Эмоционально-фокусированная супружеская терапия. Теория и практика

Год издания и номер журнала: 
2011, №3

Краткое описание подхода

Эмоционально-фокусированная терапия (ЭФТ) – структурированный краткосрочный подход к супружеской терапии, созданный в 80-ые гг. XX века канадскими психологами Сьюзан Джонсон и Лесли Гринбергом (Greenberg & Johnson, 1988). Терапию назвали фокусированной на эмоциях, чтобы подчеркнуть исключительную важность эмоциональных процессов в организации паттернов взаимодействия в паре и в ключевых аспектах внутреннего опыта партнеров по близким отношениям. За последние 20 лет подход сильно развился, усовершенствовался и стал признанной практикой в области супружеской терапии.

Исследования доказывают эффективность ЭФТ: 70-73% пар после 10-12 сессий были полностью удовлетворены супружескими отношениями, значительные улучшения в супружеских отношениях были зафиксированы в 90% случаев (Johnson & Whiffen, 1999).

ЭФТ – интегративный подход, синтез гуманистической, основанной на переживании терапии[1] и структурного направления системной семейной психотерапии. Теоретической базой ЭФТ служит теория привязанности Джона Боулби и его последователей. Сьюзан Джонсон предлагает следующий образ: «представьте, что вместе собрались Карл Рождерс[2], Сальвадор Минухин[3], Джон Боулби и обсуждают, как помочь пациенту, неудовлетворенному близкими отношениями. В результате такой беседы могла бы появиться ЭФТ» (Johnson, 2004).

ЭФТ дает четкие ответы на следующие вопросы:

· Какова природа взрослых любовных отношений?

· В чем причины супружеского дистресса, побуждающего людей обращаются за профессиональной помощью?

· Благодаря чему происходят изменения в терапии?

· На какие вербальные и невербальные аспекты поведения супругов нужно обращать внимание?

· Что делать с экстремальными эмоциями, переживаемыми супругами в кабинете психолога?

· Какие стратегии и интервенции использовать для того, чтобы помочь парам восстановить отношения?

ЭФТ – это клинический метод, опирающийся на хорошо разработанную объяснительную теорию, подтвержденную многочисленными исследованиями из различных областей психологии (психология развития, социальная психология, психология личности, нейробиология). Терапевт, практикующий ЭФТ, понимает, что ему делать, как делать, и зачем делать.

Основные идеи

От Джона Боулби (автора теории привязанности) и его последователей в ЭФТ пришли следующие допущения (Боулби, 2003; Мельникова, 2005; Johnson, 2004):

1. Привязанность – поиск и поддержание контакта со значимыми другими – это базовая человеческая потребность «от колыбели и до могилы». В этом смысле зависимость присуща человеку как социальному существу на протяжении всей жизни. Согласно теории привязанности нет ни полной независимости от других, ни чрезмерной зависимости. Скорее, следует думать об эффективной или неэффективной зависимости.

2. Эффективная зависимость поддерживает автономию и уверенность в себе. Эффективная зависимость и отдельность – две стороны одной медали, а не противоположности. Чем надежнее наши связи, тем более отдельными и отличающимися от других мы можем быть. Быть здоровым – это ощущать взаимозависимость, а не самодостаточность и отдельность от других.

3. Привязанность как безопасная гавань. Контакт с фигурой привязанности – внутренний механизм выживания. Это наследство от наших предшественников по эволюционной лестнице. Если кто-то из наших предков встречал опасность в одиночку, шансы погибнуть были высокими. Если удавалось позвать на помощь, привлечь внимание соплеменников, можно было получить защиту и выжить. Мы потомки тех, выживших, позвавших на помощь. Эволюция приспособила наш мозг и тело к тому, чтобы стремиться к фигурам привязанности в моменты опасности и стресса. Присутствие такой фигуры – обычно это родители, дети, супруги, возлюбленные – приносит ощущение спокойствия и безопасности, а когда эти фигуры недоступны (или воспринимаются как недоступные), наступает дистресс. Нейроисследования доказывают, что близость с любимыми людьми успокаивает нервную систему (Cozolino, 2002). Контакт с фигурой привязанности – естественная защита от тревоги и уязвимости. Привязанности в любом возрасте создают безопасную гавань, которая защищает от повседневных стрессов и от неопределенности, и является оптимальной средой развития для каждого из нас на протяжении всей жизни.

4. Привязанность как надежная база. Привязанность является надежной базой, или отправной точкой, с которой индивидуум исследует окружающий мир. Ребенок отбегает от матери поиграть и возвращается к ней. Присутствие отзывчивой мамы дает ребенку уверенность, необходимую для того, чтобы учиться чему-то новому, адаптироваться к новым жизненным обстоятельствам и изменять образ себя с учетом приобретенного опыта. И это верно не только в детстве, но в течение всей жизни. Есть исследования, показывающие, что наличие отношений, обеспечивающих надежную базу, способствует когнитивной открытости новому опыту. По результатам других исследований надежная привязанность усиливает способности к рефлексии. Когда отношения воспринимаются как безопасные, людям проще оказывать друг другу поддержку, разрешать конфликты и справляться со стрессом. Отношения тогда приносят больше удовлетворения. Потребность в безопасных эмоциональных связях с партнером, обеспечивающих безопасную гавань и надежную базу, лежит в основе близких и длительных отношений. Если потребность не удовлетворена, наступает супружеский дистресс. Удовлетворение этой потребности приводит к налаживанию супружеских отношений.

5. Взаимная доступность и отзывчивость – строительные блоки безопасных эмоциональных связей. Фигура привязанности может присутствовать физически, но отсутствовать эмоционально. Если фигура привязанности воспринимается как недоступная, наступает сепарационная тревога и дистресс. Важно не только физическое присутствие, но и эмоциональная вовлеченность в отношения. Привязанность – это жизненная потребность человека. Если эта потребность остается неудовлетворенной, человек испытывает экстремальные эмоции и может вести себя экстремальным образом. По выражению С. Джонсон, «эмоции – это музыка любовных отношений, а отношения – парный танец. Изменится музыка – изменится танец». Теория привязанности помогает нам лучше понять переживания каждого супруга и нормализовать их.

6. Страх и неопределенность активирует потребности привязанности. В опасных ситуациях поведение, связанное с поиском близости, активируется. Если фигура привязанности в такие моменты воспринимается как недоступная, это серьезный удар по отношениям. «Я была одна с малышом. Ребенок заболел. Я ужасно волновалась, попросила мужа прийти с работы пораньше. Он не пришел, сказал, что много работы. А потом оказалось, что они там праздновали что-то, он в этот момент танцевал с молоденькой сотрудницей». «Я заметила в груди какое-то уплотнение, испугалась. Сказала мужу, а он отмахнулся, сказал, что я мнительная. Все же пошла к врачу, сдала анализы, а муж даже не позвонил узнать, какие результаты». Подобные события могут переживаться как катастрофа. Понять, почему это так, помогает положение теории привязанности о том, что в моменты, когда мы особенно уязвимы, нам жизненно важно ощущать, что мы не одиноки.

7. Дистресс при сепарации – предсказуемый процесс. Если поведение привязанности, направленное на поиск и поддержание контакта с фигурой привязанности, не достигает цели, возникают такие чувства, как гневный протест, цепляние, депрессия и отчаяние, кульминацией этого процесса становится отчуждение. Боулби рассматривал гнев в близких отношениях как попытку войти в контакт с недоступным объектом привязанности и различал гнев надежды и гнев отчаяния: последний происходит от безысходности и может принимать экстремальные формы принуждения, насилия, самоповреждающего поведения. В надежных отношениях протест, вызванный недоступностью значимого человека, признается и принимается партнером. Другими словами, в отношениях, характеризующихся взаимной доступностью и отзывчивостью, есть возможность починить то, что сломалось.

8. Стили привязанности. Это поведенческие паттерны в близких отношениях и стратегии эмоциональной регуляции. Впервые были выявлены М. Эйнсворт, психологом Балтиморского Университета (США) в эксперименте, получившим название «Незнакомая Ситуация» (Крейн, 2002). В исследовании приняли участие матери и их годовалые дети. Психологи наблюдали за реакцией младенцев на кратковременное разлучение с матерью и на последующее воссоединение с ней. Исследование опиралось на утверждение Джона Боулби: «путь, ведущий к пониманию уз, связывающих ребенка с матерью, пролегает через понимание реакции ребенка на разлуку с матерью». В результате эксперимента были выявлены три поведенческих паттерна, или три стиля привязанности – надежный стиль и два ненадежных: избегающий и тревожно-амбивалентный. Последующие исследования показали, что стиль привязанности, формирующийся на первом году жизни, является культурно универсальной и устойчивой характеристикой. Дети разной этнической принадлежности и из разных стран демонстрируют те же паттерны; различия в поведении детей с разными стилями привязанности сохраняются вплоть до 15 лет (т.е. на протяжении всего детского возраста).

Во взрослых близких отношениях проблему надежной или ненадежной привязанности можно сформулировать как вопрос, обращенный к значимому другому: «Могу ли я положиться на тебя, зависеть от тебя? Если мне будет действительно нужно, могу ли я быть уверен(а), что ты будешь со мной?». Ответов на этот вопрос конечное число. «Да, могу» соответствует надежной привязанности. Если ответ «нет, я не уверен(а)» или «нет, я не могу зависеть от тебя», привязанность ненадежная. Когда фигура привязанности воспринимается как недоступная, система привязанности может реагировать гиперактивацией. В поведении появляется тревожное цепляние, преследование, попытки силой получить отклик от любимого. Такой поведенческий и эмоциональный паттерн соотносится с тревожно-амбивалентным стилем привязанности. Другая стратегия связана с деактивацией системы привязанности, с подавлением потребностей в привязанности, с фокусировкой на практических задачах и ограничением или избеганием эмоционального контакта с объектом привязанности. Такой поведенческий и эмоциональный паттерн соотносится с отстраненным или избегающим стилем привязанности. Эти две стратегии -- тревожное цепляние и отстраненное избегание -- формируются в отношениях со значимыми другими, могут воспроизводиться в последующих отношениях, но могут и изменяться в эмоционально безопасных и доверительных отношениях.

9. Привязанность включает в себя рабочую модель себя и другого. Мы узнаем о том, кто мы, какие мы, чего достойны, на какое отношение к себе можем рассчитывать и как получить то, что нам нужно, в близких отношениях со значимыми другими. Рабочая модель – понятие, введенное Боулби: это внутренняя репрезентация привязанности. Рабочая модель включает в себя когнитивные аспекты восприятия себя и других людей. При надежной привязанности человек воспринимает себя как достойного любви и заботы, как уверенного и компетентного человека, и исследования показали, что у людей с надежным стилем привязанности самооценка выше ((Mikulincer, Florian & Weller, 1993). Люди с надежным стилем привязанности верят в то, что другие люди в случае необходимости откликнутся на их призыв и воспринимают других людей как заслуживающих доверия (Collins & Read, 1990; Simpson, 1990). Рабочие модели – это больше, чем когнитивные схемы; это представления о себе и об окружающих, надежды и ожидания, сильно нагруженные эмоциями. Рабочие модели формируются, проявляются, поддерживаются и, что самое главное, меняются, в эмоциональной коммуникации. Исследованиями внутренней репрезентации привязанности у взрослых занималась М. Мэйн, разработавшая Интервью привязанности для взрослых (AAI) (Main, Kaplan, Cassidy, 1985). В результате были выявлены типы внутренней репрезентации привязанности (автономный, дистанцированный и спутанный), которые можно соотнести с надежным, отстраненно-избегающим и тревожно-амбивалентным стилем привязанности из эксперимента М. Эйнсворт (см. выше, пункт 8).

10. Изоляция и утрата связей – травмирующие факторы. Мы социальные существа и не приспособлены к выживанию в одиночку. Поэтому когда мы чувствуем, что связи со значимыми другими под угрозой, или что связи обрываются, мы переживаем сильнейший стресс, это потенциально травмирующие ситуации. В этом смысле теория привязанности – это теория травмы. Боулби изучал феномен разлучения ребенка с матерью и последствия подобных разлучений. Боулби утверждал, что маленькие дети, оставленные в больнице без родителей, как и дети, воспитанные в детских домах, эмоционально обделены и травмированы. Он говорил, что эмоциональное отвержение и утрата эмоциональных связей со значимыми другими оказывает негативное влияние на индивидуальное развитие и на способность справляться с жизненными трудностями. И, напротив, надежные эмоциональные связи целительны. Какого-то ленинградского писателя, пережившего блокаду, журналисты расспрашивали об ужасах военного времени. Он ответил примерно следующее: «мне было тогда четыре года, со мной была моя мама. Она меня любила, я был счастлив». И во взрослом возрасте, если мы уверены, что в трудную минуту не останемся в одиночестве, жизненные стрессы переносятся легче.

Из системного подхода в ЭФТ пришли следующие допущения (Николс, Шварц, 2004):

1. Семья – это живая система, состоящая из элементов и связей между ними. Следовательно, все законы живых систем распространяются и на семью. Основных закона два: закон гомеостаза и закон развития. В соответствии с законом гомеостаза любой системе нужна стабильность для нормального функционирования. И нужны внутренние механизмы, обеспечивающие стабильность. Гомеостаз в системе поддерживается тем, как элементы системы взаимодействуют друг с другом. Закон развития предписывает системе адаптироваться к изменяющимся условиям. Для этого нужны внутренние способности к реорганизации, определенная гибкость, не разрушающая целостность системы.

2. Применительно к семье, это означает, что взаимодействия между членами семьи организованы циклически и образуют устойчивые паттерны. Системный терапевт обращает внимание на проблемные циклы, выявляет и изменяет их. Проблемные паттерны обслуживают системный гомеостаз, сохраняют семью как единое целое, но могут препятствовать необходимым изменениям, например, переходу семьи от одной фазы жизненного цикла к другой. Пол Вацлавик, говоря о системной терапии, выделял изменения первого и второго порядка. Изменения первого порядка затрагивают элементы системы (например, супруг становится менее враждебным). Когда происходят изменения второго порядка, меняется способ взаимодействия между членами семьи, или интерактивные паттерны (например, люди начинают слушать друг друга). Для достижения устойчивых изменений должны поменяться и элементы, и интеракции. Иначе миролюбиво настроенный супруг столкнется с привычным недоверием со стороны партнера (часть проблемного цикла) и вернется к прежней критикующей роли.

3. Самые распространенные проблемные паттерны супружеских отношений это преследование – избегание, критика – уход в себя, жалобы – отстранение. Такие паттерны называются комплементарными, поскольку супруги занимают взаимно дополняющие позиции в отношениях. Симметричные паттерны, нападение – нападение, или отстранение – отстранение, считаются производными комплементарных паттернов. Если партнеру, обычно занимающему отстраненную позицию, «некуда отступать», он может перейти в атаку. Или же партнер, обычно выступающий в преследующей роли, отчаялся приблизиться к супругу и дистанцируется.

4. Позиции в отношениях описываются двумя параметрами: близость – дистанция, автономия – контроль. Позиции не являются внутренними характеристиками людей, скорее, это вынужденные роли, порождаемые самоподдерживающимися и самовоспроизводящимися паттернами отношений. В этом смысле, супруги и невольные жертвы, и невольные создатели проблем.

5. В области системной терапии существуют различные направления. Терапевты разных направлений фокусируются на разных параметрах семейной системы и используют разные интервенции для достижения изменений в функционировании системы. Сальвадор Минухин – основатель структурного подхода. Из названия ясно, что данное направление фокусируется на структурных параметрах семейной системы. Семейная система имеет определенную структуру. Она состоит из подсистем: супружеской, родительской, сиблинговой, подсистемы нуклеарной семьи; между подсистемами есть границы, есть также внешняя граница между семьей и социальным окружением. В семье со здоровой структурой границы проницаемы, но не размыты; есть иерархия, проявляющаяся в том, что у взрослых членов семьи власти больше, чем у детей; горизонтальные связи между элементами одной подсистемы сильнее, чем вертикальные (нет межпоколенческих коалиций); внутри супружеской подсистемы распределение власти примерно равное.

6. Цель структурной терапии – стимулировать более гибкие позиции в отношениях и способствовать новым способам взаимодействия. Техники структурного подхода – это присоединение к системе (или создание терапевтического альянса с семьей); переформулирование позиций, делающее явным влияние каждого члена семьи на других; и инсценировки, дающие новый опыт семейного взаимодействия. Например, родителей просят обсудить вопросы воспитания детей друг с другом, напрямую, что усиливает родительскую подсистему и укрепляет границы между взрослыми и детьми. Подростка, который контролирует своим проблемным поведением всю семью, стимулируют к проявлению адекватной инициативы, а с родителями обсуждают, что они готовы ему доверить.

 

Из гуманистического подхода в ЭФТ пришли следующие допущения:

1. Внимание к эмоциям. Эмоции – это не досадная помеха для терапии, а высокоорганизованный процесс, интегрирующий физиологический отклик, смысл происходящего, тенденции к действиям, осознание себя в контексте происходящего.

