke, 2007).

Согласно «Теории обработки вторгающихся представлений» (Elaborated Intrusion [EI] theory), ментальные образы можно рассматривать как ключевой компонент когнитивных процессов, связанных с крейвингом (Kavanagh, 2005). Согласно этой когнитивно-аффективной теории, первоначально, в разум вторгается ментальное состояние, которое представляет желаемое состояние вещей (навязчивая мысль, как спонтанная, так порожденная интероцептивными сигналами или стимулами из окружающей среды). Второй шаг состоит в активации процесса извлечения консолидированных воспоминаний об употреблении психоактивных веществ в прошлом (включая память о приятных интероцептивных эффектах наркотиков). Это инициирует цикл сложных аффектов и ожиданий того, что употребление ПАВ доставит удовольствие и/или купирует болезненное интероцептивное состояние или устраняет дисфорию/ангедонию. При размышлении о непосредственных событиях люди используют конкретные контекстуальные образы. Награды, которые они (образы) обещают, более «быстрые», а так же они могут показаться более «вероятными» и «гарантированными», чем возможные «негарантированные» последствия рецидива – потеря контроля, здоровья, денег, репутации, работы и самоуважения и пр. То есть, первоначальное представление «прорабатывается» с помощью мысленных образов, которые включают в себя яркое ментальное представление о цели, вызывающих труднопреодолимую тягу. Охват различных сенсорных систем, включая воображаемый вкус, запах, ощущение во рту, носоглотке и пр. и выраженность телесных реакций и яркость мысленных образов цели, положительно коррелирует с интенсивностью последующего крейвинга (Kavanagh, 2009).

Желание курить сопровождается ментальными образами сцен, связанных с курением (Tiffany, 1990, Tiffany, 1991). Так в сознании обычного курильщика табака, который не курил в течение часа, образ пяти минут, проведенных с сигаретой, более ярок и привлекателен, чем образ следующих пяти минут без сигареты (Heyman, 2017). В свою очередь, благие намерения «бросить курить» представлены в сознании менее контрастно, чем знакомые, но проблемные модели поведения (продолжать курить). Зависимый человек в ситуации искушения стоит перед выбором: (1) поддаться побуждению к употреблению психоактивных веществ или (2) сопротивляться искушению ради лучшего, но трудновообразимого и «негарантированного» будущего. Так положительные аспекты контроля над поведением, труднее всего визуализировать в пятницу вечером, потому что они конфликтуют с яркими образами, которые легче вызвать в памяти контексте «пятницы».

Ситуация осложняется тем, что помимо дезадаптивных ментальных образов у лиц с историей зависимости могут возникать различные висцеральные и вегетативные ощущения, которые будучи неверно истолкованы толкают их к рецидиву (путаница «голод – крейвинг к алкоголю», «замерз – крейвинг к героину», «вялость – крейвинг к амфетамину», «сердцебиение – предвкушение употребления ПАВ», «простуда, ОРВИ – начинается «ломка»» и пр.). То есть, предположительно, наблюдается нарушение интероцептивного внимания, точности, чувствительности и осознанности.

С другой стороны, у людей с аддикцией наблюдается трудность воспроизводить и удерживать в своей рабочей памяти образы вредных последствий, нарушения здоровья, похмелья и телесного отвращения к употреблению «на следующий день». Известно, что хронические потребители ПАВ менее чувствительны к телесным сигналам, предсказывающим негативные последствия в результате совершения ими определенных действий (Verdejo-García, 2009). Представление о положительном интероцептивном эффекте употребления наркотиков берет верх над образом неблагоприятных интероцептивных последствий употребления ПАВ (Naqvi, 2010). Тем самым, неспособность нейтрализовать, уравновесить в сознании (рабочей памяти) привлекательный ментальный образ употребления ПАВ посредством аверсивного образа делает человека уязвимым к рецидиву.

Так как влияние островковой доли на процессы принятия решений, формирование и поддержание расстройства употребления психоактивных веществ представляется значительным, в качестве терапевтического инструмента работы с интероцетивной дисфункцией предлагается использовать психотерапию, основанную на осознанности (включающую в себя практики сосредоточенного на дыхании внимания и сканирование тела), а так же применение комплекса физических упражнений. Представляется, что подобные терапевтические подходы могут помочь развивать интероцептивное внимание и интероцептивную точность (Paulus, 2019). В качестве экспериментального лечения зависимостей островковая доля рассматривается как мишень для проведения транскраниальной магнитной стимуляции (ТМС), транскраниальной стимуляции постоянным током (tDCS) и глубокой стимуляции мозга (DBS) (Ibrahim, 2019).