2. Ученые выделяют небольшое число базовых универсальных эмоций: гнев, страх, удивление, радость, стыд/отвращение, обида/боль, печаль/отчаяние. Каждой базовой эмоции соответствует уникальное выражение лица, врожденный неврологический базис, раннее проявление и социальная функция, помогающая выживать и оказывать воздействие на других, а также быстрое автоматическое проявление (Экман, 2010).

3. Эмоции разделяют на первичные и вторичные. Первичные – это моментальный отклик на то, что происходит сейчас. Вторичные эмоции являются способом совладания с первичными эмоциями (Изард, 2002). Вторичные эмоции являются «топливом» для проблемных интерактивных циклов. Например, жена возмущена поведением мужа – он не пришел с работы вовремя, несмотря на их договоренность. В результате жене пришлось одной укладывать спать ребенка или одной собирать вещи в совместную поездку. Она злится: для нее отсутствие мужа означает, что ему не важны их общие дела: «ему все равно», «я для него не значима», «его никогда не оказывается рядом». Фигура привязанности воспринимается как недоступная. Переживание одиночества и собственной не значимости в близких отношениях вызывает обиду или страх (первичные эмоции). Гнев (вторичная эмоция) является протестной реакцией на недоступность фигуры привязанности. Итак, жена обвиняет мужа в безответственности и необязательности. Муж пытается защититься («ты же знаешь, на работе много дел»), а потом замыкается. Для него упреки жены означают, что ей безразличны его дела, что она думает только о себе: «я нужен ей только как рабочая сила», «ей до меня нет дела». Происходящее воспринимается как отвержение, и это больно (первичная эмоция). Уход в себя и дистанцирование – способ мужа справиться с болезненными переживаниями. В результате взаимодействие образует цикл: преследование – избегание, критика – уход в себя. Каждый в очередной раз убеждается в том, что не ценен, не нужен, не принимается другим.

4. Работать с эмоциями, находясь в отстраненной позиции, неэффективно. Эмпатическая включенность – основной инструмент работы гуманистического терапевта. Эмпатия – это способность представить себя на месте другого человека, понять, каково ему, испытать сочувствие и выразить его в контакте с клиентом. Эмпатия, безоценочное и безусловное принятие и конгруэнтность терапевта помогают построить безопасные и доверительные терапевтические отношения (Роджерс, 2008). В результате человек, обратившийся к психологу, чувствует себя понятым и принятым. Подобные отношения являются оптимальной поддерживающей и развивающей средой, способствующей самопознанию и личностному росту наших клиентов. Тут возможны аналогии с надежной привязанностью, являющейся безопасной гаванью, защищающей от жизненных стрессов, и надежной базой, с которой безопасно исследовать окружающий и внутренний мир.

5. Терапевт, работая с эмоциями, фокусируется на происходящем «здесь–и–сейчас». Он обращает внимание на то, что говорит клиент, и на то, как он это говорит. Внимание к невербальным аспектам коммуникации – важная составляющая в работе с эмоциями: порой наши тела говорят больше, чем могут выразить слова (Бадхен, Бадхен, Зелинский, 2007).

6. Изменения в процессе терапии происходят благодаря корректирующему эмоциональному опыту: человек начинает чувствовать по-новому, его поведенческий репертуар расширяется, перед ним открываются новые возможности и новые перспективы.

ЭФТ как интегративный подход

 

ЭФТ является интеграцией гуманистического и системного подхода. Терапевт способствует тому, чтобы изменения происходили и на интрапсихическом, и на интерперсональном уровне.

Системную теорию нередко критикуют за безличность, за недостаточное внимание к внутренним переживаниям членов семьи. Основанный на опыте, гуманистический подход добавляет системной теории недостающую интрапсихическую часть, очеловечивает систему. Кроме того, системная теория с подозрением относится к зависимости и совместности, склонна воспринимать их как спутанность, слияние и недифференцированность. В ЭФТ говорится о безопасной взаимозависимости. С точки зрения ЭФТ надежная привязанность способствует дифференциации.

В ЭФТ терапевт, выявляя циклы семейного взаимодействия, видит в них не только способ самосохранения системы. Проблемные поведенческие последовательности (нападение – избегание, жалобы – отстранение) проистекают из страхов и небезопасности привязанности. Эмпатическое присоединение к каждому супругу, переживающему фрустрацию базовой человеческой потребности, приводит к тому, что оба партнера чувствуют себя понятыми и принятыми. Возможно, именно поэтому обрывы в данном виде супружеской терапии случаются редко. Людвиг фон Берталанфи, основатель теории систем, говорил, что в системе есть ведущие элементы, маленькое изменение в которых приводит к большим изменениям во всей системе. Эмоции привязанности можно рассматривать как ведущие элементы семейной системы (Johnson, 2004).

В качестве обобщения можно сформулировать следующие допущения ЭФТ:

1. Супружеские отношения – это отношения привязанности. Привязанность – базовая и витальная потребность. Когда эта потребность не удовлетворяется, наступает супружеский дистресс. Именно с этим дистрессом пары приходят к психологу.

2. Надежная привязанность обеспечивается взаимной доступностью и отзывчивостью партнеров, их эмоциональной вовлеченностью в отношения. Эти связи реализуют присущую всем нам потребность в безопасности, защите и эмоциональном контакте с другими людьми.

3. Эмоции – ключ к организации поведения привязанности, к ощущению себя и другого в близких отношениях. Эмоции придают смысл происходящему, мотивируют к действию и являются средством коммуникации. Эмоции – это музыка любовных отношений. Это то, что меняется в ЭФТ. Новый эмоциональный опыт считается самым важным фактором интрапсихических и интерперсональных изменений.

4. Проблемы в отношениях поддерживаются тем, как организовано взаимодействие в паре и доминирующим эмоциональным опытом в отношениях. Эти элементы определяют друг друга. На них фокусируется терапия.

5. Потребности привязанности рассматриваются как здоровые и адаптивные. Проблемой является способ, которым люди пытаются удовлетворить эти потребности. Выявление и нормализация потребностей привязанности – ключевой момент ЭФТ.

6. Изменения в процессе терапии происходят не через инсайт, ни через катарсис, ни через переговоры. Они происходят через новый эмоциональный опыт, который люди получают в общении с психологом и друг с другом. По словам Альберта Эйнштейна: знание – это опыт, все остальное – информация.

7. Цель терапии – построение надежной привязанности в паре. Надежная привязанность выражается в том, что оба супруга эмоционально включены в отношения, взаимно доступны и отзывчивы, явным образом выражают свои потребности привязанности, адресованные партнеру, и откликаются на призывы другого (Johnson, 2004; Johnson & Whiffen, 2003).

Оценка эффективности ЭФТ:

Исследования показали, что эффективность ЭФТ напрямую связана с качеством терапевтического альянса с парой. Под терапевтическим альянсом понимается эмоциональный контакт между терапевтом и супругами, постановка общих целей, ощущение релевантности поставленных терапевтом задач. Качество терапевтического альянса имеет большее влияние на исход терапии, чем изначальный уровень супружеского дистресса. Поэтому терапевту необходимо сосредоточиться на создании и укреплении альянса, это первоочередная задача.

Требуется ли от участников ЭФТ особая способность к выражению и осознанию эмоций? Исследования этого не подтверждают. ЭФТ эффективна с мужчинами, которые характеризуется их женами как бесчувственные. Возможно, дело в поддерживающей обстановке ЭФТ: безопасные условия способствуют самораскрытию и самовыражению мужчин, что оказывает огромное влияние и на них самих, и на супружеские отношения. Исследования показали, что мужчины старше 35 лет особенно восприимчивы к ЭФТ. Возможно, так происходит потому, что потребности в близости актуализируются у мужчин в более зрелом возрасте.

Для женщин, участвующих в ЭФТ, успех терапии зависит от степени доверия мужу. Если женщина убеждена, что она безразлична своему мужчине, она не пойдет на риск самораскрытия, не будет стараться приблизиться к нему. Внешне это может выражаться в независимом поведении, но на эмоциональном уровне подобная независимость может сигнализировать о расторжении эмоциональной связи с супругом.

Уровень гибкости – ригидности партнеров: если рабочая модель одного (или обоих) партнеров ригидна, это означает, что она мало чувствительна к новому опыту. В ЭФТ ригидность проявляется в том, что позиции супругов в отношениях не меняются: критикующий партнер не может или не хочет смягчиться, и (или же) отстраненный партнер не может или не хочет вовлечься (Johnson & Whiffen, 1998).

Области применения ЭФТ:

 

ЭФТ применяется не только при супружеском дистрессе. Этот подход эффективен при депрессии (легкой или средней степени) у одного или обоих партнеров. Что согласуется с взглядом ЭФТ на депрессию как на закономерную реакцию утраты эмоциональной связи со значимыми другими.

Для пар с высоким риском развода из-за хронического семейного стресса, например, в случае тяжелой хронической болезни ребенка, ЭФТ – эффективный вид терапии.

При посттравматическом стрессовом расстройстве у супруга (например, в случае физического или сексуального насилия в прошлых отношениях) ЭФТ тоже применяется, однако терапия занимает больше времени, поскольку работа с травмой требует медленного и постепенного продвижения.

Надежная привязанность – это путь к исцелению всех видов травм и к повышению способности справляться с жизненными стрессами:

ü Травматический опыт погружает в беспомощность, а надежная привязанность успокаивает и дает уверенность.

ü Травма заставляет воспринимать окружающий мир как опасный и непредсказуемый, а надежная привязанность – это безопасная гавань.

ü Травма создает эмоциональный хаос и нарушает связное восприятие себя. Близкие и надежные отношения облегчают регуляцию аффекта, способствуют интеграции образа себя, а также увеличивают доверие к себе и окружающим.

Когда ЭФТ противопоказана:

ü Когда партнеры явно расстаются. В таких случаях подойдет индивидуальная терапия для проживания утраты и (или) медиация развода.

ü В случаях физического или эмоционального насилия, когда самораскрытие сопряжено с реальным риском насилия. Терапевт должен решить, этично ли и уместно ли переходить к шагам терапии, направленным на обнаружение чувств уязвимости партнера, находящегося в роли жертвы. Хорошим вариантом в подобных ситуациях может быть индивидуальная терапия для каждого супруга (Johnson, 2004).

Результаты терапии:

 

Изменения затрагивают эмоциональную, когнитивную, поведенческую и интерперсональную сферу: люди чувствуют, думают и ведут себя по-другому, и по-другому общаются друг с другом.

Негативные интеракции случаются реже, реакции партнеров не так жестко определяют друг друга, проживаются по-другому, имеют меньшее влияние на определение отношений. Позитивные интеракции случаются чаще, замечаются и признаются партнерами. Каждый видит свой вклад и вклад другого в позитивное взаимодействие.

Контакт между супругами меняется в направлении большей безопасности, близости и доверия. Меняется то, как они разговаривают друг с другом: мягче, с большим сочувствием. Теперь каждый занят не исключительно защитой и регуляцией своих аффектов, но тем, чтобы лучше понять другого. Из психологии развития мы знаем, что исследование окружающего мира возможно при условии, что есть ощущение надежности и безопасности. У взрослых людей, подобным же образом, ощущение безопасности пробуждает любопытство и открытость, необходимые атрибуты взрослой близости.

Однако не всегда результатом супружеской терапии становится создание более близких и доверительных отношений. Бывает, что выявление негативного цикла взаимодействия и эмоций, его питающих, приводит к тому, что супруги решают расстаться или жить параллельными жизнями. Тогда картина в конце терапии выглядит несколько по-другому. Негативный цикл меняется: супруги больше не обвиняют друг друга, они не попадают в тупики, когда один пытается ублажить другого, а другой дистанцируется. Однако позитивные циклы более ограничены, они выражаются в спокойном обсуждении, а не в тесном эмоциональном контакте. Например, пара может прийти к соглашению, что они не подходят друг другу как супруги, но они много дали друг другу и имеет смысл еще некоторое время пожить вместе, потому что так проще выполнять родительские обязанности. При этом каждый признает свое право (и право партнера) устраивать личную жизнь по собственному усмотрению.

Если окончание терапии вызывает тревогу у супругов, терапевт помогает супругам исследовать эти страхи в диалоге друг с другом. Важно, чтобы они убедились в том, что способны помогать друг другу, и что вместе они могут справиться.

ЭФТ – краткосрочный подход. Краткосрочность достигается за счет сфокусированности на потребностях привязанности в паре. Длительность терапии обычно составляет 12-18 сессий (Johnson, 2004).

Терапевтические задачи и способы их реализации[4]

Итак, целью ЭФТ является построение надежной привязанности в паре, выражающейся во взаимной доступности и отзывчивости партнеров, их эмоциональной вовлеченности в отношения.

Что делает психолог для достижения этой цели? На протяжении всего процесса психотерапии работа психолога заключается в выполнении следующих задач:

1. Психолог прикладывает усилия к поддержанию терапевтического альянса с каждым супругом и с парой, как единым целым. Терапевтический альянс важен для успеха любой терапии. В случае ЭФТ – а это подход, фокусирующийся на базовой потребности в привязанности -- надежный альянс создает безопасный контекст для работы с эмоциями. Основной инструмент присоединения к каждому супругу – эмпатическое вчувствование в его переживания. Это работа на близкой дистанции, со вниманием к невербальным реакциям клиентов. Психолог пропускает эмоциональный опыт клиента через себя и отражает его (а отчасти и свое собственное) состояние. Эволюция снабдила нас зеркальными нейронами[5], позволяющими, при условии нашей эмоциональной вовлеченности в отношения, узнать, что чувствует другой.

В супружеской терапии важно не только присоединиться к индивидуальным переживаниям каждого, но и к системе супружеских отношений. Помня о цикличном характере взаимодействий в дисфункциональной семье, поддерживающем целостность системы вместе с проблемой (обусловленной небезопасностью привязанности), психолог в эмпатической манере отражает повторяющиеся интерактивные последовательности. Например, психолог может сказать жене и мужу: «вам так важно получить хоть какой-то отклик от него, что вы стучите все сильнее. А вы не можете не выключиться под напором ее требований, ее гнев вынуждает вас отстраняться. Получается, чем громче вы стучите, тем крепче вы закрываете двери. И это оставляет вас обоих с ощущением одиночества и разочарования, как-то так?» (первая задача: создание и поддержание терапевтического альянса).

2. Психолог обращает внимание на эмоции привязанности и помогает супругам в безопасном их выражении. По словам Джонсон, «эмоции – это музыка любовных отношений». Привязанность – витальная потребность, поэтому при ее фрустрации люди испытывают экстремальные эмоции – гнев, страх, боль, отчаяние – и зачастую ведут себя экстремальным образом. Психолог разворачивает эмоциональный процесс от вторичных эмоций, выполняющих защитную функцию, к первичным, говорящим о потребностях в близости и страхах не получить желаемое. Как это происходит на практике?

Терапевт[6]: - Что с вами сейчас происходит, Коля, когда Лена только что сказала о своей обиде? Вы смотрите в сторону и как будто сдерживаете себя?

Коля: - Мне надоели ее постоянные претензии и придирки.

Терапевт: - Как будто она не замечает ваших усилий принести мир в семью и это злит (гнев – вторичная эмоция)?

Коля: - Если я такой плохой, зачем она вообще со мной живет?

Терапевт: - То есть тут не только злость, тут еще и другое ощущение: «я плохой», «я не соответствую ее стандартам»? Помогите мне лучше понять вас... (переход к первичным эмоциям) (вторая задача: работа с эмоциями).

3. Психолог выступает в роли «хореографа парного танца» (метафора С. Джонсон), управляя интерактивными поведенческими последовательностями, или паттернами взаимодействия. Когда связь с любимым человеком переживается как небезопасная, отношения в паре образуют негативные циклы, наиболее распространенными из которых является преследование – избегание, критика – уход в себя, жалобы – отстранение. Психолог рассматривает потребности в безопасном соединении друг с другом как здоровые и адаптивные, а проблему видит в тех способах, какими люди пытаются достичь близости и признания. Эмоциональные процессы, поведенческие реакции и паттерны взаимодействия в паре взаимно обусловлены: то, что (и как) люди чувствуют, думают и делают, создает реальность их отношений. Для достижения изменений психолог выбирает подходящий момент[7] для интервенции.

Терапевт: - Что сейчас произошло? Вы сказали, Маша, что вам обидно. А вы, Володя, сказали, нет, это не обидно. И так у вас часто происходит. Вы говорите, я чувствую то-то, а вы отвечаете, да нет, ты не чувствуешь этого, я ни в чем не виноват. Можем сейчас вернуться назад, и вы скажете ему, Маша, о своей обиде(третья задача: управление взаимодействием в паре).

Иллюстрация:

Терапевт: Когда он пытается приблизиться к вам, вот прямо сейчас, когда он наклонился к вам и сказал, что вы ему нужны, что с вами происходит? (она сжимает руки и смотрит в пол). Это трудно принять, вы сдерживаете себя, и руки сжаты (задача 2)?

Жена: Да, я сдерживаюсь. Я ему не верю. Я поведусь на эти его… и (она роняет руки).

Терапевт: И тогда, если вы позволите себе довериться ему, если вы рискнете, а он снова не окажется рядом с вами, это будет невыносимо (задача 2)?

Жена: Да, да. Если бы вас здесь не было, я бы давно убежала.

Терапевт: То есть со мной немого безопаснее (задача 1). Вы можете сказать ему, как вам страшно надеяться и довериться ему? Можете (задача 3)?

Муж: Она не рискнет.

Терапевт: Потому что ей трудно (задача 1). Вы можете ей помочь? Наклониться к ней, посмотреть в глаза? Можете помочь ей меньше бояться, помните, вы это уже делали на прошлой встрече (задача 3 и задача 1)?

Техники ЭФТ

 

Обсуждаемый подход является синтезом гуманистической терапии и структурной системной терапии и использует техники обоих терапевтических направлений:

· Терапевтический альянс создается и поддерживается в эмпатической манере: «Я чувствую, что такие разговоры тяжелы для вас. Могу я как-то помочь вам?». «Помогите мне лучше понять вас...».

 

· Отражение вторичных эмоций: «И вы злитесь, когда такое происходит, потому что для вас это тупик. Я понимаю (другому партнеру), что вам кажется, что его гнев возникает на пустом месте».

 

· Отражение первичных эмоций: «Я правильно поняла, это что-то вроде паники, когда он поворачивается к вам спиной? И вы чувствуете это сейчас, когда он отвернулся?»

 

· Нормализация защитного реагирования: «Я, кажется, начинаю понимать. Для вас уйти в себя, замкнуться – привычный способ справиться в сложной ситуации. Вы так делаете на работе, и это помогает. Оно само происходит: когда градус накаляется, вы выключаетесь, вы в домике, так?»

 

· Нормализация первичных эмоций: «Вам очень тяжко слышать слова жены, что вы ее разочаровали. Внешне это незаметно, но вам больно. Вам так больно, что вы перестаете участвовать в разговоре».

 

· Усиление эмоций – эта интервенция заключается в использовании вопросов и предположений, чтобы привнести эмоции в обсуждение. Терапевт может сказать:

ü Что с вами происходит, когда он отворачивается и не смотрит вам в глаза?

ü Каково вам, когда она не перебивает вас, а внимательно слушает?

ü Что сейчас происходит (пауза затягивается)?

ü Можете сказать снова: где ты, мне тебя не хватает? Можете посмотреть на нее и сказать это снова?

 

· Вопросы, направленные на выявление чувств:

ü Что происходит, когда вы слышите эти слова?

ü Что вы чувствуете, когда жена говорит…?

ü Что сейчас произошло? Маша сказала, что ей одиноко, а вы сжали губы и скрестили руки на груди?

ü Похоже, некая ваша часть говорит сейчас, не открывайся, чтобы потом не было больно?

 

· Эмпатические предположения: «Я не уверена, что я до конца поняла. То, что он не предлагает вам обвенчаться, означает для вас, что ему на вас наплевать, что вы ему безразличны, как-то так?»

 

· Отслеживание и отражение циклических последовательностей взаимодействия: «Что сейчас произошло: вы сказали… , он сказал… , потом вы сказали…?»

 

· Переопределение поведения каждого в контексте проблемного цикла: «Чем больше один приближается, тем больше другой отдаляется».

 

· Переформулирование поведения человека в контексте потребностей привязанности: «Когда вы делаете это, вам очень важно получить от него какой-нибудь отклик, это будет означать, что между вами есть отношения, так?»

· Управление интеракциями, инсценировки: «Можете сказать ей: «Яне знаю, как мне приблизиться к тебе и быть вместе с тобой, я не знаю, как сделать это?»».

 

Для самостоятельного размышления:

Какие из описанных выше интервенций можно было бы использовать в следующих ситуациях?

У мужа выражение боли на лице, в то время как он рассказывает о том, как происходит в их семье обсуждение денежных вопросов.

Только что жена услышала, что муж замыкается в себе в ответ на ее критику для того, чтобы избежать ссоры. Он боится обидеть ее, боится, что она потеряет к нему интерес. Как терапевт мог бы исследовать эмоциональную реакцию жены в этот момент сессии?

У жены на глаза наворачиваются слезы, когда она рассказывает, что муж ее игнорирует, предпочитает проводить время с друзьями, несмотря на ее мольбы побыть с ней.

ЭФТ дает возможность супругам получить новый эмоциональный опыт, предполагающий безопасное выражение и проживание эмоций. Поэтому имеет значение, не только что делает терапевт, но и то, как он это делает.

· Конгруэнтность терапевта: тут важно соответствие между вербальными и невербальными сообщениями терапевта. В системном подходе различают два коммуникативных аспекта, информационный и командный. Невербальная часть сообщения, или командный аспект, называется так не случайно. Невербальная часть окрашивает содержание сообщения и управляет ответом слушателя. Терапевту важно осознавать, какие невербальные сигналы он посылает: одни и те же слова можно произнести по-разному. Конгруэнтность означает, что терапевт присоединяется к клиенту, чувствует вместе с ним, искренне сопереживает ему. Конгруэнтность является одной из главных составляющих профессиональной позиции психолога. В супружеской терапии нередки ситуации, когда психологу трудно сочувствовать одному или обоим супругам – люди могут совершать экстремальные поступки под влиянием экстремальных эмоций. Когда фигура привязанности воспринимается как недоступная, люди нередко решаются на самые отчаянные поступки: изучение содержания мобильного телефона супруга, взлом паролей электронной почты, установление слежки, угрозы применения силы, угрозы покончить жизнь самоубийством. В подобных ситуациях для сохранения конгруэнтной позиции бывает полезно различать здоровые потребности, страдания из-за невозможности их удовлетворить и проблемные поведенческие стратегии.

· Психолог помогает каждому супругу соприкоснуться с болезненными переживаниями и безопасно прожить их. Это работа «здесь-и-сейчас», на близкой дистанции, требующая эмпатической настройки на актуальное состояние клиента. Психолог поддерживает зрительный контакт с клиентом, говорит медленно, просто и мягко, использует образы, делает повторы, чуть наклоняется к человеку. Если представить себе, что в моменты переживания первичных эмоций (страха, боли утраты, ощущения собственной ненужности и покинутости) мы находимся в контакте с детской и уязвимой частью «Я», описанной выше позиции достичь легче.

· При выявлении, отражении и переформулировании проблемных циклов, в которые вовлечена пара, психолог работает из более отстраненной позиции. Он как будто откидывается в кресле, чтобы поле его зрения оказалось взаимодействие супругов.

К сильным сторонам ЭФТ относится четко прописанная структура и пошаговость подхода. Терапия состоит из трех последовательных этапов, трех ступеней к построению надежной привязанности в паре.

Три этапа ЭФТ

  1. Начальный этап: Де-эскалация. На этом этапе проблема, с которой пара обратилась за психологической помощью, перефомулируется в контексте потребностей привязанности и в системном контексте. Например, супруги жалуются на постоянные ссоры. Психолог наблюдает за их общением на приеме, оценивает то, как муж и жена рассказывают о происходящем дома. В результате выявляется поведенческий цикл, питаемый неудовлетворенными потребностями в безопасном эмоциональном контакте друг с другом.

Терапевт: Вы приходите с работы, а жена продолжает заниматься своими делами, как будто и не замечает вашего возвращения. Для вас (мужу) это означает: «ей не до меня», и вы садитесь за компьютер. Муж не поинтересовался, как прошел ваш день. Его не было с самого утра, его нет с вами и сейчас. Для вас (жене) это означает, что вы и ваши дела для него незначимы, что ему все равно. Вы говорите, а не пожить ли тебе отдельно, а вы молча одеваетесь и уходите в бар. Похоже, каждый из вас чувствует себя одиноким и непонятым.

Борьба за власть, на которой обычно фокусируются системные терапевты, видится в этом подходе как проявление небезопасной привязанности в паре:

Муж: я понимаю, что ты от меня ждешь, и ты понимаешь, что я от тебя жду. Почему я должен быть первым?

Жена: а почему опять я?

Терапевт: Конечно, это пугает, первым выйти навстречу другому. Это рискованно, а вдруг он (она) не откликнется и поведет себя в обычной манере. Поэтому (мужу) вы ждете, что она проявит инициативу и первая приблизится к вам. И вы (жене) ждете примерно того же. Так? Можете сейчас сказать друг другу об этом страхе, который ограничивает вас обоих и мешает быть близкими?

Многократное выявление, отражение и проигрывание интерактивных поведенческих последовательностей приводит к тому, что супруги начинают видеть цикличность своего взаимодействия, уходят от обвинений и самообвинений, что приводит к уменьшению напряжения в их отношениях.

  1. Середина терапии: Изменение позиций в отношениях. Позиции партнеров в отношениях или принятые ими роли характеризуются двумя параметрами: близость – дистанция, автономия -- контроль. Например, жена чрезвычайно озабочена отношениями с мужем, тщетно ищет сближения с ним, а муж выглядит незаинтересованным и не вовлеченным в отношения. Муж сосредоточен на работе, он главный кормилец в семье, от его рабочих планов зависит, в каком городе живет семья, когда и насколько семья уезжает в отпуск. Жена живет с ощущением, что от нее в мало что зависит, и она пытается контролировать отношения, отказывая мужу в интимной близости, угрожая уйти, и пр. Позиции в отношениях не являются внутренними характеристиками супругов, но порождаются проблемными циклами взаимодействия (жалобы – отстранение, критика – уход в себя) и поддерживают сложившиеся поведенческие паттерны. Изменение позиций подразумевает эмоциональное вовлечение отстраненного партнера и смягчение критикующего партнера. Это основа для безопасного эмоционального контакта в паре, переход к надежной привязанности в супружеских отношениях.
  2. Завершающий этап: консолидация и интеграция. Семена надежной привязанности посеяны и начинают давать всходы, за которыми нужно ухаживать. Терапевт поддерживает новые способы общения в паре, подчеркивает достижения супругов, благодаря которым новое стало возможным: «раньше, когда Маша озвучивала свои претензии, вы обычно замыкались и выглядели подавленным. Сейчас вы ведете себя иначе. Как вам это удается?». На этом этапе терапии супруги способны находить конструктивные решения, касающиеся их совместной жизни: как тратить деньги, когда ходить в гости и навещать родственников, какую школу выбрать для ребенка. При наличии безопасного эмоционального контакта подобные решения находятся проще. Важно также обсудить окончание терапии, помочь паре выразить опасения, что проблемы могут вернуться и помочь им обсудить друг с другом, что может стать признаком съезжания в негативный цикл, как они могут помочь друг другу удержаться в позитивном цикле взаимодействия. Пара покидает терапию не только, когда негатива нет, но и со способностью поддерживать эмоциональную вовлеченность в отношения, что позволяет укреплять эмоциональную связь между ними. Близость не является постоянной величиной, которая сохраняется в паре независимо от внутренних и внешних потрясений. Стрессы и кризисы – неотъемлемая часть жизни. У жены напряженная ситуация на работе, а муж спрашивает: «как прошел день, дорогая? Жена: устала очень. Муж: от чего? Жена: неохота рассказывать. Муж: опять ты замыкаешься!?». Можно представить, что эскалация напряжения приведет к тому, что проблемный цикл (приближение – отдаление) вновь активируется и случится ссора. При наличии надежной привязанности супруги способны восстановить отношения, починить поломку. Другими словами, важно не то, что они поссорились, а то, как они помирились.

Давайте теперь детально исследуем каждый этап ЭФТ.

Начало терапии – диагностика и снижение напряжения (де-эскалация)

На начальном этапе перед психологом стоят диагностические и терапевтические задачи. В гуманистических подходах, к которым относится ЭФТ, диагностика и лечение переплетены. Можно сказать, что терапевт, практикующий ЭФТ, постоянно оценивает потребности своих клиентов, поддерживая с ними эмпатический диалог. Однако самое начало терапии, обычно состоящее из двух совместных и двух индивидуальных встреч, принято рассматривать, как диагностический этап, завершающийся формированием терапевтического контракта или предложением альтернативных видов психологической помощи.

Задачи начального этапа:

  1. Психолог присоединяется к каждому партнеру; прикладывает усилия к созданию и поддержанию терапевтического альянса, в котором оба супруга будут чувствовать себя принятыми и понятыми, что создает обстановку доверия и безопасности на приеме. Обычно супруги, обращающиеся за психологической помощью, по-разному видят и оценивают происходящее в их браке. Психолог дает понять каждому супругу, что он уважает его видение ситуации, и что он считает переживания клиента естественными и обоснованными в контексте такого видения: «Вы больше не можете выносить сомнения, любит ли он вас, значите ли вы для него хоть что-то, и ваш отчаянный шаг (проблемное поведение супруга– это радикальный способ получить определенность. Понимаю, что для вас (второму супругу) все обстоит по-другому. Вы в ярости, в ловушке, чувствуете себя, как кукла на веревочке». Или психолог эмпатически проясняет: «Помогите мне лучше понять вас. То, что раньше казалось таким интригующим и загадочным в Маше, ее спокойствие и уравновешенность, теперь выводит вас из себя, и это кончается тем, что Маша назвала допросами?»
  2. Оценка отношений: выявление ресурсных и проблемных аспектов. На первых встречах психолог знакомится с людьми, держа в голове следующие вопросы:

· Кто эти люди? Как устроена их повседневная жизнь? Психолог собирает информацию.

· Что привело их к психологу именно сейчас? Нередко проблемы в супружеских отношениях обостряются в кризисные периоды перехода по стадиям жизненного цикла семейной системы (например, при рождении ребенка, или когда дети вырастают) или вследствие индивидуальных кризисов (болезнь одного из супругов, потеря работы, смена места жительства, пр.).

· В чем каждый видит проблему, с которой они пришли? Могут ли супруги поддерживать диалог о проблеме, прислушиваться к точке зрения другого? Насколько сходны или различны их взгляды на происходящее? Как каждый описывает себя и своего супруга? Как тема привязанности проявляется в том, что они рассказывают? Психолог пытается оценить рабочую модель и индивидуальный стиль привязанности каждого супруга.

· В чем они видят сильные стороны их отношений? Почему они вместе? Как они познакомились? Что привлекло их друг в друге? Какие трудности они преодолевали вместе? Воспоминания о более счастливых временах и об успешном опыте совладания с трудностями вызывает оптимизм и поддерживает надежду на восстановление отношений.

· Как супруги взаимодействуют друг с другом на сессии? Какие вербальные и невербальные сообщения они передают друг другу? Насколько пара реактивна? Как они выражают потребности привязанности, адресованные друг другу, что блокирует этот процесс? В какой цикл взаимодействия вовлечена пара?

  1. Психологу нужно оценить, подходит ли пара для супружеской терапии вообще, и для ЭФТ в частности. Прийти к соглашению относительно целей и формата терапии. Такое соглашение не всегда возможно. Например, муж принял решение уйти из семьи, жена уговаривает его пойти к психологу, муж соглашается. У жены есть надежда вернуть мужа. Муж надеется, что жена сможет признать и принять случившееся (их брака больше нет). Цель ЭФТ, построение надежной привязанности в паре, недостижима, если отношения привязанности закончены, хотя бы и в одностороннем порядке. В подобных случаях людям рекомендуют индивидуальную терапию и/или медиацию разводов. Или, к примеру, муж в ярости о того, что жена вышла на работу, и он ожидает от психолога, что тот проведет воспитательную работу с женой или признает ее психически больной, другими словами, заставит жену слушаться мужа. Иногда отказать в терапии – наиболее эффективная терапевтическая интервенция.

Кроме того, эмоционально-фокусированная супружеская терапия подходит не всем. Данный подход предполагает самораскрытие партнеров (разворачивание эмоционального процесса от вторичных эмоций к первичным эмоциям) и неприменим при физическом и эмоциональном насилии в паре. Обижаемому партнеру небезопасно показывать свои уязвимые стороны, поскольку есть реальный риск, что другой супруг этим воспользуется и случится эскалация насилия.

Обычно после двух совместных встреч назначается индивидуальная встреча с каждым партнером. Индивидуальные встречи полезны в случаях, когда у психолога не складывается ясного понимания, что же происходит в супружеских отношениях, а прояснить на совместной встрече не удается. Например, из-за того, что супруги чувствуют себя очень скованно в присутствии друг друга. Или они чрезмерно реактивны. Так или иначе, при личной встрече проще обеспечить безопасность. Индивидуальные встречи позволяют укрепить терапевтический альянс с каждым супругом, получить информацию и проверить гипотезы, которые трудно обсуждать при другом партнере. Обычно речь идет о внебрачных связях, насилии в семье, о прошлых травмах привязанности, влияющих на сегодняшние отношения.