Заключение

Островковая доля выступает как центр обработки висцеральной информации и интероцепции, играя решающую роль в эмоциональном опыте и субъективных ощущениях. Островок действует как «привратник» при лобной области мозга, основополагающим образом влияя на высшие исполнительные функции. Интероцептивные сигналы вызывают ощущения, которые воспринимаются как приятные или неприятные, создавая у человека мотивацию приближения или напротив, отдаления и отвращения. Инсула может играть существенную роль в эмоциональных аспектах принятия поспешных, «интуитивных», рискованных решений и в цикле привыкания и зависимости. Так, в начале употребления ПАВ, отвращающие телесные сигналы постепенно подвергаются «перепрограммированию» в положительные и притягательные из-за их ассоциации с последующими вознаграждающими эффектами, что отражает изменение реактивности, гомеостатический сдвиг, позволяющий испытывать физиологический комфорт в интоксикации. Крейвинг может переживаться пациентами и как «погоня за незабываемым удовольствием (кайфом)» и как гомеостатическое ощущение нужды, потребности тела (наподобие соматического ощущения голода или жажды) в наркотике. Ментальные образы, связанные с аддикцией могут включать различные висцеральные и вегетативные ощущения и телесные реакции. Гипотеза «соматического маркера» утверждает, что эмоции влияют на процесс принятия решений через внутренние ощущения и физиологические изменения, которые связаны с триггерами. Ментальные образы эпизодических воспоминаний, в том числе и о интероцетпивных ощущениях, связанных с началом употребления (включая память о вкусе, хемосенсорных ощущениях в глотке, движении тепла по пищеводу и пр.) запускают крейвинг к алкоголю. Островковая доля, не только интегрирует текущие различные интероцептивные и экстероцептивные сигналы, облегчая тем самым их эмоциональную обработку, но также и предсказывает будущие интероцептивные состояния. Интероцептивные сигналы, в свою очередь, через механизмы обратной связи, действуют как условные стимулы, влияя на когнитивно-аффективные процессы, имеющие отношение к аддиктивному поведению, способствуя возникновению рецидивов. Рецидивы могут возникать даже, несмотря на сознательные намерения воздерживаться от употребления, так как усиленная передача сигналов от островковой доли может «взять в заложники» рефлексивные когнитивные процессы, вынуждая формировать план действий по поиску наркотиков ради купирования и удовлетворения воспринимаемых неотложными потребностей тела. Нарушения и искажения интероцептивной чувствительности, осведомленности и точности могут отражать как легкость инициализации аддиктивного поведения, так и трудность противодействия подобному поведению путем раскодирования и удерживания в сознании аверсивного образа, связанного с негативными последствиями употребления ПАВ для психики и тела. Необходимо дальнейшее изучение роли островковой доли в цикле зависимости и крейвинге, а также разработка программ помощи и реабилитации, помогающих развивать интероцептивную осознанность и внимание.

Annotation

The place of the insular lobe and interoception in drug addiction and in the urge to use psychoactive substances

The insular lobe (insula) acts as a center for processing visceral information and interoception, p laying a crucial role in emotional experience and subjective sensations. Interoceptive signals cause sensations that are perceived as pleasant or unpleasant, creating a person's motivation to approach or distance. The insula can play a significant role in the emotional aspects of making hasty, «intuitive», risky decisions and in the cycle of addiction. Thus, at the beginning of the use of psychoactive substances, repulsive, protective body signals are gradually «reprogrammed» into positive and attractive because of their association with substances rewarding effects. Craving can be experienced as a homeostatic feeling of need, the body's need (like a somatic feeling of hunger or thirst) for a drug. Mental images associated with addiction may include various visceral and vegetative sensations and the body’s reactions. The «somatic marker» hypothesis (A. Damasio) states that emotions influence the decision-making process through internal sensations and physiological changes associated with triggers. Violations and distortions of interoceptive sensitivity, awareness and accuracy may reflect both the ease of initialization of addictive behavior and the difficulty of countering such behavior. It is necessary to study the role of the insular lobe in the cycle of addiction and craving, as well as the development of assistance and rehabilitation programs that help to develop interoceptive awareness and attention.

Keywords: insula, interoception, drug addiction, alcohol addiction, addictive behavior, mental images, craving.