Встречаясь с супругами индивидуально, важно предварительно обсудить вопрос конфиденциальности. Специалист, консультирующий пары, стоит перед выбором, какую форму конфиденциальности предложить клиентам. Если договориться о правиле: «все, что вы рассказываете мне лично, я могу упоминать на совместной встрече», психолог с большей вероятностью избежит вовлечения себя в коалицию с одним из супругов через раскрытие ему секрета («у меня есть любовник, только мужу не говорите»), но, с другой стороны, тем на меньшее доверие со стороны супруга он может рассчитывать. В ЭФТ предлагается полная конфиденциальность: «все, что вы мне расскажете, останется между нами». Если выясняется, что у супруга есть любовная связь за пределами брака, психолог обсуждает с ним влияние внебрачной связи на супружеские отношения и совместимость целей терапии (построение доверительных и безопасных отношений между супругами) и существующего положения дел. Рассматривается возможность раскрытия секрета и связанные с этим риски. Психолог предлагает свою помощь в безопасном проживании этой сложной ситуации на совместной сессии. Психологу важно не забывать о необходимости в равной степени понимать и сочувствовать каждому супругу, поэтому, назначая индивидуальные встречи, мы организуем их и для жены, и для мужа, в равном количестве.

  1. Психолог обращает внимание на то, как проблема (подпитываемая небезопасностью привязанности) проявляется в отношениях; выявляет проблемные циклы взаимодействия в паре, идентифицирует эмоции, питающие эти циклы и, наконец, переформулирует проблему с учетом трех контекстов: системного, эмоционального и потребностей привязанности.

4.1. Наиболее типичными являются комплементарные интерактивные циклы – преследование (критика, жалобы) – избегание (уход в себя, эмоциональное отстранение). Симметричные паттерны – обоюдное отстранение или обоюдные атаки – считаются производными комплементарных циклов. Например, преследующий партнер теряет надежду на эмоциональный отклик супруга и перестает вовлекаться в отношения. Или же отстраняющийся партнер, который обычно сдерживает гнев, не выдерживает и взрывается. В таблице (см. ниже) приведены некоторые высказывания супругов, характерные для комплементарных паттернов взаимодействия[8] (Johnson and al., 2005, p 148.).

Дистанцирующиеся партнеры обычно говорят:

Преследующие партнеры обычно говорят:

Ты никогда не подходишь ко мне и не прикасаешься ко мне

Мое сердце разрывается

Ей не угодишь, она все время недовольна мной

Его никогда нет рядом, все время работа

Удивительно, как ей легко удается сделать из мухи слона

Он никогда не смотрит на меня, когда я ему говорю что-то, он смотрит в телевизор

Она на меня так смотрит, что меня парализует

Он не помнит, когда у кого день рождения, забыл о нашем дне свадьбы

Она никогда не инициирует секс, всегда это делаю я

Я сама по себе, все на мне

У нее такая высокая планка, что мне не удается ей соответствовать, я все делаю не так

Я в его жизни на последнем месте, после работы, друзей, родителей, потом, может, и моя очередь наступает

Она все время меня дергает, с ней я как на привязи, шаг в сторону -- расстрел

Мы живем как соседи, ни романтики, ни страсти, ему ничего такого не надо

Я ничего не чувствую, совсем ничего

У других полная жизнь, им нравится быть вдвоем, а у нас пустота

Для выявления проблемного цикла в отношениях и идентификации поддерживающих его эмоций, психолог проводит с парой циркулярное интервью. Психолог выясняет, как действия первого супруга воспринимаются вторым супругом; что второй супруг чувствует (первичные и вторичные эмоции); какие действия совершает второй супруг под влиянием этих эмоций; как эти действия воспринимаются первым супругом; что первый супруг чувствует (первичные и вторичные эмоции); какие действия совершает первый супруг под влиянием этих эмоций. В результате становится очевидным, что каждый супруг своим поведением подкрепляет проблемное поведение партнера.

Схема циркулярного интервью для выявления проблемного паттерна в отношениях:

Пример беседы, направленной на выявление проблемного цикла:

Николай: Хорошо, я расскажу вам, что у нас происходит. Например, вчера вечером, показательный пример. Я пришел домой. Вхожу, никто на меня не обращает внимания. Она меня игнорирует. Да, а потом ты надулась, сказала, что я хожу с мрачным лицом.

Вера (подпрыгивает в кресле): Ты не понимаешь! Когда ты пришел, я, между прочим, занималась с твоим сыном, его уроками. Ты не предложил мне помощь. Пошел сразу к себе и уперся в компьютер. Я не могу на тебя рассчитывать. Тебя нет в моей жизни! Может, тебе пожить отдельно? Семья для тебя ничего не значит (смотрит на Николая жестким взглядом).

Николай: Конечно, я пошел к себе, потому что ты так ко мне относишься. Когда я пытаюсь помочь, ты злишься. Не важно, что я делаю, результат один, тебе не угодишь (смотрит в сторону).

Терапевт: Подождите, пожалуйста, давайте замедлимся немного. Помогите мне понять, что сейчас происходит, потому что это важный момент.

  1. Терапевт (описывает действия мужа): Итак, Николай, вы возвращаетесь с работы, заходите домой, проходите мимо Веры, идете в свою комнату.
  2. Терапевт: (описывает действия жены): А вы, Вера, в это время делаете уроки с ребенком.
  3. Терапевт: (отражает восприятие мужем действий жены): Николай, вы видите в таком ее поведении игнорирование, что ей все равно, пришли вы или нет, и вам кажется, что, что бы вы ни делали, ей не угодить, все равно все будет не так.
  4. Терапевт (отражает восприятие женой действий мужа): А для вас, Вера, его поведение означает, что он не хочет вам помогать, не интересуется вашими делами, не интересуется семьей, не интересуется вами.
  5. Терапевт (отражает, как восприятие происходящего мужем запускает его действия): Вам кажется, что она ненормальная какая-то, кричит на пустом месте, ей все не так, поэтому нет смысла пытаться сделать что-то и вы дистанцируетесь.
  6. Терапевт (отражает, как восприятие происходящего женой запускает ее действия): А вам кажется, что вы для него пустое место и вы говорите: «а не пожить ли тебе отдельно?
  7. Терапевт (отражает вторичные эмоции мужа): Вы видите, что она не заинтересована в вас, и вы закрываетесь, уходите в оборону.
  8. Терапевт (отражает вторичные эмоции жены): А вы видите, что он не интересуется вами, и вы злитесь.
  9. Терапевт (отражает первичные эмоции мужа): Вам кажется в этот момент, что вы ей не интересны, и вам больно, вы чувствуете себя одиноким и отвергнутым.
  10. Терапевт (отражает первичные эмоции жены): Вы воспринимаете его в такие моменты, как отсутствующего, и вам становится страшно.

Терапевт (суммирует): Итак, Николай, правильно ли я поняла, что с вами происходит примерно следующее? Вы приходите домой, Вера на вас не смотрит, для вас это означает игнорирование, что неважно, что вы делаете, вы всегда неправы, вы не нужны ей. И вы проходите мимо нее, в свою комнату, к компьютеру. Вы не выходите оттуда весь вечер, отстраняетесь от нее, а внутри чувствуете боль, одиночество, отвержение. А она ужасно злится, критикует вас, говорит, не лучше было бы пожить отдельно, и вы замыкаетесь. И, конечно, чем больше вы замыкаетесь, тем сильнее она чувствует, что вас нет с ней, тем больше она расстраивается и критикует вас. Да? Так у вас происходит?

Терапевт (продолжает суммировать): А для вас, Вера, ситуация выглядит следующим образом. Вы делаете уроки с сыном, а муж, придя с работы, не обращает на вас внимания. Для вас это означает, что вы ему не интересны, и ваши дела не интересны, что он не ценит и не замечает ваших усилий. Вы злитесь, но тут не только злость, а еще страх потерять его. А он слышит в ваших словах критику и отстраняется еще больше. Как-то так?

Как видно из этого примера, психолог стремится четко и детально описать цепочки действий – чувств – восприятий каждого партнера и показать циклический характер разворачивающегося взаимодействия.

4.2. Переформулирование проблемы.

Любое поведение человека может быть понято по-разному. То, что мы видим, зависит от теоретических предпосылок, на которые мы опираемся. В ЭФТ проблемы в супружеских отношениях рассматриваются и осмысляются в трех контекстах: системном, эмоциональном и в контексте привязанности.

  • Системная перспектива: поведение одного члена семьи автоматически запускает поведение другого, автоматически запускает поведение первого и т.д. В семейной системе действует круговая причинность. При нарушенных отношениях взаимодействие в паре образует порочный круг, который сам себя питает и воспроизводит. Люди являются и невольными жертвами и невольными создателями проблем.
  • Эмоциональная перспектива: «Топливом» проблемных циклов служат негативные эмоции. Это вторичные эмоции, например, гнев или страх, они затеняют первичные эмоции, говорящие об эмоциональных потребностях привязанности, обращенных к партнеру.
  • Привязанность: Проблемные циклы и мощные негативные эмоции проистекают из страхов и небезопасности привязанности, в ситуациях, когда базовая человеческая потребность в надежном эмоциональном контакте с фигурой привязанности не удовлетворяется. Люди боятся быть отвергнутыми, им кажется, что другому все равно, они критикуют партнера или замыкаются, злятся или пугаются. Проблемы в семье можно уподобить снежному кому, который чем дольше катится, тем становится больше, что мешает безопасной эмоциональной связи между супругами.

В ЭФТ используются следующие варианты переформулирования проблем в супружеских отношениях:

4.2.1. Проблемный цикл экстернализируется: это общий враг, препятствующий эмоциональной близости.

Терапевт: Мы говорили с вами о порочном круге, в который вы оба попали. (Далее следует детальное описание цикла). Получается, чем громче вы (преследующему партнеру) стучите, тем больше вы (отстраняющемуся партнеру)закрываетесь. И наоборот: чем больше вы закрываетесь, тем громче вы стучите. И так без конца, по кругу. Порочный круг стал врагом ваших отношений, неудивительно, что вам обоим одиноко.

4.2.2. Дистанцирование или уход в себя перуформулируется как способ защитить отношения. Когда один из партнеров отстраняется, он внешне может выглядеть спокойным и рациональным, но высокий уровень физиологического напряжения, невербальный аспект коммуникации, говорит об эмоциональном дистрессе. Подобное поведение может быть переформулировано как попытка избежать ссоры и тем самым защитить отношения от дальнейшей эскалации напряжения.

Терапевт: Когда она повышает голос и критикует вас, вы замыкаетесь, потому что трудно выносить это ощущение, что вы все не так делаете. И вы знаете, что спорить с ней – не вариант. Потому что есть риск выйти из себя, есть риск обидеть ее. Так что, отстраняясь, вы защищаете и себя, и ее, и ваши отношения.

4.2.3. Критика и преследование понимается как борьба за близость. В критикующем поведении можно увидеть протест, естественную эмоциональную реакцию на недоступность фигуры привязанности, и попытку добиться близости.

Терапевт: Вы так сильно ее любите, так беспокоитесь, когда ее нет рядом, что чувствуете острую потребность звонить и звонить ей, но это же ее от вас и отталкивает.

Терапевт: После всех потерь, которые вы пережили, вам трудно доверять ему. Когда он занят своими делами, вы не уверены, что он замечает вас, вы злитесь и боретесь за то, чтобы он откликнулся или же уходите, чтобы защитить себя.

4.2.4. Картина надежной привязанности. Многие терапевты мастера в том, чтобы замечать и переформулировать негативные циклы, препятствующие близости. Но начинающие терапевты редко обращают внимание на позитивные аспекты отношений, а это очень важно потому что, во-первых, вселяет надежду и, во-вторых, привносит идею о том, что же такое надежная привязанность, и как она проявляется в супружеском взаимодействии.

Терапевт: Вы не уверены сейчас, что можете прямо попросить о том, что вам нужно.

Терапевт: Сегодня вы общаетесь по-другому, безопаснее, да? Как вам это удается?

Терапевт: То есть, если бы вы могли обратиться к ней за поддержкой в этой трудной ситуации, это было бы что-то новое?

Пример картины надежной привязанности, который можно предложить в виде обратной связи супругам: «По сути, вы оба говорите о том, что за этой ссорой стояло желание каждого из вас чувствовать себя дома в безопасности, где можно не напрягаться, а расслабиться, поделиться своими переживаниями и получить в ответ сочувствие и понимание. Вы оба перегружены, вы (жене)заботой о детях и сложностями быта, вы (мужу)изматывающей работой и напряженными отношениями с руководством. Но, получается, вместо того, чтобы чувствовать себя в одной лодке, каждый из вас остается без поддержки, с ощущением, что вы вот-вот потонете. Так? Думаю, то чем мы с вами тут занимаемся и что вам так трудно представить, это то, что отношения могут быть не источником стресса, а надежным пристанищем, безопасной гаванью, где каждый чувствует себя спокойнее и увереннее благодаря другому. Думаю, что в конечном итоге, вы отчаянно боретесь именно за такие отношения, но, возможно, способы, к которым вы прибегаете, не приводят вас к желаемому результату».

Продолжительность начального этапа терапии составляет приблизительно 8 сессий. Обычно к этому моменту у супругов появляется новое видение происходящего. Они оказываются способными воспринимать ситуацию из мета-позиции, что приводит к де-эскалации напряжения. Однако случается так, что после первых диагностических совместных и индивидуальных сессий выясняется, что ЭФТ не подходит паре (об этом говорилось выше). В таких случаях супругам все равно дается обратная связь, включающая описание негативного цикла взаимодействия и предлагаются альтернативные виды психологической помощи. Иногда после 8 сессий ЭФТ, несмотря на то, что проблемный цикл взаимодействия неоднократно выявлялся, отражался и переформулировался терапевтом, заметной де-эскалации не произошло. В таких случаях терапевт понимает, что его клиентам необходим более медленный темп терапии и продолжает делать то же самое, но более подробно и детально. Сьюзанн Джонсон говорит в таких случаях: «режьте тоньше».

 

Упражнение: «когда мы не ладим» (Johnson and al., 2005, 337-340)

Это упражнение направлено на выявление негативного цикла взаимодействия в паре. Его можно предложить супругам в качестве домашнего задания или прямо на приеме.

Инструкция:

Отношения между супругами нередко попадают под влияние негативных циклов. Цикл – это повторяющаяся схема негативных поступков, чувств и мыслей, которые вызывает напряжение в отношениях. Он реагирует на ваше поведение, вы на его, и так по кругу, снова и снова. Первый шаг к тому, чтобы выйти из кризиса, заключается в том, чтобы увидеть, понять и распутать негативные циклы.

 

Во время конфликта:

 

1. Я часто реагирую (опишите свое поведение)

……………………………………………………………………

2. Мой партнер реагирует (опишите его поведение)

……………………………………………………………………

3. Когда мой партнер так реагирует, я часто чувствую 

……………………………………………………………………

4. Когда я это чувствую, я воспринимаю себя 

……………………………………………………………………

5. Когда я это чувствую, я больше всего нуждаюсь в

……………………………………………………………………

6. Когда я реагирую так, как я это обычно делаю, мой партнер, скорее всего, чувствует

……………………………………………………………………

7. Опишите повторяющийся негативный цикл: как вы и ваш партнер запускаете негативные действия, чувства и мысли друг друга

……………………………………………………………………

Для того чтобы точнее описать чувства и поведение во время кризиса, посмотрите на утверждения, приведенные ниже. Выберите несколько наиболее типичных для вас и вашего партнера описаний и используйте их при выполнении упражнения.

Что я делаю

 

Я нападаю

Я критикую

Я избегаю конфликта

Я защищаюсь

Я становлюсь холодным (холодной) и отчужденным (отчужденной)

Я замолкаю

Я обвиняю

Я ухожу

Я замыкаюсь

Я отстраняюсь

Что я чувствую

Чувствую разочарование

Чувствую себя неудачником (неудачницей)

Чувствую себя покинутой (покинутым)

Чувствую, что меня контролируют

Мне грустно

Мне страшно

Чувствую, что со мной не считаются

Не могу собраться с мыслями

Мне одиноко

Чувствую слабость

Не могу взять себя в руки

Как на экзамене

Чувствую, что меня переполняют эмоции

Я немею

Я злюсь

Чувствую себя виноватым (виноватой), не понятно в чем

Чувствую, что меня отвергают

Я чувствую, что на меня нападают

Чувствую обиду и боль

Чувствую себя ранимой (ранимым)

Я чувствую, что меня критикуют и обвиняют

Чувствую безнадежность

Чувствую унижение

Чувствую пустоту

Чувствую, что меня игнорируют

Чувствую себя нелюбимым (нелюбимой)

Я смущаюсь

Чувствую себя неадекватной (неадекватным)

Чувстую себя нежеланной (нежеланным)

Ощущения в теле

Сердце выпрыгивает из груди

Давление в груди

Напряжение в теле

Ком в горле

Дискомфорт в животе, тошнота

Как мы ведем себя во время конфликта

Я больше молчу, отстраняюсь и не хочу продолжать обсуждение

Я обычно злюсь, критикую, пытаясь добиться ответа от моего партнера

Я избегаю обсуждения наших отношений

Я часто хочу заставить моего партнера обсуждать наши отношения

Мой партнер часто настаивает на обсуждении каких-то вопросов и не отступает

Мой партнер избегает обсуждения вопросов, которые я считаю важными и которые я пытаюсь с ним обсудить

 

Это упражнение особенно полезно на начальном этапе терапии, поскольку помогает увидеть циклический характер взаимодействия в паре. Кроме того у каждого супруга есть шанс узнать, как его поведение влияет на эмоциональное состояние и поведение другого.

Желательный результат начального этапа терапии:

· Каждый супруг чувствует себя понятым и принятым, чувствует себя в безопасности на сессии, видит, что терапевт его уважает. Терапевт поддерживает надежду в паре, подчеркивая позитивные намерения каждого, замечая успехи каждого, говоря, что близость – это, действительно, сложно, и что терапевт способен помочь супругам стать ближе.

· В конце первых сессий партнерам дается обратная связь. Терапевт отмечает, что паре уже удавалось справляться с трудностями и находить общий язык (даже если это подтверждается только тем, что они вместе дошли до психолога). Психолог договаривается с супругами о продолжении терапии, оговаривает условия (обычно встречи происходят один раз в неделю и длятся один час 15 мин.).

· Если ЭФТ не подходит паре, им все равно дается обратная связь, с описанием циклов негативного взаимодействия, описание того, как каждый воспринимает себя в отношениях и причины, почему ЭФТ им не подходит. Предлагаются иные виды помощи, например, индивидуальная терапия, или медиация разводов.

 

Терапевтический случай [9]

За психологической помощью обратилась супружеская пара, Марк и Маша. Они женаты 6 лет, у них один общий ребенок. Из-за работы Марка семья часто переезжает, что очень не нравится Маше. Жена жалуется на то, что муж с ней не считается, контролирует, ведет себя отстраненно. Муж жалуется на то, что жена все время угрожает уйти от него, устраивает истерики. Уровень супружеского дистресса к моменту начала терапии приближался к показателям, при которых пары обычно разводятся. Далее следует фрагмент начального этапа терапии.

Терапевт: В ваших отношениях столько боли, а вы говорите об этом так спокойно и рационально. Вы выглядите такими уравновешенными, что мне трудно представить, что вы ссоритесь. Помогите мне понять, что у вас происходит, когда вы ссоритесь. Это ведь очень тяжелые моменты для обоих. В какой-то момент вы уходите, Маша, чтобы успокоиться, а вы, Марк, не находите себе места, а потом вы оба подолгу не разговариваете . Как выглядят ваши ссоры? (терапевт использует технику «усиление эмоциональных откликов», чтобы выявить эмоции, питающие проблемные интеракции).

Марк: Это не так уж трудно понять. Между нами идет борьба за власть. Маша все время недовольна мной, что я много работаю, поздно прихожу и т.д. Я ей возражаю, мы пытаемся переубедить друг друга, каждый настаивает на своем, и мы ссоримся (муж предлагает свое понимание ситуации, маркирует его, как борьбу за власть).

Маша: Если последнее слово останется не за мной, значит, я проиграла. И, значит, и в следующий раз проиграю. Не думаю, что Марк понимает, каково мне (жена поддерживает понимание проблемы, предлагаемое мужем).

Терапевт: Вы не думаете, что он понимает, что, чего именно он не понимает (эмпатическое прояснение)?

Маша: Он все время работает, карьера для него на первом месте. Он не понимает, каково мне быть все время одной, особенно, когда родился ребенок. Мы все время переезжаем, из-за него, он не понимает, каково мне (жена жалуется на эмоциональную недоступность мужа).

Марк: Ты знаешь, для этого были веские причины. Во-первых … (муж эмоционально отстраняется от переживаний жены, рационализируя происходящее).

Маша: Да, я все это знаю…

Марк: Во-вторых, в -третьих, в четвертых… (следует подробное перечисление объективных обстоятельств).

Маша: Да, да, эти переезды, все это о тебе, о твоей работе, а мне-то где место во всем этом?

Терапевт: И вы чувствуете, что вы не очень-то много значите. У вас нет контроля над своей жизнью, то, что важно по-настоящему, так это его карьера (эмпатическое присоединение к ее пониманию проблемы).

Маша: Все точно, все именно так (жена чувствует себя понятой).

Терапевт: Но в ваших словах я слышу и еще что-то. Наверное, проблема не только в контроле, а еще и в недостатке близости между вами, в том, что вы не чувствуете его поддержки (терапевт пытается расширить клиентское видение ситуации, перейти к неудовлетворенным потребностям привязанности).

Маша: Конечно, его же просто нет. Мы переехали, ребенок маленький, плачет все время, я одна в незнакомом городе, все на мне, мне даже не с кем поговорить. А для него курсы французского важнее, чем я (жена чувствует себя понятой терапевтом, говорит об ощущении собственной незначимости в отношениях).

Марк: У Маши не сложилась карьера. Когда мы поженились, мы были очень независимыми людьми, и зависеть друг от друга нам трудно (начинает вырисовываться проблемный паттерн супружеского взаимодействия: жалобы/критика – рационализация/отстранение).

Терапевт: Да, вы были очень независимыми людьми. Вы поженились вскоре после знакомства. И сразу переехали на новое место, и оказались зависимыми друг от друга, а это новое для вас, это трудно. Знаете, Маша, я слышу в ваших словах, что вам очень одиноко (через нормализацию и подтверждение терапевт подтверждает понимание ситуации, предлагаемое мужем и управляет беседой, возвращаясь к переживаниям жены).

Маша: Мне всегда было одиноко в этих отношениях. Я даже не уверена, есть ли вообще отношения.

Терапевт: И вы не чувствуете, что он это понимает (эмпатическое отражение переживаний жены, перевод проблемы в плоскость привязанности).

Маша: Ну, мы об этом не говорили, потому что он все время занят своим. Он всегда принимает решения один (жалобы/критика).

Терапевт: Можете объяснить Марку прямо сейчас, каково вам быть такой одинокой в отношениях с ним. Потому что вы говорите об этом так спокойно, а между тем, вам очень и очень больно. Чувствовать одиночество… Можете помочь ему понять, каково это? (управление интеракциями, инсценировка)

Маша: Это было как с моим отцом. Мы жили в каком-то городе, заводили друзей, привыкали к школе, а потом он приходил домой и говорил моей матери и детям собираться, потому что надо переезжать. В новое место, где мы никого не знаем. И это было очень тяжело. И у нас не было выбора. И сейчас у меня такое чувство, что ты делаешь это не вместе со мной, а заставляешь меня, и снова нет выбора. Это тяжело, понимаешь?

Терапевт: Вы должны ехать, вы чувствуете бессилие, невозможность изменить что-либо (отражение первичных эмоций; обратите внимание, что терапевт не углубляется в семейную историю Маши, но фокусируется на ее переживаниях в супружеских отношениях).

Маша: А что, у меня есть выбор? Мы переезжаем, и все тут.

Терапевт: А сейчас это гнев, гнев от того что нет выбора, он не дает вам этого выбора (отражение вторичных эмоций).

Маша: Он начал сейчас ходить на курсы французского, а то, что мне одиноко, не имеет для него никакого значения, то, что с ребенком надо заниматься не имеет для него никакого значения (жалобы/критика).

Терапевт: Можете помочь ему понять, каково это, чувствовать себя совсем одной дома, с плачущим ребенком? (инсценировка)

Маша: Это не очень приятно.

Терапевт: Это не очень приятно (усиление эмоционального отклика)?

Маша: Это ужасно. Это ужасное ощущение одиночества в своем доме. Ты просто не можешь понять этого. А потом мы ссорились, и мне становилось еще более одиноко, и я думала, что лучше уйти и быть одной, самой по себе (последующие интервенции терапевта помогают жене полнее выразить свои переживания одиночества из-за недоступности мужа и ее способы совладания с этими переживаниями)…

Терапевт: Да, вы чувствуете себя одинокой и беспомощной. Он привозит вас на новое место, у вас нет ничего, ни контроля над ситуацией, ни друзей, ничего, а потом он покидает вас в этом пустынном месте…

Маша: Именно так. Что я в пустыне, брошена одна, и лучше мне поехать к своей семье, где будет хоть какая-то поддержка.

Терапевт: Вы так иногда и поступали, уезжали к родным.

Маша: Да, потому что я не выдерживала. В этих отношениях все очень быстро, мы переезжаем, у меня ничего и никого нет, и его нет. Я никогда не чувствовала заботы, что я что-то значу для него, никогда.

Терапевт: Вы говорите, что вы никогда не чувствовали заботы. Я вас правильно поняла?

Маша: Да. Никогда не чувствовала заботы.

Терапевт: Да, да.

Терапевт: Каково вам, Марк, слышать это? (теперь терапевт будет поддерживать мужа, помогать ему с выражением его переживаний).

Марк: Это совсем непросто. Я старался делать все, что от меня зависит. Я чувствую, что я, как ее муж, в роли мужа, не справился.

Терапевт: В роли мужа? Я правильно слышу, что быть мужем – это работа для вас, с которой вы не справились (эмпатическое прояснение)?

Марк: Да, и я слышу от Маши, что я не справился. Есть роль жены, роль мужа. У каждого есть обязанности. Но когда я думаю о Маше, о самой Маше, ее слова очень меня смущают.

Терапевт: Вам проще думать и говорить о роли мужа и роли жены, но когда вы слышите, что Маша, именно Маша, а не «жена», говорит, что ей одиноко, то все становится сложнее (нормализация защитного поведение и переход к выражению первичных эмоций)?

Марк: Да.

Терапевт: И как вам…

Марк: Это дискомфортно. Я чувствую себя неудачником.

Терапевт: Вы не оправдали ожиданий, не сделали того, что должны были сделать…Марк: Да.

Терапевт: И это очень трудно, дискомфортно. Марк, помогите мне понять, возможно, я ошибаюсь, но смотрю на вас сейчас и вижу, что вам грустно, грустно от того, что вы разочаровали Машу? Что вы не смогли быть тем, кем должны были быть для нее, и разочаровали ее, и вам грустно, это так (расширение эмоционального опыта, обращение к первичным эмоциям)?

Марк: Да, мне очень грустно.

Терапевт: Да. Что вы обычно делаете, когда вам так грустно, в повседневной жизни что вы делаете, когда чувствуете эту грусть (выявление способов совладания с болезненными переживаниями)?

Марк: Я не говорю ей об этом. Мы начинаем ссориться.

Терапевт: Вы не говорите Маше, что вы чувствуете, и вы ссоритесь.

Марк: Я не показываю ей свою слабость, отстаиваю себя в ссоре.

Терапевт: То есть вы защищаете себя. Вы говорите себе: «Боже мой, я не покажу ей мои слезы, иначе я не вынесу следующей ссоры, я буду уничтожен (переформулирование ссоры как способа защитить себя)?

Марк: Да.

Терапевт: И у меня такое чувство, что для обоих из вас показывать свои слабые уязвимые стороны небезопасно. Нужно защищаться (нормализация и переформулирование).

Марк: Да…

Терапевт: Другой превращается во врага, от которого нужно защищаться.

Марк: Да, а по-другому небезопасно.

Терапевт: То есть речь идет о выигрыше или поражении. То есть вы живете с ощущением своей неуспешности в отношениях, с ощущением, что разочаровали ее, и от этого вам грустно, но вы никогда не делитесь этим с Машей (суммирование чувств – действий – восприятия себя в отношениях).

Марк: Да.

Терапевт: Да? Потому что это слишком рискованно, поделиться с ней этими переживаниями (терапевт вносит в обсуждение картину надежной привязанности, предполагающую возможность поделиться своими переживаниями с партнером).

Марк: Да, это небезопасно, показать ей это.

Терапевт: Да.

Марк: И от этого я еще больше расстраиваюсь.

Терапевт: Как вам, Маша, то, что он сейчас говорит?

Маша: Я не верю в это.

Терапевт: Вы не верите (эмпатическое отражение).

Маша: Нет, не верю.

Терапевт: Это не тот Марк, которого вы привыкли видеть (нормализация).

Маша: Нет!

Терапевт: Да. Вы смотрите сейчас, кто это перед вами.

Маша: Ну да, я никогда ничего такого от него не слышала.

Терапевт: Что вы делаете, чтобы скрыть, что вы огорчены?

Марк: Ну, когда я расстроен, я пытаюсь понять, в чем проблема и решить ее. И часто я не справляюсь, чувствую себя плохо и тогда пытаюсь хотя бы сохранить мир в семье. Я стараюсь сгладить острые углы, чтобы все было тихо, но и это у меня не всегда получается, и тогда случается ссора.

Терапевт: Помогите мне понять: вот, вы получаете сигнал от Маши, что она чувствует себя несчастной. И на каком-то уровне вы чувствуете печаль, и что вы не справились, а на другом уровне вы пытаетесь решить проблему, и вы становитесь таким рассудочным и рациональным, а вы, Маша, от этого злитесь еще больше (отражение цикла: суммирование восприятий – чувств – действий)…

Маша: Ну да, потому что он то в своей комнате что-то делает, или еще где-то, но не со мной.

Терапевт: То есть вы воспринимаете его сосредоточенность на решении проблемы как отстранение (продолжает описывать цикл)?

Маша: Я просто не понимаю, что происходит.

Терапевт: И вы злитесь все больше…

Маша: да, я злюсь все больше и больше…

Терапевт: И тут вы или взрываетесь, или отдаляетесь еще сильнее…

Марк: В такие моменты она начинает говорить о том, что собирается уйти от меня. Кроме того, мы в последнее время спим а разных комнатах[10].

Терапевт: То есть дома у вас происходит примерно следующее. Вы, Маша, чувствуете, что вам одиноко, а вы, Марк, видите, что она несчастна, и одна ваша часть грустит и переживает неудачу, а другая часть становится рассудочной и рациональной. Вы, Марк, пытаетесь решить проблему, а для вас, Маша, это выглядит как отстранение, и вы злитесь, а вы, Марк, пытаетесь контролировать ваше общение и сохранить мир в семье во что бы то ни стало, становитесь еще более сдержанным, или вы взрываетесь и происходит ссора. И тогда кто-то говорит, что не может так больше и что уйдет, и обычно так говорите вы, Маша (описание проблемного цикла)…………………………………………………………………………………………………………………………….

В описанном фрагменте начального этапа ЭФТ проблема переформулируется как цикл преследование – уход в себя, жалобы – отстранение; подобное взаимодействие вызывает чувства гнева и беспомощности у обоих супругов, что препятствует близости между ними.

Как можно заметить, в этом эпизоде психолог занят выполнением трех задач ЭФТ: созданием и поддержанием терапевтического альянса, помощью каждому супругу в проживании эмоций, пробуждаемых небезопасностью привязанностями, и управлением взаимодействием в паре. Психолог попеременно присоединяется к каждому супругу, подготавливая почву для более безопасного эмоционального соединения партнеров, а потом как будто делает шаг в сторону и дает возможность супругам получить новый эмоциональный опыт в контакте друг с другом. На начальном этапе терапии новое заключается в постепенной де-эскалации напряжения в паре. В отношениях наступает перемирие, являющееся необходимым условием для следующего этапа терапии – изменения позиций, занимаемых партнерами в отношениях. Изменения выражаются в том, что отстраненный партнер вовлекается в отношения, а преследующий партнер смягчается.

Середина терапии – изменение позиций в отношениях

Чем занят психолог на данном этапе терапии?

1. Психолог помогает каждому супругу получить доступ к отрицаемым эмоциям, потребностям привязанности, аспектам «я» и идентифицироваться с ними. Например, жена критикует мужа за «трудоголизм» и требует, чтобы он уделял больше внимания заботе о детях. Жена не чувствует, в какой степени она сама нуждается в подтверждении со стороны мужа и в эмоциональном контакте с ним. Ее рабочая модель[11] включает образ себя, как бесполезной и не достойной любви и сопровождается ощущениями стыда. Терапевт способствует безопасному проживанию и выражению страхов и потребностей привязанности сначала в контакте с терапевтом, а потом в контакте с супругом.

2. Психолог обеспечивает принятие нового эмоционального опыта не только самим человеком, но и его партнером. Как сказала одна клиентка: «Я считала, что я замужем за бесчувственным монстром, но теперь ты совсем другой, я не знаю тебя такого и совсем не знаю, как мне с этим быть».

3. Психолог облегчает выражение потребностей привязанности с тем, чтобы изменить взаимодействие в паре. Цель в том, чтобы ранее отстраненный партнер вовлекся в отношения, открыто выражал свои желания в близости и заинтересованность в своем супруге. Цель также в том, чтобы ранее критикующий партнер смягчился и мог заявлять о своих потребностях не с позиции силы. Такое смягчение делает возможным эмоциональный отклик другого партнера. Эмоциональное вовлечение одного супруга и эмоциональное смягчение другого соответствует изменению занимаемых ими позиций в отношениях и является необходимым условием для надежной привязанности в паре. Надежная привязанность выражается в том, что оба супруга способны искать поддержки друг у друга, и давать эту поддержку. Эмоциональная связь становится безопасной, т.е. эмоциональное соединение происходит без жертв, унижений и боли.

Недостаток открытой коммуникации в вопросах привязанности ограничивает не только взаимодействие в паре, но и проживание и выражение чувств каждым партнером. При супружеском дистрессе люди прячут свои уязвимые места не только от другого, но и от себя. Поэтому данный этап терапии воспринимается людьми, как рискованный и обычно вызывает повышение тревоги.

ü Монстр самокритики говорит: «Я ненавижу эту часть себя, она жалкая».

ü Страх самораскрытия говорит: «Я никогда не чувствовал этого раньше, может, я схожу с ума».

ü Страх отвержения говорит: « Она посмеется надо мной, будет презирать меня. Она не захочет, чтобы я к ней прикасался».

ü Страх непредсказуемых изменений говорит: «Я растерян. Я тебя не узнаю. С кем я был все эти годы, что я сейчас делаю?». Или, «спасибо вам большое, мы только и хотели, чтобы меньше ругаться. Сейчас мы почти не ссоримся, а это ваше сближение не для меня».

Психолог понимает, что людям страшно и учитывает это. Тут требуется работа на близкой дистанции, «глаза в глаза». Чтобы обеспечить безопасность, психолог эмпатически присоединяемся к клиенту, говорит медленно, простыми фразами, с повторами, чутким голосом, использует слова и образы клиента. Помощь в проживании эмоций, особенно, когда это первичные эмоции, происходит через эмпатическое вчувствование во внутренний мир клиента. Бережно обращаясь с переживаниями клиента, мы показываем другому партнеру пример, как можно заботиться о близком человеке.

На данном этапе терапии типичны ситуации, когда один супруг начинает понимать и выражать себя по-другому, а другой реагирует по-старому (в рамках проблемного цикла взаимодействия). Задача терапевта – сфокусировать сессию и помочь первому партнеру продолжить самовыражение. Терапевт может сказать: «Я понимаю, вам непривычно слышать, что говорит сейчас ваш муж, вы таким его не знаете. Но давайте я еще некоторое время побеседую с ним, а потом мы перейдем к тому, как чувствуете себя вы». Или: «Вам трудно увидеть, что жена пытается приблизиться к вам сейчас, и вы реагируете по-старому, привычным образом…».

Примеры терапевтических интервенций в середине терапии

· Подтверждение и нормализация. Все, что происходит в супружеских отношениях, может быть понято через призму потребностей и страхов привязанности. Психолог не забывает о том, что он имеет дело с нормальными и естественными человеческими реакциями в сложившихся обстоятельствах. «Эти допросы с пристрастием, как их называет ваша жена, естественное для вас поведение (муж работает в детективном агентстве, жена пришла домой позже, чем должна была по его расчетам). Таким способом вы пытаетесь решить проблему, которая вас мучает: почему же вам так одиноко в браке».

· Усиление эмоциональных откликов. Нужно для того, чтобы получить доступ к переживаниям супруга, помочь ему безопасно прожить болезненные эмоции. Например: «Что с вами происходит, когда жена описывает свое разочарование в отношениях с вами?».

«Каково это, быть все время осторожным, бдительным, как будто вы идете по тонкому льду?».

«Что с вами происходит прямо сейчас, когда вы описываете «ядерную войну», как вы называете ссоры с женой?».

«Что с вами происходит прямо сейчас, вы всплеснули руками и сказали, что не можете успокоить разъяренного быка?».

«Вы сейчас много о чем рассказали, и я обратила внимание на ваши слова «это сжигает меня». Это когда вы говорили о ее неодобрении. Это сжигает меня. Это так больно, что вы не можете сделать ее счастливой, что сжигает. Это невыносимо больно».

· Эмпатическое присоединение. Направлено на кристаллизацию страхов и небезопасности привязанности.

Терапевт: Когда вы говорите, «я как ребенок, я ненавижу это, но я должна спрашивать его разрешения», я чувствую, что вам как будто стыдно спрашивать, или же вас это огорчает?

Жена: Да, я не хочу спрашивать, но спрашиваю.

Терапевт: Вам нужно его разрешение, иначе...

Жена: Иначе он становится таким замкнутым…

Терапевт: И вы?

Жена: Мне так страшно и одиноко. И поэтому я спрашиваю его таким тоном, который он называет невыносимым.

Терапевт: С некоторым протестом, да?

Она: Да.

Терапевт: И так вы можете почувствовать себя не такой маленькой, протест делает вас больше?

· Отслеживание, отражение и переформулирование проблемных паттернов во взаимодействии. На этом этапе терапии это выглядит следующим образом.

Терапевт: Когда он замыкается, как только что произошло (муж замолчал и отвернулся), это, по вашему выражению, выводит вас из себя. Вы не можете достучаться до него. Что вы сейчас собираетесь делать?

Жена: Я скажу колкость, меня нельзя игнорировать.

Муж: А я замкнусь еще больше. Это все те же схемы, которые мы с вами обсуждали. От них трудно отойти.

Другой пример.

Терапевт: «Да, «качели» в отношениях появились и сейчас, но я вижу, что сейчас вы замечаете, что происходит и качаетесь на них с меньшим энтузиазмом».

Или, терапевт говорит: «Да, этот замкнутый круг занял большую часть ваших отношений. Он мешает вам быть близкими и открытыми, как это у вас получилось в выходные, этот круг держит вас в изоляции, и вам обоим так одиноко».

· Инсценировки. Благодаря активному использованию этой техники, выстраиваются новые способы взаимодействия между супругами. Примеры:

Терапевт: «Вы можете посмотреть на нее? Вы можете сказать ей: мне страшно приблизиться к тебе, потому что я уверена, что ты отвернешься?»

Терапевт: «Кажется, это вот та самая тоска по близости с ним. Она ни разу не была проговорена явно. Можете дать ему понять, как вам важно быть рядом с ним?»

Терапевт: «Даже в гневе вы продолжаете говорить: я хочу любить тебя. Я защищаю себя напускной холодностью. Я хочу быть близко и в безопасности, но не по твоим правилам. Вы можете сказать ему это?»

4.3. Для самостоятельного размышления:

 

Как психолог мог бы откликнуться в следующих ситуациях?

В середине терапии отстраненный супруг в ответ на замечание жены, что, хотя у них дела сейчас лучше, она пока не решила окончательно, оставаться ли ей или уходить, говорит: «Я ничего больше не могу поделать».

Как можно нормализовать переживания мужа и помочь ему соприкоснуться с первичными эмоциями, усилить их?

Супруга говорит: «Я не знаю, как я себя чувствую, как-то неуютно. Закрывает лицо руками и обращается к мужу: «ну что ты так на меня смотришь, наверное, нам пора идти уже».

Как психолог мог бы помочь ей в проживании и выражении болезненных эмоций?

Супруга говорит: «Ты смеешься? Ты что, ждешь, что я прямо сейчас откроюсь? Я так не считаю. Даже если бы я могла, это нас никуда не приведет. Ты снова начнешь мямлить, и я почувствую себя полной дурой. (Потом, тихим голосом), я не могу, не могу».

Как помочь ей выразить эмоции и принести их на сессию?

Особенностью данного этапа терапии являются поворотные события. Поворотным событием называется эмоциональное вовлечение отстраненного партнера и смягчение критикующего партнера, что соответствует изменению позиций, занимаемых супругами в отношениях. Изменения назревали с самого начала терапии, но сейчас терапевт напрямую обращается к решению этой задачи.

Поворотное событие: эмоциональное вовлечение отстраненного партнера

· Страх сближения переживается отстраненным супругом в виде катастрофических ожиданий. «Она увидит, какой я жалкий и неадекватный». Сначала страх выражается и переживается в контакте с терапевтом. Терапевт отражает переживания супруга: «Я не могу позволить тебе увидеть меня. Иногда мне кажется, что ты будешь презирать меня». Терапевт помогает супругу выразить этот страх партнеру. «Я не могу всегда быть скалой. Я – это я, и сейчас внутри меня пустота или смятение, и я не в силах предстать перед тобой в таком виде».

· Сначала второй супруг отвечает холодно и с недоверием. Терапевт поддерживает этого супруга, и тот начинает перерабатывать сообщение: «Ты ждешь, что я тебе поверю…, ты никогда мне такого не говорил… , таким я никогда тебя не видела …, это так грустно, я и не подозревала, что делала тебе больно».

· При поддержке терапевта ранее отстраненный супруг остается вовлеченным в собственный эмоциональный процесс и фокусируется на своих чувствах во время диалога с партнером. «Я не могу больше доказывать тебе, что заслуживаю твоего внимания. Я не могу каждый день покорять Эверест, выносить твою критику и бояться приблизиться к тебе. Лучше уж быть одному и спать одному».

· Терапевт поддерживает второго супруга и помогает ему справиться с его закономерной тревожной реакцией: «Вам непривычно видеть его таким, как будто вы его совсем не знаете…».

· Терапевт поддерживает и помогает ранее отстраненному партнеру сказать открыто о своих желаниях и потребностях. Это включает в себя открытое выражение того, что он может, а чего не может делать в этих отношениях. Теперь супруг активно определяет свою роль в отношениях, свои желания, адресованные партнеру. «Я больше не хочу прятаться. Я хочу быть ближе к тебе, но не знаю, как этого достичь. Я хочу, чтобы ты научила меня, как быть с тобой близким».

Продолжение терапии Марка и Маши

К 12 сессии в отношениях супругов произошли следующие изменения. Раньше Марк дистанцировался, а внутри себя переживал страх и отчаяние. Теперь он в большем контакте со своими потребностями в близости и признании. Он занимает активную позицию и способен заявлять о своих потребностях.

Терапевт: Марк, мы говорим о том, что вы стали делиться чем-то очень важным для вас с Машей, чем раньше не делились, но и о том, что вы продолжаете отстраняться.

Марк: Да.

Терапевт: Мы говорили на прошлых сессиях о том, что вы не чувствуете себя в безопасности, что для вас рискованно открываться, и что вы избегаете ситуаций, когда Маша может разозлиться на вас или разочароваться в вас. И вы часто избегаете ее критики, которая создает у вас ощущение, что вы маленький и не справились, правильно? И я бы хотела сейчас остановиться на этом избегании и отстранении. Можете сказать об этом подробнее, может быть, сказать Маше о том, каково это, все время отстраняться, делать шаг из отношений (терапевт инициирует инсценировку)?

Марк: Ну да, я отстраняюсь. Иногда я при этом злюсь. Маша, ты агрессивная. Она очень требовательная, она хочет, чтобы все и всегда было по ее правилам, а если я не согласен, она не оставляет места для компромиссов. Я всегда пытаюсь проанализировать ситуацию, найти устраивающее нас обоих решение, но это не принимается ею, она становится агрессивной.

Маша: (пытается возразить) я не прошу тебя анализировать…

Марк: Ну, кто-то должен это делать. Я много чем пожертвовал ради семьи, например, перестал встречаться с друзьями, потому что Маше не нравятся мои друзья.

Терапевт: Похоже, вам приходится приспосабливаться к требованиям Маши, потому что вы боитесь ее разозлить…

Марк: Да, я много чем пожертвовал.

Терапевт: Как вам слышать, Маша, что он много чем жертвует?

Маша: Я не знала, что он чем-то жертвует.

Марк: Для меня это важные вещи.

Маша: А я, это я много чем пожертвовала. Я отказалась от карьеры, мне приходится самой о себе заботиться (жена реагирует защитным образом на новое поведение мужа)..

Марк: На самом деле, Маше так и не удалось реализоваться в профессии. Ну, а научиться независимости – вещь хорошая.

Маша: Трудно развиваться в профессии, когда на это нет возможности.

Терапевт: Что вы сейчас чувствуете, Маша?

Маша: Я никогда не слышала от тебя таких слов. Я вижу другое: такого логичного человека, который заставляет меня чувствовать себя сумасшедшей или неправильно все понимающей. Я думаю, он не видит, ты не понимаешь, что на самом деле происходит.

Т: Как вы себя чувствуете прямо сейчас, когда говорите это Марку (выявление эмоций)?

Маша: Не очень хорошее. Я не понимаю, почему ты все это мне говоришь.

Терапевт: Это расстраивает вас, и вы злитесь. Как будто вы его спрашиваете: «почему ты прячешь все это от меня?» (обратите внимание, как терапевт переформулирует гнев жены в протест против отстраненности мужа).

Маша: Да, он очень хорошо все это скрывал. Потому что в первый раз за шесть лет я слышу от него такое.

Марк: Да. Потому что если я дома заговорю об этом, в ответ я получу критику, что я все не так делаю, что это глупо.

Терапевт: То есть так вы чувствуете себя дома. Если дома вы начнете показывать свои переживания, вас атакуют (эмпатическое присоединение, нормализация).

Марк: Да, так и происходит дома.

Терапевт: Можете сказать Маше, каково это, вдруг попасть под огонь ее критики? Можете сказать ей, что вы видите на ее лице, как воспринимаете ситуацию (усиление эмоциональных откликов, инсценировка)?

Марк: Посмотрите, это вот такое выражение на ее лице, как сейчас. Глаза вверх, и для меня это означает, что ей неинтересно. И я начинаю чувствовать себя тупым, маленьким ребенком, а если я продолжу разговор, она посмотрит на меня вот так, как сейчас. И в прошлый раз, когда это произошло, у меня внутри все затряслось от страха (муж выражает первичные эмоции).

Терапевт: То есть это ужас, ощущение ужаса в теле, и что вы не справились, вы чувствуете себя отвергнутым и еще вы чувствуете стыд за свои чувства (эмпатическое присоединение и усиление эмоций)…

Марк: Да, и еще я чувствую, что она меня вот-вот убьет.

Терапевт: Вы понимаете, о чем он говорит? Как вы относитесь к его словам?

Маша: Нет. Мне даже трудно сидеть здесь и поверить в то, что он сейчас говорит. Это очень грустно. Получается, я сама закрыла двери, но я не понимаю, как я это сделала. Я не понимаю, что я такого сделала.

Терапевт: Думаю, у вас обоих есть ощущение грусти. Вероятно, ваши отношения развивались в таком направлении, что вы оба каким-то образом закрыли двери. Думаю, вам обоим было очень небезопасно в отношениях друг с другом. И вы оба вынуждены были защищаться, и делали это разными способами. Вы, Маша, защищались, когда злились и расстраивались, а иногда и уходили, когда ничего другого не оставалось. А вы, Марк, защищали себя, пряча свои чувства, становясь логичным и рациональным, дистанцируясь и пытаясь угодить ей (отражение цикла и переформулирование).

Маша: Но он на самом деле очень хорошо скрывал свои переживания, потому что сейчас я в первый раз слышу об этом. Где эти переживания были все это время?

Терапевт: Вы сейчас говорите ему: «как тебе удалось не дать мне ни единого шанса увидеть их раньше и откликнуться на них?» (присоединение к жене, высвечивание ее потребностей привязанности).

Маша: У меня не было такого шанса, вы правы.

Терапевт: Можете сказать ему (инсценировка)?

Маша: Ты никогда не давал мне такой возможности, увидеть эти чувства!

Марк: Опять этот взгляд, такой злой, как будто я снова сделал что-то не так.

Маша: Я не понимаю. Я говорю тебе, как я себя чувствую.

Терапевт: Сейчас происходит то, что для вас так сложно, Марк. Страшно, что она может разозлиться и говорить с вами вот так, правильно (эмпатическое отражение первичных эмоций)?

Марк: Да.

Терапевт: И вы прячетесь.

Марк: Да.

Терапевт: Как Маша может помочь вам почувствовать сейчас себя в безопасности? Что-то она может сделать (терапевт побуждает мужа открыто выразить свои потребности в безопасном соединении с женой)?

Марк: Если я буду уверен, что она не собирается от меня уходить…

Терапевт: Можете сказать ей это (инсценировка)?

Марк: Всякий раз, когда мы ссоримся, ты говоришь, что уйдешь, и чуть было не уходишь…

Маша: Я никогда не уходила.

Марк: В некотором смысле, мы ведь поженились под давлением обстоятельств. Мне нужно было переезжать в другой город. Думаю, она не вышла бы за меня замуж, если бы не это обстоятельство. И вот начинается медовый месяц. И он начинается с того, что я слышу, что ей ничего этого не нужно. Мы поссорились прямо в день свадьбы, она встала из-за стола и ушла.

Терапевт: То есть вы никогда не были уверены в том, что она выбрала вас.

Марк: Если бы она на самом деле выбрала это, выйти за меня замуж, я, я…

Терапевт: Можете спросить ее, выбрала ли она выйти за вас замуж (инсценировка)?

Марк: Боюсь, я знаю, какой будет ответ.

Терапевт: Можете спросить ее, выбрала ли она выйти замуж за вас?

Марк: (молчит).

Терапевт: Спросите ее, сожалеет ли она, что вышла за вас замуж?

Марк: (собирается с духом). Жалеешь?

Маша: Нет, я не жалею, иногда я жалуюсь, что чувствую себя одиноко, но нет, я не жалею, и я на самом деле ни разу от тебя не уходила. Я навещала свою семью, так все делают. И я не понимала, что ты это так воспринимаешь.

Марк: Гм.

Терапевт: Похоже, вы обычно ничего ей не говорите, потому что боитесь, что она уйдет, а вы злитесь, что его нет с вами, как будто это он ушел от вас и чувствуете себя одиноко (отражение цикла).

Терапевт: Что вам сейчас от нее нужно, Марк? Чтобы чувствовать себя в безопасности в отношениях, чтобы вам не приходилось прятаться? Чтобы, как вы говорили, быть самим собой в отношениях? Может начать говорить Маше, даже если это страшно, что вам нужно (инсценировка)?

Марк: Мне нужно, чтобы на меня не набрасывались, не обвиняли, не осуждали, потому что я НЕ стараюсь быть плохим мужем, я стараюсь быть хорошим мужем, насколько я могу. А если на меня набрасываются, мне трудно просто находиться рядом с тобой, говорить о своих чувствах.

Терапевт: То есть вы практически говорите ей: «доверяй мне чуть больше, не обвиняй и не осуждай меня» (переформулирование).

Марк: Да, тогда мне будет проще. И еще я хочу быть уверенным в том, что ты не уйдешь. Ты говоришь, что ты никогда не уходила, но когда злишься и говоришь, что уйдешь, я чувствую, что ты уходишь, что ты уже ушла.

Маша: да, я понимаю, Марк. Я понимаю.

Терапевт: Как вам говорить ей это, Марк?

Марк: Ну, я думаю, ты слушаешь меня.

Маша: Я пытаюсь слушать. Я, может, и не понимаю, что происходит, но я стараюсь тебя слушать.

Марк: Тогда хорошо.

Терапевт: То есть вам уже не так трудно это ей говорить?

Марк: Прямо сейчас, да. Не уверен, что так было бы и дома, но сейчас это нормально.

Терапевт: Пойти на риск, это сейчас нормально (переформулирование и поддержка)..

Марк: Угу.Терапевт: Вы говорите ей: «я хочу, чтобы ты дала мне шанс выйти навстречу тебе и быть с тобой. Я хочу, чтобы ты видела, что я больше не хочу прятаться от тебя…» (переформулирование в контексте привязанности).

Марк: Я не хочу все время ходить на цыпочках. Если тебе что-то не нравится, скажи мне прямо. Но я не хочу все время чувствовать себя плохим, провинившимся только потому, что я не соответствую твоим стандартам.

Терапевт: Вы говорите ей: «я не хочу ходить на цыпочках, прятаться. Я хочу быть принятым тобой», да?

Марк: Да. И я хочу нормально себя чувствовать.

Как можно заметить, муж становится все более вовлеченным в отношения и присутствующим в диалоге. Он обретает собственный голос и большее осознание себя в отношениях. Следующая задача – осуществить поворотное событие, смягчение критикующего партнера. Для этого нужно, чтобы критикующий партнер соприкоснулся с уязвимыми сторонами своего «Я» и по-новому выразил свои потребности в близости.

Поворотное событие: смягчение критикующего партнера.

· Страх критикующего партнера может быть выражен следующими словами[12]«Я обещала себе, что буду рассчитывать только на себя. Мужчины ненадежны, с ними нельзя быть слабой. Я всегда в броне, и готова нанести удар первая». Страх сначала выражается и переживается в контакте с терапевтом.

· Терапевт помогает супруге выразить страхи привязанности в контакте с партнером. «Я чувствую панику, когда ты меня обрываешь. Это как рука вокруг горла, которая душит. Я чувствую себя голой, беспомощной, я готова на все, только бы ни чувствовать этого больше». «Я не могу подпустить тебя к себе». На первый план выходят потребности и желания супруга. «Я хочу, чтобы ты взял меня за руку. Мне нужно, чтобы ты помог мне почувствовать себя в безопасности».

· Когда ранее преследующий партнер выражает свои потребности привязанности мягче, а не с позиции силы и принуждения, второму супругу проще откликнуться с сочувствием. Эмоциональный контакт в паре становится более безопасным. Так, через взаимную доступность и отзывчивость супругов, проявляется надежная привязанность в паре.

Продолжение супружеской терапии Марка и Маши

 

Поворотное событие – смягчение критикующего партнера. Фрагмент 14 сессии.

Терапевт: Что между вами произошло, вы поссорились, что было?

Марк: Я всего лишь пошел на вечеринку с коллегами. Мы отмечали мое повышение на работе. Это преступление, я совершил ужасное преступление, можно подумать! Я не напился, я пришел ночевать домой. И вот я возвращаюсь и слышу обвинения, что мне надо подумать над моим поведением. Может, это тебе стоит подумать над твоим поведением?

Маша: Знаешь, Марк, всегда происходит одно и то же. Ты приходишь домой поздно, ты идешь в свою комнату, я не вижу тебя, я опять одна, так всегда происходит. Так что твоя новая работа тут не при чем.

Терапевт: Как вы себя чувствуете прямо сейчас, когда говорите ему это (высвечивание вторичных эмоций)?

Маша: Мне грустно, да нет, я злюсь!

Терапевт: Вы злитесь прямо сейчас, когда говорите ему, что знаете, к чему приведет его новая работа, что его опять не будет дома допоздна, а дома он будет не с вами.

Маша: Да. Мне будет одиноко.

Терапевт: Когда я слушаю вас сейчас, я чувствую, и помогите мне тут, пожалуйста, не ошибиться, что тут не только и не столько злость или даже печаль, тут еще и страх (эмпатическое предположение, переход к первичным эмоциям).

Терапевт: И еще я слышу, что когда он пришел домой и сказал, что у него новая работа, для вас прозвенел тревожный звонок. Вы постоянно слышите этот сигнал тревоги. Это о том, что его не будет с вами, вы будете одна, и что вы не можете довериться ему. Его никогда нет рядом.

Маша: Он не может быть рядом, он занят, он работает.

Терапевт: Я знаю, что он не может. Он слишком занят. Он не может быть с вами. Как он может быть с вами, если он занят новой работой? Я понимаю, он не может быть с вами, он никогда не был с вами, никто никогда не был с вами. Я не могу доверять ему, я не могу доверять ему…(терапевт говорит медленно и мягко, наклонившись к жене, усиливает первичные эмоции).

Маша: Я не могу…

Терапевт: Это опасно, я не могу доверять ему, это опасно, я не могу доверять ему. И как будто некий голос внутри вас говорит: «я ничего не значу для него. Мои желания не в счет, этого никогда не было и не будет». И голос говорит: «ты не можешь доверять ему, ты должна сражаться, чтобы защитить себя».

Маша: Только это и работает.

Терапевт: То есть это так. И когда Марк вернулся домой, вы почувствовали себя одиноко и испугались.

Маша: Я никогда не считала, что боюсь. Я не знаю.

Терапевт: Вот у него новая работа и нужно снова переезжать, но вы не можете порадоваться вместе с ним, потому что для вас это означает, что вы будете одна, что вы не в счет, что вы должны одна заботиться о ребенке, а о вас никто не позаботится…(усиление первичных эмоций).

Маша: (плачет).

Терапевт: Да. И когда он приходит и говорит о новой работе, вы снова слышите голос одиночества, и вам становится страшно.

Маша: (плачет) Ты не знаешь, каково это, Марк.

Марк: Но я не это имел в виду.

Терапевт: Для вас новая работа – это нечто совсем другое (нормализация и подтверждение).

Марк: Да. Да.

Маша: Потом ты уходишь…

Терапевт: он уходит, он занят своими делами, а вы чувствуете, что вы не в счет.

Маша: Я не в счет (плачет).

Терапевт: Каково это, чувствовать, что вы не в счет (усиление эмоций)?

Маша: Я не чувствую себя в праве так говорить.

Терапевт: Вы не имеете права на эти чувства? Помогите мне лучше понять вас (эмпатическое прояснение).

Маша: Ну, я понимаю, что Марку нужно работать, что от меня мало пользы.

Терапевт: То есть вы говорите о том, что вы не работаете, а Марк работает, поэтому вы не имеете права сказать ему, побудь со мной, мне не хватает тебя?

Маша: Я так чувствую, что работа – это очень важно, это должно быть на первом месте. Поэтому я должна молчать, вести себя тихо, а что еще остается?

Терапевт: То есть вы никогда не могли сказать ему, приди и побудь со мной, потому что ты мне нужен, приди и побудь со мной…

Маша: Нет.

Терапевт: Поэтому, думаю, когда вы чувствуете себя покинутой, чувствуете одиночество, вам ничего не остается, как выходить из себя (нормализация защитного поведения)….

Маша: Да, когда выходишь из себя, безопасней. Так я себя лучше чувствую. Я никогда не могла сказать Марку, что мне нужно. Да я никому никогда не могла сказать о том, что мне нужно.

Терапевт: У вас никогда не было отношений, в которых вы чувствовали, что о вас заботятся…

Маша: Я должна сама о себе заботиться.

Терапевт: Всегда заботились вы, а не о вас.

Маша: Конечно, кто будет со мной носиться, я сама за себя отвечаю.

Терапевт: Вы можете повернуться к нему и сказать: мне слишком страшно показать тебе, как я нуждаюсь в тебе. Можете сделать это (инсценировка)?

Маша: … это трудно. Марк, я не могу показать тебе, как я в тебе нуждаюсь.

Терапевт: Что случится, если он узнает? Что тогда случится?

Маша: Я не знаю.

Терапевт: Если вы приблизитесь к нему и покажете, как нуждаетесь в нем, что случится? Вы повернетесь к нему и…

Маша: А там его не окажется.

Терапевт: Его там не окажется. Да.

Терапевт: Если вы решитесь приблизиться и покажете, как он вам нужен, его все равно не окажется там, куда вы повернетесь. И вы выходите из себя и бежите. Что еще остается? (Обратите внимание, терапевт работает «эхом», иногда дословно повторяя высказывания клиента. Казалось бы, терапевт не привносит ничего нового на сессию. Однако это не так. Эмпатическое присоединение к переживаниям клиента, работа на близкой дистанции, «глаза в глаза», сочувственный тон голоса – все это создает ощущение безопасности «здесь-и-сейчас» и способствует проживанию боли. И, вследствие этого, станут возможными новые события).

Маша: Если я ему все это покажу, он подумает, что я веду себя, как ребенок, как маленькая… Не знаю. Мы должны быть независимыми. Его не окажется рядом. То есть, конечно, он будет там. Я знаю, ты будешь там. Я понимаю, что ты будешь.

Терапевт: То есть на сознательном уровне вы понимаете, что он там будет, так?

Маша: Да. Конечно.

Терапевт: Но каким-то образом, этого недостаточно. Потому что на каком-то уровне, и мы об этом говорим, на каком-то уровне, это не взрослые рациональные понимания, и иногда чувствуешь себя ребенком. И эта маленькая Маша говорит: «Я не могу, это слишком опасно. Я никогда не сделаю этого. Я повернусь к нему, а его не окажется рядом. И это так ужасно, я не переживу этого». И это несколько другое, чем рациональное осознание, вы понимаете, о чем я?

Маша: Да. Но это безумно трудно, быть на этом уровне.

Терапевт: Да.

Терапевт: Как вы себя чувствуете, Марк, во время этого разговора?

Марк: Печально для нас обоих. Мы о таких вещах не общаемся друг с другом, о том, что нам нужно.

Терапевт: Можете сказать ей о том, что вы чувствуете?

Марк (обращается к Маше): Думаю, это грустно для нас двоих, что мы не говорим об этом.

Маша: Но я не могу об этом говорить! Просто не могу.

Терапевт: Вы хотели бы, чтобы Маша могла говорить о таких вещах?

Марк: О, да. И я буду с тобой.

Терапевт: Я вижу, вы просите ее дать вам такую возможность, быть с ней?

Марк: Если ты дашь мне такую возможность, я буду с тобой. Уверен, что буду.

Маша: Я не уверена. Не знаю.

Терапевт: Вы слышите его, Маша? Маленькая девочка внутри вас слышит его?

Маша: Нет, потому что я взрослая, мы взрослые.

Терапевт: Вам не нравится эта детская часть, слабая, испуганная, нуждающаяся…

Маша: Нет, нет, это ужасно.

Терапевт: Вы не верите, что эту часть можно любить? Вы не можете представить, что Марк хочет позаботиться о ней и утешить ее? Эту маленькую девочку?

Марк: Я так давно хочу встретиться с тобой, почувствовать, что нужен тебе, я так давно скучаю по тебе. Эта та часть, в которую я влюбился, именно в нее. Раньше ты могла быть со мной такой. Я очень-очень хочу увидеть ее, и я буду с тобой.

Терапевт: Именно с этой ее частью вы хотите соединиться.

Марк: Да, именно ее мне и не хватает, так давно не хватает.

Терапевт: Да, да, так. Что происходит, Маша?

Маша: Мне так страшно.

Терапевт: Да. Что вы хотите от него, прямо сейчас?

Маша: Чтобы он меня обнял, и это все.

Терапевт: Можете попросить его (инсценировка)?

Маша: Нет.

Терапевт: Попробуйте.

Маша: Ты можешь?

Марк: Да, конечно (супруги обнимаются).

 

Желательный результат к окончанию второго этапа терапии:

· Осознание каждым супругом собственного эмоционального опыта и своего поведения. «Я должна себя защитить. Кто еще обо мне позаботится, если не я сама? Никто никогда не делал этого, я и надеяться перестала. Но когда мы познакомились, я мечтала, а вдруг ты…, но…».

· Восприятие этого опыта, как своего собственного, а не «наведенного» другим партнером. Супруг может сказать: «Мне так страшно. Я боюсь приблизиться к тебе. Я думаю, что, если я рискну, я сделаю это как-то неявно, и если мне покажется, что что-то не так, я убегу. Большую часть времени я за стеной. Неудивительно, что ты не можешь меня найти». А в начале терапии его слова могли бы быть такими: «Она все время меня критикует, вот я и прихожу домой все позже». Или супруг говорит: «Я знаю, я не мастер вести беседу о чувствах. Я говорю себе, а чего ты ждал? Ты не годишься для всех этих эмоциональных штук. Я чувствую себя во-от таким маленьким. Я даже не могу попросить ни о чем, потому что я не знаю, как это, быть близким. Я чувствую себя каким-то морально недоделанным. Поэтому когда она начинает говорить о своем разочаровании, а я не понимаю, что не так, и это невыносимо. Я начинаю орать на нее».

· Контакт между супругами становится более безопасным, они способны к более открытому диалогу, могут говорить о своих страхах и потребностях друг с другом.

Заключительный этап терапии: консолидация и интеграция

По мере того, как меняются позиции партнеров в отношениях (ранее отстраненный супруг становится более вовлеченным, а ранее критикующий супруг смягчается), им становится проще находить новые решения для старых проблем и обсуждать стоящие перед ними жизненные дилеммы. Почему так происходит?

Почему становится проще находить новые решения для старых проблем?

1. Супруги способны открыто говорить о существующих в их жизни проблемах, когда проблемы не ассоциируются с небезопасностью привязанности, и борьбы за определение себя в отношениях и самих отношений не происходит. Например, обсуждается вопрос о строительстве дачи. Раньше жена воспринимала тот факт, что муж в выходные стремится уехать за город, как невнимание к ней. Теперь она видит, что стройка дает мужу возможность почувствовать себя компетентным и отдохнуть от будничных стрессов. Она с пониманием относится к хобби мужа, признает, что муж старается не только для себя, но и для нее. Супруги договариваются о распределении свободного времени, находят устраивающий их обоих вариант – когда быть вместе, когда по отдельности. Каждый осознает, что занятие своими делами не является угрозой для их отношений.

2. Обстановка безопасности и доверия способствует исследованию разнообразных возможностей, и оба партнера вовлечены в процесс исследования. Теперь меньше энергии тратится на негативные эмоции и на защиту своих уязвимых мест. Способности партнеров находить и оценивать различные варианты преодоления трудностей не блокируются страхами привязанности и проявляются полнее. Если муж задерживается на работе, это не означает уже, что у него роман с работой, а не с женой. Это означает, что сейчас у него такая затратная работа. Кроме того, мужу может понадобиться больше поддержки и внимания жены, о чем он в силах открыто сказать.

3. После поворотных событий пара начинает обсуждать жизненные проблемы, которые ранее были камнем преткновения из-за небезопасности привязанности.

ü Часто речь идет о детях. Например, жена долгое время не хотела заводить детей, потому что считала, что не может положиться на мужа. Ее сигналы о том, что она не чувствует себя с ним в безопасности, воспринимались мужем как критика и отвержение. Муж замыкался, выпивал, дистанцировался. Жена в очередной раз убеждалась в ненадежности мужа. Порочный круг взаимодействия поддерживал проблему. При надежной привязанности пара обсуждает не свои отношения, и не друг друга, а ищет решение проблемы. С какими трудностями каждый столкнется, как будет с ними справляться, как они могут поддержать друг другу? Задача терапевта – помочь супругам в открытом обсуждении проблемы, и в исследовании себя в связи с проблемой.

ü Или женщина не может иметь своих детей и хочет усыновить ребенка, а мужчина отказывается, и это различие активизирует негативный цикл взаимодействия. В результате женщина не встречается с собственной неуверенностью в связи с вопросами усыновления. Смогу ли я полюбить приемного ребенка? Готова ли я отложить какие-то свои личные планы и посвятить себя материнству? Если окажется, что ребенок болен, справлюсь ли я?

ü Или, такой пример: жена подверглась в юности сексуальному насилию и теперь у нее строгие ограничения, на что она готова в сексе, а на что не готова. В результате ее сексуальное поведение сильно ограничено, что не соответствует ожиданиям мужа от интимных отношений. Задача терапевта не в том, чтобы найти выход, и тем самым решить проблему. Психолог помогает партнерам ясно увидеть тот выбор, который делают супруги и те возможности, которые у них есть. В результате люди могут принять решение расстаться или остаться вместе с измененными ожиданиями от отношений. Не все жизненные дилеммы могут быть разрешены, реальность вносит ограничения в наши мечты. Но выбор есть всегда, и психолог помогает супругам этот выбор увидеть, осознать и прожить.

Что делает психолог на завершающем этапе терапии?

· Психолог поддерживает новые способы общения в паре, подчеркивает достижения супругов, благодаря которым это новое стало возможно.

· Терапевт помогает паре сконструировать связную и понятную им обоим историю, которая включает в себя опыт терапии и новое понимание отношений. Способность создать связную историю о близких отношениях – признак надежной привязанности[13]. Эта история содержит осмысление прошлых способов реагирования, а также сдвиг, произошедший в процессе терапии, к новым способам действовать, думать и чувствовать. Задавая супругам вопрос «Как вам удалось переключиться с негативного цикла на позитивный?», психолог способствует осмыслению произошедших изменений и появившихся возможностей. Например, вот что рассказывает одна клиентка: «Мой муж приходит с работы и сразу включает телевизор. Ужин стынет, я расстраиваюсь: ему не нужен мой ужин, он не ценит мои усилия, ему плевать на меня, мне обидно и одиноко. Я начинаю пилить его, делать замечания. Он как будто не слышит. Я могу пилить дальше, но тогда случится ссора. Могу замолчать и остаться со своей обидой, но тогда, когда он обнимет меня в постели, я вряд ли откликнусь. И вот однажды, когда он так смотрел в телевизор, я сказала: «слушай, ну объясни мне, ну что там интересного, более интересного, чем ужин со мной?». А он ответил: «я не вслушиваюсь в то, что там говорят. Просто целый день на работе я решал проблемы, быстро реагировал, меня дергали, я дергал, а теперь пауза. Я постою так еще минут пять, а потом сядем кушать, ладно?». «Конечно», -- сказала я ему, и еще подумала про себя: «будь у меня такая работа, я бы сдохла»».

· Важно обсудить окончание терапии, помочь паре выразить естественные опасения, что проблемы могут вернуться. Психолог инициирует общение супругов на беспокоящую их тему и помогает им исследовать, как они с помощью друг друга смогут предотвратить ухудшение. Пара покидает терапию со способностью поддерживать эмоциональную вовлеченность в отношения и со способностью «чинить» отношения в случае поломки.

Примеры интервенций на заключительном этапе терапии:

· Отражение и поддержка новых паттернов и откликов.

Терапевт: Я заметила, Миша, как вы только что удержались от того, чтобы закрыться и спрятаться за общими фразами, и прямо сказали Маше о своих опасениях. Вы понимаете, о чем я говорю?

Миша: Да, у меня это стало получаться, но не всегда. Теперь она мне не кажется такой опасной, и я чувствую себя увереннее, может, в этом дело?

Терапевт: Действительно, нужно много уверенности, чтобы так вести себя, и это помогло Маше не злиться на вас, а слушать вас с пониманием. Это так, Маша?

· Эмпатическое прояснение.

Терапевт: Можно я вас остановлю, Саша? Все шло просто замечательно, но потом что-то случилось, и «танец» изменился. Вы понимаете, о чем я?

Саша: Да. Она снова сказала, что я ною. Она раньше на все мои слова так реагировала, и снова почувствовал себя дефектным, маленьким, слабым. Это слово заставляет меня закрыться. Терапевт: Вы можете сказать ей об этом ощущении дефектности, слабости и как оно влияет на вашу способность участвовать в разговоре? Помогите ей понять…

· Переформулирование. Терапевт переформулирует новое поведение как альтернативу старым циклам. Терапевт обращает внимание на то, как было раньше, и как получается теперь. Психолог подчеркивает, как один партнер помог другому почувствовать себя в безопасности и открыто откликнуться.

ü Терапевт: «То есть, когда Андрей прямо говорит о своих страхах, вы чувствуете, что вы важны ему и что вы связаны друг с другом. И депрессия отступает, и вы больше вовлечены в отношения?»

ü Другой пример. Терапевт: Меня впечатлило, как вы обсуждали то, что вчера вечером случилось в гостях. Насколько по-другому вы оба делали это, по сравнению с тем, что было несколько месяцев назад.

Муж: Несколько месяцев назад это было бы начало третьей мировой войны, но и сейчас мы, случается, спорим.

Терапевт: Ага, и сейчас случаются ссоры, своего рода рецидивы.

Муж: Но сейчас мы можем обсудить, что произошло.

Терапевт: Да, но что поменялось в вас?

Муж: Ну, раньше, моей главной задачей было не подпустить ее к себе, я замыкался, от чего она приходила в ярость.

Завершение супружеской терапии Марка и Маши.

Фрагмент 17 сессии. К этому моменту оба супруга вовлечены в отношения, оба доступны и отзывчивы, их позиции выровнялись. Марк чувствует себя более уверенным, Маша способна показать ему свои слабые и уязвимые стороны. Другим словами, в их отношениях есть надежная привязанность. Задача терапевта состоит к ее консолидации.

Терапевт: То, что у вас произошло, это типичная ситуация, такое сто раз до этого случалось. Но теперь это было по-другому, правильно? (терапевт подчеркивает различия между старым и новым способом поведения супругов).

Маша: Сначала я испугалась, что призраки из прошлого возвращаются. Он был в своей комнате, я была на кухне. Я была расстроена тем, что он меня не замечает. Старые мысли закрутились в голове: «что мне делать: может, уйти, может, пойти ругаться». Но я сказала себе: «нет, нет, я не хочу возвращения старого». И я подошла к нему и сказала, я напугана. И попросила его обнять меня. И он обнял меня. И мне стало хорошо.

Терапевт: Это удивительно. Вместо того чтобы убежать или напасть, вы рискнули приблизиться к нему. Вы почувствовали себя ранимой и не побоялись показать ему это.

Маша: Да, я пришла к нему, и он не спрятался. Он был со мной. Мне стало так хорошо. Я так раньше не делала.

Терапевт: А вам как было, Марк?

Марк: Очень просто. Она не злилась, а сказала, что ей страшно, и что я нужен ей. У меня было некое колебание, но я легко преодолел его.

Марк: Это совсем по-другому (улыбается).

Терапевт: Конечно (улыбается).

Маша: У меня получилось! Это похоже на «привет, я тут!»

Терапевт: Да. Вы, Маша, рискнули приблизиться к нему, без злости и обвинений, а вы, Марк, смогли откликнуться. Это совсем по-другому, чем бывало раньше (высвечивание нового цикла взаимодействия).

Марк: Да, я видел, что я ей, действительно, нужен.

Маша: Да, а еще мы избавились от дополнительной кровати (в начале терапии супруги спали раздельно).

Терапевт: Вот как! От кушетки, на которой вы спали в гостиной?

Маша, Марк: Да!

Терапевт: Да, ребят, круто. Избавились от кушетки. Это что-то новенькое. Как же вам это удалось?

Марк: Нам она больше не нужна. Мы общаемся по-другому.

Терапевт: Вы не отстраняетесь?

Марк: Я не отстраняюсь, как раньше. Сейчас нет обид, поэтому это не сложно сделать.

Терапевт: То есть вы стали более открытыми, и вам не нужна дистанция, которая была прежде, чтобы защищаться (показывает связь между внутренними изменениями и изменениями в отношениях).

Марк: Близость – это прекрасно.

Маша: Так нам хорошо.

Терапевт: Ну что же, прекрасно. Вы сделали это. Думаю, я вам больше не нужна (терапевт и супруги прощаются)

……………………………………………………………………

К моменту окончания терапии произошли следующие изменения. Позиции, занимаемые партнерами в отношениях, выровнялись. Марк стал более включенным в отношении и более уверенным в выражении своих потребностей. Маша стала меньше критиковать, злиться, и больше доверять мужу. Каждый стал способен эмоционально участвовать в отношениях и инициировать позитивные циклы взаимодействия. Через девять месяцев их балл по шкале удовлетворенности браком соответствовал счастливо женатым супругам. Для этой пары ЭФТ оказался эффективным психотерапевтическим подходом. Оба супруга были готовы прилагать усилия для улучшения отношений, могли взять на себя ответственность за развитие отношений. Хотя изначально доверие в паре было сильно подорвано, в отношениях не было физического или сексуального насилия, что осложняет построение надежной привязанности.

Заключение

Эмоционально фокусированная супружеская терапия сочетает в себе сильные стороны системного и гуманистического подхода, опирается на хорошо разработанную теорию привязанности и подтверждается эмпирическими исследованиями из различных областей психологии. Это активно развивающееся психотерапевтическое направление, в последние годы получившее распространение в разных странах и на разных континентах[14]. И, пожалуй, не стоит забывать о том, что кроме объективных достоинств того или иного метода психологической помощи людям, в выборе психотерапевтических инструментов чрезвычайно важна субъективная составляющая. В какой степени я, как психолог, чувствую себя комфортно, работая с клиентами на близкой дистанции? Достаточно ли у меня гибкости для того, чтобы верить в позитивную природу человека, несмотря на видимое его проблемное и иногда и разрушительное поведение? Увлекает ли меня постоянное переключение между интрапсихическим и интерперсональным уровнем в рассмотрении проблем? Близка ли мне идея о том, что эффективная взаимозависимость является целительной средой и для отношений, и для индивидуумов?



Примечания: 

[1] Humanistic experiential approaches. Существуют разные виды психотерапии, в которых эмпатическое принятие терапевтом клиентского опыта, работа «здесь-и-сейчас» с фокусировкой на разворачивающихся эмоциональных процессах считается ключевым моментом для достижения изменений. Далее для простоты изложения при ссылках на эти подходы будет использоваться термин «гуманистическая терапия».

[2] Один из создателей и лидеров гуманистической психологии.

[3] Основатель структурного подхода в системной семейной психотерапии.

[4] Описание структуры терапевтического процесса в ЭФТ дается по книге (Johnson, 2004).

[5] Зеркальные нейроны были открыты в середине 90-х гг. 20 века итальянским нейроученым Риццоллати. Он обнаружил в премоторной коре головного мозга макак особую группу нейронов, активирующихся не только в процессе выполняемых движений (например, обезьяна чистит банан), но и в процессе наблюдения за этими движениями (детеныш наблюдает за тем, как его мама чистит банан). Последующие исследования доказали наличие систем зеркальных нейронов у человека, которые могут активироваться посредством вовлеченного наблюдения за целенаправленными действиями или эмоциональными состояниями других людей. Зеркальные нейроны являются неврологическим субстратом эмпатии (Cozolino, 2002, 184–186).

[6] Здесь и далее в тексте слова «психолог» и «терапевт» используются в сходных значениях.

[7] Терапевт наиболее активно использует технику инсценировок на втором этапе терапии, однако Сью Джонсон рекомендует обращаться к данной задаче ЭФТ с самых первых сессий.

[8] Примеры высказываний дистанцирующихся партнеров даны в мужском роде, а примеры высказываний преследующих партнеров в женском. Хотя позиции в отношениях не являются жестко закрепленными за определенным полом, есть исследования, показывающие, что у мужчин чаще встречается отстраненный стиль привязанности и дистантная позиция в отношениях, а для женщин более характерен тревожно-амбивалентный стиль привязанности и, соответственно, позиция преследователя в отношениях (Levy, Blatt & Shaver,1998).

[9] За основу описанной ниже истории взят случай терапии Сьюзан Джонсон из учебного видеофильма «Training Tape 1: Healing Broken Bonds». Для лучшего понимания происходящего в скобках указаны ключевые интервенции терапевта и реакции клиентов.

[10] В сексуальные затруднения в этой паре разрешились по мере достижения большей эмоциональной безопасности во взаимодействии партнеров, без специальной фокусировки терапии на этой проблеме. О том, как ЭФТ работает непосредственно с сексуальными проблемами можно прочесть в статье Джонсон x Зуккарини «Секс и привязанность» (Johnson & Zuccarini, 2010).

[11] Рабочая модель, или внутренняя репрезентация привязанности, понятие, введенное Джоном Боулби и исследованное Мэри Мэйн (Main, Kaplan, Cassidy,1985).

[12] В примерах, иллюстрирующих различные аспекты обсуждаемого подхода, отстраненную позицию в отношениях чаще занимают мужья, а преследующую жены. Следует иметь в виду, что на практике бывает и обратная ситуация.

[13] Имеется в виду интервью привязанности для взрослых (AAI), разработанное Мэри Мэйн и ее коллегами.

[14] подробности на сайте www.iceeft.com

Литература: 
  • Бадхен А.А., Бадхен М.В., Зелинский С.М. (2007), Мастерство психологического консультирования, Санкт-Петербург, Речь
  • Боулби Дж. (2003). Привязанность, Москва, Гардарики
  • Изард К. (2002). Психология эмоций, Санкт-Петербург, Питер
  • Крейн У. (2002). Теории развития, Санкт-Петербург, прайм-ЕВРОЗНАК
  • Николс М., Шварц Р., (2004). Семейная терапия. Концепции и методы, Москва, ЭКСМО
  • Психология привязанности и ранних отношений: Тексты. (2005) Мельникова М,С. (Сост.), Ижевск: ERGO, 2005.
  • Роджерс К. (2008). Консультирование и психотерапия. Новейшие подходы в области практической работы, М, Психотерапия.
  • Экман П. (2010). Психология эмоций. Я знаю, что ты чувствуешь, Санкт-Петербург, Питер
  • Collins, N. L., & Read, S. J. (1990). Adult attachment, working models and relationship quality in dating couples.// Journal of Personality and Social Psychology, 58, 644–663
  • Cozolino L., (2002). The neuroscience of psychotherapy, New York, W.W Norton and Company
  • Greenberg, L.S., & Johnson, S.M. (1988). Emotionally Focused Therapy for Couples. New York: Guilford Press.
  • Johnson S. (2004). The Practice of Emotionally Focused Couple Therapy: creating connection, New York and Hove, Bruner-Routlenge
  • Johnson S., Bradley B., Furrow J., Lee A., Palmer G., Tilley D., Wooley S. (2005). Becoming an Emotionally Focused Couple Therapist: workbook, New York and London, Bruner-Routlenge
  • Johnson S., Whiffen V. (1999). Made to measure: Adapting emotionally focused couples therapy to partners’ attachment styles// Clinical Psychology: Science and Practice, 6(4), 366-381
  • Johnson S., Whiffen V. (2003). Attachment Processes in couple and family therapy, New York, the Guilford Press
  • Johnson S., Zuccarini D. (2010). Integrating sex and attachment in emotionally focused couple therapy// Journal of Marital and Family Therapy, Vol. 36, No. 4, 431–445
  • Levy, K., Blatt, S., & Shaver, P. (1998). Attachment style and parental representations//Journal of Personality and Social Psychology, 74, 407–419
  • Main M., Kaplan N., Cassidy J. (1985) Security in infancy, childhood, and adulthood: A move to the level of representation //Bretherton I., Waters E. (eds) Growing points of attachment theory and research. Monographs of the Society for research in child development, 50 (1-2, Serial No.209), 66-104
  • Mikulincer, M., Florian, V., & Weller, A. (1993). Attachment styles, coping strategies and posttraumatic distress: The impact of the Gulf War in Israel // Journal of Personality and Social Psychology, 64, 817–826
  • Simpson, J. (1990). The influence of attachment style on romantic relationships.// Journal of Personality and Social Psychology, 59, 971–980.